Солнечные часы - Софи Ханна

– Если сегодня вы говорите правду, то… у вас очень странно устроены мозги. А если лжете, то я это докажу.

– Может, позволите мне рассказать то, ради чего я сюда пришла? Узнаете, что со мной случилось, и тогда поймете, что случившееся любые мозги свернуло бы набекрень. Если же вы не поверите мне, то, клянусь, больше не услышите от меня ни слова. Я не стану общаться с человеком, который думает, что подобное можно выдумать!

Будь я на грани слез, а не в ярости, мне было бы проще расположить к себе Уотерхауса, но злость мне лучше дается. К злости я привыкла.

– Как только я приму от вас заявление, наша беседа станет официальной и назад пути не будет, – говорит констебль. – Вы понимаете это?

Накатывает волна страха. С чего начать? Жила-была Наоми?… Но это ведь не исповедь и не беседа по душам. Это ложь. И только как ко лжи мне и надо относиться к своему рассказу. Правда будет лишь подспорьем для лжи, а значит, всякие эмоции излишни.

– Понимаю, – отвечаю я. – Давайте приступим к официальной части.

04/04/06

Заявление Наоми Дженкинс, проживающей по адресу: Роундесли, Эрджилл-сквер, 14. Род занятий: изготовитель солнечных часов. Возраст: 35 лет.

Я подтверждаю, что все нижеизложенное является истиной. Я предупреждена об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Подпись

Наоми Дженкинс

Дата

4 апреля 2006 года

___________________________________

30 марта 2003 года, в понедельник, я вышла из дома в 9.40 утра и поехала забирать нужный мне для работы камень из карьера в Хоптон-Вуде у каменотеса Джеймса Флоусона, проживающего в Хэмблсфорде. Услышав от мистера Флоутона, что камень еще не доставлен из карьера, я тотчас покинула его мастерскую и направилась обратно по проселочной дороге к шоссе, где оставила машину.

У моей машины стоял какой-то мужчина, высокий, темноволосый, с короткой стрижкой, в светло-коричневой куртке с меховой подстежкой – по-моему, из овчины, – в черных джинсах и ботинках «тимберленд». Заметив, что я приближаюсь, он крикнул: «Наоми!» – и помахал мне рукой. Другую руку он держал в кармане. Хотя мужчина был мне незнаком, я решила, что он меня знает. (В тот момент мне еще не было известно, что это Роберт Хейворт, проживающий по адресу: Спиллинг, Чепел-лейн, 3.

Я подошла к нему. Он схватил меня за руку и вытащил из кармана нож. Я закричала. Нож был с черной рукояткой примерно трех дюймов в длину и лезвием около пяти дюймов. Мужчина дернул меня к себе, так что мы оказались вплотную друг к другу, ткнул острием ножа мне в живот и надавил. При этом улыбался. Он очень тихо велел мне замолчать. Сказал: «Заткнись – или я тебе кишки выпущу. И сердце вырежу. Я не шучу». Я перестала кричать. Мистер Хейворт сказал: «Делай, что приказывают, не то пущу в ход нож. Поняла?» Я кивнула. Он разозлился, не услышав ответа, и повторил: «Поняла?»

На этот раз я ответила: «Поняла».

Он сунул нож в карман, взял меня под руку и велел идти рядом с ним к его машине, припаркованной примерно в двухстах шагах дальше по шоссе в сторону Спиллинга, напротив магазина спорттоваров «Снежный Джо». Машина у него была черная, если не ошибаюсь, хэтчбек, а марку, модель и номер я не запомнила от страха.

Мистер Хейворт открыл машину издалека, с помощью брелока, который достал из того же кармана, что и нож. Когда мы подошли, он открыл заднюю дверцу и велел сесть. Я забралась в салон, на заднее сиденье. Он с силой захлопнул дверцу, обошел машину и сел рядом со мной. Взял мою сумочку, достал оттуда сотовый телефон, а сумочку вышвырнул в окно. Мобильник он бросил на переднее сиденье рядом с водительским. В его машине была длинная полочка, закрепленная поверх спинки заднего сиденья. Мистер Хейворт достал оттуда маску для глаз из плотной синей материи с черной резинкой. Он натянул маску мне на лицо, закрыв глаза, и предупредил, чтобы я не пыталась ее снять, иначе он пустит в ход нож. «Если не хочешь захлебнуться кровью, – сказал он, – будешь делать как велю».

Я услышала, как хлопнула дверца. Судя по звукам, он сел за руль. Затем сказал: «Я вижу тебя в зеркало заднего вида. Так что без глупостей». Машина тронулась. Я не могу сказать, сколько мы ехали. Показалось – много часов, но мне трудно судить, я была очень напугана. Предполагаю, что два часа мы точно ехали, а возможно, и гораздо дольше. Сначала я умоляла мистера Хейворта меня отпустить. Предлагала деньги в обмен на свободу. Спросила, откуда он знает мое имя и что собирается со мной сделать. В ответ он только смеялся. Потом ему надоели мои вопросы, и он приказал мне умолкнуть. Я так и сделала и сидела смирно, потому что он опять угрожал мне ножом. Он заявил, что закрыл все двери машины и если я попробую выпрыгнуть, то пожалею. «Будешь слушаться, – сказал он, – останешься цела».

Все время, пока мы ехали, в машине работало Радио-5. Я только станцию запомнила, а что передавали, не помню. После паузы Хейворт начал рассказывать все, что обо мне знал. Назвал мой адрес и сказал, чем я занимаюсь. Спрашивал меня о солнечных часах, заставлял отвечать на каждый вопрос и предупредил, что если отвечу неправильно, то он остановится и испробует на мне нож. Из его вопросов я поняла, что он довольно много знает о солнечных часах. Он упомянул скафис и аналемму[7]– малоизвестные специальные термины. Мистер Хейворт знал, что я родилась в Фолкстоуне, изучала типографское дело в университете Ридинга и на последнем курсе придумала новый шрифт; что изобретение у меня купила «Adobe», компания-разработчик программного обеспечения, и что благодаря крупной сумме денег, которую я выручила от продажи, я и смогла начать собственный бизнес по изготовлению солнечных часов. «Каково быть успешной бизнес-леди?» Он надо мной насмехался. Мне показалось, что ему нравится демонстрировать, как много он знает обо мне. Я спросила, откуда у него вся эта информация. Тогда он затормозил, и я почувствовала, как что-то острое коснулось моего носа. Я подумала, что это нож. Мистер Хейворт напомнил, что мне не разрешается задавать вопросы, и заставил просить у него прощения. Когда я извинилась, он поехал дальше.

Еще через какое-то время машина остановилась. Мистер Хейворт открыл дверцу с моей стороны и вытащил меня наружу. Он снова взял меня под руку, приказал идти медленно и потянул за собой. Вскоре я почувствовала, что мы заходим в дом. Поднялись по ступенькам. Мистер Хейворт сдернул с меня пальто и приказал снять туфли. Я сняла. Внутри было холодно, даже холоднее, чем на улице. Мистер Хейворт развернул меня и велел сесть. Я села. Он велел лечь, и я послушалась. Мне показалось, что я легла на кровать. Затем он привязал к моим лодыжкам и запястьям веревки, раздвинул мои руки и ноги и с помощью этих веревок закрепил на чем-то деревянном. И тогда снял с меня маску.