Рояль в кустах - Дмитрий Щеглов

– Шпак, генерал! А Серафима Карловна его жена! – потерянно сказала Лиза.

– Ой, милая, ты прости, Шпак у нас живет. А его жена не Серафима, а Фима. Так бы и сказала. Только я не знала, что ему генерала дали. Он ни разу в форме не появлялся. А живет он в 68 квартире, на пятом этаже. Иди милая, код 3223. Наберешь и езжай на пятый этаж, а я сейчас подойду.

– Генерала, говоришь, дали Шпаку? – переспросил недоверчивый вахтер.

Старушке, видимо, хотелось поболтать с коллегой по работе, поэтому она не торопилась возвращаться в свой подъезд. Лиза была на нее не в претензии. Выйдя, она стала вспоминать, как звать далекую родню. Все их имена были выписаны у нее на листок, ей осталось только освежить их в памяти, чтобы не получилось нового казуса. Лиза полезла в сумочку и достала записную книжку.

Итак: самого старшего в доме 73 трехлетнего Шпака – звать Иван Кузьмич. Его невестку – Серафима Карловна, или Фима. Мужа, генерала, величают Иван Ивановичем, и есть еще внучка, несравненная Наташа. Она решила еще раз повторить их имена. Водилась за нею такая беда, именной склероз, не оседали у нее в памяти обезличенно люди. Кличку им надо придумать, пришить характерный хвост. По кличке она их и выдергивала из закутков памяти.

Пока она твердила Иван Кузьмич, Иван Иванович, Серафима Карловна, Наташа, двор жил своей вечерней жизнью.

Из припаркованной вблизи арки девятки с тонированными стеклами, наконец, вышли двое молодых людей и, оглянувшись по сторонам, тенью скользнули в тот самый третий подъезд, который нужен был Лизе. Пусть пройдут, подумала Лиза, повторю имена родственников. Итак Шпак старый – Иван Кузьмич, 73 года, с клюшкой, в ночном колпаке. Сын его – генерал Иван Иваныч! Ван Ваныч в лакированных ботинках, в брюках с лампасами. Жена его – мама Фима, Серафима Карловна, генеральша, вся из себя, и дочь – Наташка, скромная монашка.

Вроде запомнила. Но когда она собралась взять чемодан в руки, во двор въехала огромная машина, легковой ЗИЛ, членовоз, как их раньше называли. Мастодонты эти одно время обслуживали свадьбы, но потом и там их потеснили иномарки.

ЗИЛ остановился не у подъезда, а посередине двора, из него вышел мужчина лет сорока, в темном пальто, черной шляпе и белом шарфе, переброшенном через плечо.

Водитель, оставив дверцу автомобиля открытой, забежал вперед пассажира, сопровождая его к подъезду. «Одновременно и телохранитель, и швейцар, и водитель», – с презрением подумала Лиза, а поскольку они направились в тот же третий подъезд, она и их решила пропустить. Провинциальная застенчивость пересилила в ней естественное в таких случаях любопытно. Лиза, стоявшая у другого подъезда, так и не разглядела, кого привезли на этом правительственном лимузине. Пассажир с водителем-телохранителем скрылись в подъезде.

И лишь по прошествии нескольких минут, после того, как она посчитала, что пассажир, прибывший на ЗИЛе, уже поднялся к себе на этаж, Лиза подошла к двери, и справилась с кодовым замком. Не успела она сделать пару шагов, как откуда-то сверху до нее донеслись два негромких хлопка, отдаленно напоминающих выстрелы и вскрик. Выстрелы это и были, раздавшиеся друг за другом с последовательностью в несколько секунд. От лифта к ней бежал испуганный водитель, восклицая на ходу:

О, Господи, как знал!

Лиза, не раздумывая ни секунды, первой выскочила из подъезда, захлопнув перед носом водителя дверь. Как цунами накативший на нее страх заставил ее искать место для укрытия. Ничего подходящего на глаза не попадалось. У нее подкашивались ноги, бежать дальше она не могла и поэтому спряталась за колонну.

Скрипнула и распахнулась дверь третьего подъезда, из нее выскочил перепуганный водитель ЗИЛа. Вместо того, чтобы сесть за руль оставленного открытым автомобиля, он затравленно оглянулся по сторонам в поисках убежища, и, не найдя, как и Лиза ничего достойного внимания, с невероятной ловкостью протиснулся под днище собственного автомобиля и затаился. На все, про все у него ушло секунды две. Хлопнула входная дверь, вслед за ним во двор выскочили двое мужчин в масках натянутых на лица. Преследователи озадаченно крутили головами.

– В салоне ищи его! – крикнул один второму, и они оба рванули к правительственной машине. Автомобильные двери открылись нараспашку. Раздался взволнованный молодой голос, который произнес с сожалением:

– Никого!

– Ушел гад!

– Шустрый!

– Свидетеля оставили в живых!

– Да, Бог с ним.

– Нет, и его надо было!

Лиза стояла, не шелохнувшись за небольшой колонной, поддерживающей бетонный козырек подъезда. Похоже, киллеры ее не заметили. Перед тем, как сесть в девятку молодой человек выбросил пистолет. Лиза заметила, что оба они были в перчатках. Когда при развороте машины свет фар упал на то место, где она находилась, автомобиль на долю секунды притормозил. Сантиметров на десять опустилось боковое стекло, и тонкие губы через маску произнесли:

– Ну и сука ты, мадам! Чужими руками хочешь…

– Да, это не она! – раздался из глубины машины второй голос.

– Жаль!

– Рвем когти!

– А ты, дурочка, никому, ни-ни, а то…

Девятка выехала со двора. Рассмотреть номер машины Лиза не смогла, да и не старалась. Его или не было вовсе или он до такой степени был забрызган грязью, что сливался цветом с темным кузовом. Как только девятка исчезла, водитель ЗИЛа, как пробка из под шампанского, выскочил из под широкого днища автомобиля, и прыгнул за руль. В кино бы ЗИЛ бросился в погоню за девяткой, но в нашем случае на выезде со двора он почему-то повернул в другую сторону. Как сказал герой одной книжки: «кинулся наперерез»!

Лиза пришла немного в себя.

Если что-то произошло в третьем подъезде, куда ей сейчас нужно было возвращаться, то это все произошло на ее глазах. А вот в невольные свидетели ей никак попадать не хотелось. В нескольких метрах от нее валялся брошенный киллером пистолет.

Если бы кто-нибудь спросил ее по прошествии времени, зачем она подобрала брошенное бандитами оружие, однозначного и внятного ответа никогда не получил бы. Еще с детства тянется это желание взорвать что-нибудь, пострелять. Воровато оглянувшись и увидев, что во дворе дома никого нет, Лиза сделала несколько шагов, нагнулась и пистолет исчез в дамской сумочке. Она вновь стояла перед закрытой дверью, а от соседнего подъезда шла воркующая пара; давешняя консьержка так любезно прибежавшая за нею и вахтер с военной выправкой. Вахтер из второго подъезда был сама любезность.

Он вел под локоть старушку.

– Еще раз с наступающим Новым Годом вас, Людмила Сергеевна! Счастья вам и здоровья и вечно выглядеть стройной березкой на нашей грешной земле.

Тысячу раз произнесенные, затертые, старые, как мир, слова имели живительную силу. Людмила Сергеевна с благодарностью смотрела на пожилого охранника.

– Ох, и дамский же вы угодник, Виктор! Завидую вашей жене! Каждый день выслушивать такие комплименты. Зайдешь на коньячок?