Позор царства - Владимир Анатольевич Васильев

бронепоезда взметнулся мощный разрыв. Ну да, наша мортира убогая до крайности, но калибр у неё впечатляющий.

Я показал обычными армейскими сигналами, куда переносить огонь, и уже совсем рядом с бронепоездом поднялся второй разрыв, а я приник к оптическому прицелу и первым выстрелом ранил кажется генерала, который с сопровождающими отошел далеко от поезда и при начале обстрела залёг. А вот потом решил добежать до брони.

Я специально не хотел пока никого убивать, по крайней мере из винтовки, так что просто стрелял в корпус и ноги, ранив еще двоих.

А вот затем вражеский бронепоезд, ведя огонь из всех своих орудий по нашему, который маневрировал за лесом, отошел на полкилометра.

Я посигналил пока не стрелять из мортиры, да у нас и снарядов для нее всего ничего. Пусть останутся на случай неожиданностей, если те случатся.

И неожиданность тут же и случилась. Из одного вагона османского бронепоезда через широченные ворота выбрался шагоход и двинулся в нашу сторону, дав пару очередей из крупнокалиберного пулемета. А больше вооружения у него и не было.

И я реально удивился. Считать, что они подавили снайпера, у этих придурков никаких оснований нет. Так какого черта отправлять вперед малобронированную, по сути разведывательную машину?

А шагоход уверенно перешел пограничный ручеек, дал очередь по нашему экскаватору и двинулся вдоль рельсов. Ещё я обратил внимание, что по кустам приближается и несколько пеших разведчиков.

И в следующую минуту, пользуясь тем, что шагоход оказался ко мне боком, прострелил ему двигательный отсек. Но водитель не понял и попытался сделать шаг, из-за чего машина завалилась на бок.

Я двумя выстрелами ранил двоих пехотинцев, шуршавших в кустах, так что остальные предпочли отступить, потом перебежал на другое место, потому что по моему укрытию открыли огонь аж из пушек.

А тут и Вика добавила. Взрыв снаряда нашей мортиры прогремел прямо рядом с бронепоездом, и тот решил окончательно отступить.

Я внимательно осмотрел поле боя, вызвал солдат, те выгнали из шагохода экипаж из трех человек, связали и отвели на наш поезд. С ними же отнесли раненых разведчиков османов, которых собрали по кустам. Затем завели экскаватор, прицепили к нему шагоход и утащили его за лес. Там мы погрузили всю технику и отправились на базу в Тмутаракань.

А уже утром по городу разнеслась новость. Очередная война с Османской империей началась.

— Получается, наш бой и стал её началом, — рассуждал я.

— Получается, — вздохнула Инна. — И ещё. Я почитала официальные новости. Причиной названо нарушение границы нашим бронепоездом. И в бою погибли двое османских солдат и генерал.

— Генерала разве что сами придушили, — хмыкнул я. — Я ему голень прострелил.

— Да может от старости окочурился… — проворчала подруга. — Это уже не важно. Еще османы заявляют, что граница проходит на двести метров севернее того ручья. И вроде как мы её перешли.

— А наши?

— Наши утверждают, что по ручью.

— Понятно… Просто спорная территория. Отличный повод начать войну. Наши генералы её ждали как манну небесную, а османы, если бы хотели, то заявили бы претензии или ноту дипломатическую, а не стали бы сразу открывать огонь.

Но вопреки ожиданиям, никто из нашего командования мне никаких претензий высказывать не стал. Только на следующий день Инна показала мне тверскую вполне серьезную газету, которую успели доставить курьерским поездом, на главной странице которой был мой портрет и заголовок: «Позор нашего царства развязал войну!»

И в этот же день мне принесли приказ выдвигаться в ту же точку и соединить нашу железную дорогу с османской. Бронепоезда все-таки решили двинуть вперед. И хорошо, если рядом будет продвигаться пехота. Но ремонтному поезду никакой поддержки нормальных войск пока не обещали, а значит и действовать надо своими силами, как мы не раз и обсуждали, и даже отрабатывали раньше.

Мы прибыли на место нашего недавнего боя и продолжили ремонт путей. Но я, оставив командовать Инну, взял пятерых бойцов, и мы пошли на чужую территорию.

Там никого не обнаружили, поэтому дошли до убогого форта, повязали его гарнизон из двадцати двух одуревших от безделья солдат и двух офицеров, вывели из строя пушки и взорвали арсенал.

Все прошло удивительно легко. Да и восстанавливать пути нам никто мешать и не пытался. К нам ежедневно приезжала паровая дрезина, привозила рельсы, забирала рапорт о ходе работ и сообщала новости. Пока столкновений нигде не случилось, но вроде как ожидалась переброска императорских янычар как раз куда-то сюда.

Через пять дней мы полностью восстановили дорогу и нам пришел приказ, который меня просто поверг в обалдение. Приказ двигаться вперед в авангарде дивизиона из трех бронепоездов. Наш и два нормальных.

Первым желанием у меня было послать начальство, но потом я подумал, да махнул рукой. Можно немного и прогуляться. Главное смотреть куда ноги и колеса ставишь.

Я спешил сотню солдат, и мы пошли по рощицам вдоль путей. А поезд уже за нами. Так и пришли в небольшой сонный городок. Тот так и проснуться не успел от своей сиесты, как мы его заняли. Обоих часовых, которые охраняли малюсенький гарнизон и береговую батарею из одной пушки, я снял лично, просто показав кулак, сначала одному, а потом и другому.

Затем ко мне пришел местный бургомистр, если его так можно назвать на европейский манер, и попросил не чинить разорений. Я пообещал, только городскую казну забрал и наложил контрибуцию в виде продовольствия. Не сильно напряжную.

Чуть позже прибыли два настоящих наших бронепоезда, и их командиры, полковники, молодые амбициозные типы, кисло поздоровались со мной, и вести им себя пришлось на равных, потому что мы все командовали примерно равными по формальному статусу подразделениями.

А вот дальше один из бронепоездов уехал вперед, собираясь занять следующий городок. Всего через час прибежал посыльный с него и сообщил, что эту махину спустили с рельсов. Просто взорвали пути, и тот не успел остановиться, разогнавшись до скорости километров в десять в час.

Я взял десяток солдат и пошел на выручку, а Инна поехала на поезде, который опять же сопровождала наша же пехота.

Ну что сказать. Бронепоезд валялся внизу достаточно высокой насыпи, откуда достать его нашими силами просто нереально. Было немало пострадавших, но вроде только раненых, которых мы погрузили в наши вагоны, а дальше я распорядился снимать орудия и все остальное с поверженного короля железных дорог.

А сам пошел с полусотней солдат в тот город, куда и спешил этот полковник, который бордовый от ярости сейчас распоряжался разбором его грозной техники.

И тут нас встретила налаженная оборона. Не сказать, что