«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Потапова

По сфабрикованному карательными органами делу прошло 155 чел., в том числе 36 чел. были бывшими служащими КВЖД, а 30 – реэмигрантами из Китая. Однако барнаульские чекисты причисляли к перебежчикам бывших служащих КВЖД, эвакуированных советским правительством в 1935 г. с территории Китая. Наряду с реэмигрантами «КВЖДинцы» заполняли анкету перебежчика.

Выше уже было отмечено, что официально фабрикация дела началась с выходом приказа № 00593, однако архивно-следственные материалы свидетельствуют о том, что участники «Сибирского союза Дальневосточников» подвергались арестам в период с июня по октябрь 1937 г. Динамика задержаний следующая: в июне было задержано 5 чел., в июле – 28 чел., в августе – 11 чел., в сентябре – 17 чел., в октябре – 78 чел., в ноябре – 16 чел. Аресты будущих членов союза проходили задолго до начала «харбинской» линии. Очевидно, арестованные летом и в начале сентября 1937 г. должны были пройти по «ровсовской» операции. В архивно-следственных материалах на арестованных летом и в начале сентября 1937 г. содержатся два постановления об избрании меры пресечения. Первое датируется временем задержания, где указывается, что арестован как «кадетско-монархический», «эсеро-монархический» или «эсеро-ровсовский» элемент. Второе постановление прикреплено уже после выхода приказа № 00593, в котором обвинение по приказу № 00447 меняется на причастность к «японскому шпионажу».

Арестованные в июне – ноябре 1937 г., которых позднее включили в члены «Сибирского союза Дальневосточников», не были объединены в одно оперативное дело с общим обвинительным заключением. Этот факт свидетельствует о том, что изначально чекисты Алтайского края рассчитывали провести репрессированных по трем массовым операциям. Бийским оперсектором УНКВД обвинительное заключение на 75 чел. было составлено 8 ноября 1937 г.[132] Барнаульские чекисты представили два обвинения: в начале ноября на 50 чел. и в конце месяца еще на группу из 30 чел.[133] Согласно обвинительным заключениям, все участники союза были изобличены в «японском шпионаже», но приговоры им должны были вынести разные судебные и внесудебные инстанции. Дело на 75 чел. предписывалось отправить на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР – судебный орган, выносивший приговоры советской элите, которой вменялись в вину шпионаж, измена Родине, контрреволюционная деятельность. Решения касательно 50 чел. должна была вынести тройка, которая в этот период занималась «кулацкой» операцией. Но в июле 1937 г. стало известно о предстоящих массовых арестах «националов», поэтому алтайские чекисты, что называется, приберегли готовый оперативный материал на случай начала «национальных» операций, тем более что треть участников «РОВС» прибыли из Китая. Остальные дела на 30 чел. были направлены на рассмотрение Комиссии НКВД и Прокурора СССР («двойки»). В итоге приговоры в отношении участников «Сибирского союза Дальневосточников» вынесла «двойка». Около трети всех осужденных по делу о «Сибирском союзе Дальневосточников» изначально арестовывались как целевые группы «кулацкой» операции, около половины – проходили как советская элита, а остальная часть сразу была арестована по приказу № 00593.

Сложившаяся ситуация иллюстрирует не самоуправство вырвавшихся из-под опеки Новосибирска алтайских чекистов, а технологию репрессий 1937–1938 гг. по всей стране. Карательные акции против «кулаков», «националов» и советской элиты шли параллельно, а целевые категории этих репрессивных кампаний пересекались друг с другом (и «харбинцев», и «ровсовцев» обвиняли в «японском шпионаже»). Москва не давала строгих инструкций по распределению репрессируемого контингента по массовым операциям, поэтому региональные сотрудники НКВД сами определяли внесудебную и судебную инстанции, которые будут выносить окончательный приговор, что вело к расширению репрессивных полномочий местных чекистов и увеличению числа репрессированных. Похожая ситуация складывалась в других регионах СССР[134].

Таким образом, по «харбинской» линии приказа № 00593 прошли бывшие служащие КВЖД и реэмигранты из Китая. Доля репрессированных «КВЖДинцев» не превышала 40 %, реэмигрантов – 60 %. Чистке подверглось прежде всего русскоязычное население, проживавшее, даже временно, в Китае. Около 90 % репрессированных приходилось на русских, остальные – это белорусы, украинцы, татары, евреи и др. В целом, как показал анализ «альбомов» по «харбинскому» приказу, лимит в 25 тыс. чел., заданный оперативными документами от 20 сентября 1938 г., органами НКВД (УНКВД) был выполнен. Данная линия заняла в статистике карательных органов главное место, доля осужденных «харбинцев» составила половину (51 %) от общего числа репрессированных по приказу № 00593. Размах репрессий в отношении «харбинцев», а также тот факт, что аресты этой подкатегории прошли по всем регионам СССР, позволят сделать вывод о том, что собственно «харбинская» линия стала главным направлением при реализации приказа № 00593.

Массовая миграция китайского населения в Российскую империю обозначилась в последней четверти XIX в. По материалам переписи 1937 г., в стране проживало 38,5 тыс. натурализовавшихся китайцев и 20 тыс. граждан Китая, в том числе в РСФСР – 38,4 и 19 тыс. человек соответственно. Крупнейшие общины имелись на Дальнем Востоке (24,6 тыс.), в Читинской (8 тыс.) и Иркутской (1,5 тыс.) областях, в Бурят-Монгольской и Якутской АССР – 2,1 тыс. и 2 тыс. соответственно[135]. В Западной Сибири перепись учла около одной тысячи граждан Китайской Республики, но сведения о численности советских китайцев отсутствовали[136].

В СССР лица китайской национальности относились к подучетному населению. В соответствии с гражданско-правовым статусом органы ОГПУ-НКВД разделяли их на советских подданных, граждан Китайской Республики, «бездокументных» и административно высланных. По данным Красноярского оперсектора ОГПУ, на 25 июня 1934 г. на территориях, вошедших в декабре 1934 г. в Красноярский край, «учтено китайской колонии 224 чел., большинство расселено в Красноярске, Канске и незначительное количество в сел. местности», из них «совподданных» – 124, «иноподданных» – 58, «перебежчиков» – 30, «адмвысланных» – 3[137]. В категорию административно высланных попадали лица, переселенные с Дальнего Востока как «неблагонадежные элементы», а также интернированные.