Анабиоз. Город страшных снов - Ежи Тумановский

Макс не ответил, и Егор, вскрыв один из пакетов, стал пересыпать гречневую крупу в пустую бутылку. Когда приятель вернулся, нагруженный коньяком, пластиковая двухлитровка была уже наполовину забита гречкой.

— Каждый добыл, что сумел, — самодовольно сказал Макс, звякая бутылками и вываливая перед Егором целую груду пакетов с сухариками. — Уже попробовал. Вкус странный, но есть можно.

— Отлично. Их тоже можно размочить.

Макс принес несколько пластиковых тарелок и засыпал в каждую по несколько пачек сухариков. Егор залил их водой, и вскоре оба наслаждались своеобразной кашицей из размоченного хлеба. А найденные рядом с тарелками одноразовые ложки позволили на этот раз поесть по-человечески.

— Хорошо, что ты меня уболтал после армии курить бросить, — заметил Макс.

— Чем меньше зависишь от таких вещей, тем при любой жизни лучше.

— Вот на водку только не гони. Если ее умеренно и с толком употреблять, ничего кроме пользы не будет.

— Надо было сумку какую-нибудь взять или рюкзак, — пробормотал Егор, оглядываясь по сторонам. — Не унесем все, что набрали.

— Да вон сколько сумок вокруг, — выразительно потыкал пальцем Макс в пластмассовые корзины для продуктов. — Смекать надо.

Так они и вышли на улицу — с красными пластиковыми корзинкам в руках, загруженными доверху крупой, коньяком, водой в пластиковых бутылках, одноразовой посудой и солью.

— Надо бы домой отнести, — озабоченно сказал Егор, — да уж больно помыться хочется. И свежей воды попить. Давай прямо так к пруду сходим. Если что — собаки крупу не едят. Оставим на улице и спрячемся.

— Из пруда пить собрался? — удивился Макс. — С ума сошел? Да там и купаться-то не всегда разрешают.

— Производства больше нет, не забывай. А нет производства, нет и отходов. И город спит — никакая химия, никакие другие стоки в воду не попадают. Если плотина выдержала, то там должен быть не грязненький пруд, а чистейшее озеро.

— Хм… Ну ладно, пошли, — недовольно сказал Макс. — Только помни: первый магазин уже полностью обчистили без нас. Как бы и с этим то же самое не вышло.

— Ничего, в этот раз мы шустро всё провернем.

Они двинулись по улице в сторону пруда, поминутно озираясь и стараясь не выпускать из вида ближайшие подъездные двери. Большую часть пути шли по тротуару: здесь хоть и было больше тел спящих людей, зато не приходилось обходить множество машин, в беспорядке разбросанных на проезжей части и кое-где ставших уже частью диких флористических композиций. Там, где кусты, деревья и трава не могли справиться с асфальтом, они перебирались на прихотливо изогнутый металл автомобильных остовов.

Красное солнце медленно карабкалось в зенит. Стало заметно теплее. Над головой в полной тишине проносились птичьи стаи.

— Заметил, как тихо вокруг? — внезапно спросил Макс. — Ни одна крылатая тварь голоса не подает. Может, у них тоже такое чувство, что кто-то в спину смотрит? Вот и боятся.

— Заметил, — отозвался Егор, поудобнее перехватывая корзину и разглядывая замерший у бордюра грузовик, в кузове которого на большой куче земли росло деревце. — Только сомневаюсь, что птицы ощущают взгляды в спину.

В следующий момент он остановился, схватил Макса за руку и оттащил за угол ближайшего дома.

— Ты чего? — опешил тот.

— Помнишь, я тебе говорил про лысого мужика, что мне головой лицо разбил? — взволновано спросил Егор.

— Ну. Увидел его?

— Да! Идет навстречу по другой стороне. Надо переждать.

— Переждать? — поразился Макс. — Чувак, да эта крыса на тебя напала без объявления войны. И харчи потырила. Его бить башкой об асфальт надо до полного вразумления, а не прятаться. А ну, дай я его проучу…

— Не надо! — в панике зашипел на друга Егор, но Максу собственная идея очень понравилась, и он, схватив бутылку с водкой, выбежал на открытое пространство.

— Эй! — закричал он, радостно размахивая бутылкой. — Помогите мне!

Егор осторожно выглянул из-за угла. Лысый мужчина в клетчатой рубахе спокойно ждал, пока Макс приблизится к нему вплотную.

— Я так рад, — слезливым голосом сказал Макс, — что нашел первого живого человека. Вы не знаете, что случилось?

Каждое слово было отчетливо слышно, несмотря на приличное расстояние.

— Отчего же не знать? — сказал лысый. — Прекрасно знаю.

Макс подошел почти вплотную и встал на расстоянии вытянутой руки от лысого.

— Ты не бойся, сейчас все расскажу, — сказал тот, аккуратно беря Макса за отвороты одежды.

Но когда он попытался резко ударить Макса головой в лицо, тот неожиданно отпрянул, и лысый лишь толкнул его в грудь. А с удивлением подняв голову, получил страшный удар лбом в переносицу. Егору даже показалось, что он расслышал неприятный хруст.

Лысый взвыл, схватился обеими руками за лицо и упал на землю, обливаясь кровью.

— Будешь знать, сука, как людей в беде обирать, — зло сказал Макс и пробил лысому по ноге, как по футбольному мячу.

Мужчина дернулся и заорал на всю улицу.

— Отличная акустика, — прокомментировал Макс. — Ори-ори, скоро собачки прибудут.

Вернулся к Егору и спокойно сказал:

— Я тебя уважаю и все такое. Но такую сволочь нельзя оставлять безнаказанной — потом только хуже будет.

— А если его съедят? — озабоченно спросил Егор.

— А вот не по фиг тебе? — разозлился Макс. — Съедят — значит, не прошел он естественный отбор. Провалил экзамен на жизнь, и за это общество наказало его отсутствием помощи в трудный момент. Хорош нюнить, двинули дальше.

Трамвайная линия вскоре ушла вправо. Приятели остановились, разглядывая густую рощу с несильно заросшей прогулочной аллей. По ту сторону рощи находился невидимый сейчас из-за кустов и деревьев большой продуктовый магазин. Но желание поскорее выйти к воде оказалось сильнее, и Егор качнул головой в сторону пруда:

— Сперва к воде. А потом сходим туда за едой. Если опоздали, то полчаса ничего не решат. Помыться хочу и разобраться с запасами воды: можем на нее рассчитывать или нет.

— Да куда вода-то денется, — пожал плечами Макс, но сам же первым и двинулся вперед, туда, где улица упиралась в массивный дом, ныряла в широкую арку и продолжалась уже с другой стороны.

Дома в прибрежных кварталах были построены относительно недавно и выглядели совершенно иначе, чем серые хрущевки и многоэтажные панельки, возведенные еще в середине прошлого века. Вместо разных оттенков серого, здесь преобладали красные, грязно-желтые и коричневые тона, что в сочетании с багряным небом создавало какое-то дикое ощущение, что недавно здесь случилось грандиозное жертвоприношение. По сравнению с остальным городом, кварталы здесь были совсем новыми, но время, обнаружив, что люди больше не заботятся о своих рукотворных пещерах, не пощадило и их. Правда, разрушений было намного меньше, хотя следы от пожаров встречались так же часто, как и везде. В большинстве окон уцелели стекла, кое-где приятелям встречались даже нетронутые витрины. Лишь в одном месте явно когда-то произошел взрыв: часть здания обрушилась, обнажив закопченные пожаром и обмытые дождями внутренности квартир. Окна в соседних домах зияли черными провалами.