Постапокалипсис - Женя Черняк

Макс с трудом поднял голову вверх, устремив взгляд в небо. Похоже, дождь уже во второй раз спасает ему жизнь, или, напротив, отсрочивает смерть. С этими мыслями капель стало ещё больше, а через минуту и вовсе пошёл ливень. Такому стечению обстоятельств трудно было бы не радоваться. Сектанты с досадой стояли возле креста, но решив, что парень всё равно никуда не денется, ушли куда-то под прикрытие, оставив его одного мокнуть под проливным дождём. Но он был безмерно рад этому событию. Теперь уже Макс не сомневался- бог есть, и он, наверняка, на его стороне.

Он висел один на высоте четырёх метров от земли среди развалин, в считанные секунды промокнув под сильным дождевым потоком. Теперь, когда уже никто на него не смотрел, ему нужно было попытаться освободиться от верёвок, прочно связывавших его запястья и ступни. Хорошо, что не прибили их гвоздями, — отметил Макс. — Тогда уж точно завтра не наступило бы никогда.

Он попробовал раскачаться, напрягая изнеможённые плечи, однако сил совсем не осталось. В отчаянии понимая, что помощи ждать не придётся, он с трудом повторил попытку, на этот раз, стараясь расшевелить всё тело. После нескольких попыток крест немного наклонился назад, сократив расстояние до земли до трёх метров. Боль усилилась, увеличив круговорот в голове. Макс немного передохнул. Учитывая непрочный каменный фундамент, в который сектанты вкопали крест, обрушить его было делом времени. Нервно обдумывая своё положение, Макс ещё раз с силой рванул тело, и крест, треща, рухнул вниз, падая на каменные глыбы и обломанные кирпичи. От сильного удара он снова потерял сознание.

Прошло около часа, прежде чем он пришёл в себя, и первое что увидел, был чей-то мутный силуэт, склонившийся над ним. Кто-то старательно пытался освободить его от верёвок, прочно завязанных сектантами. Заметив пробуждение мученика, человек слегка отстранился. Дождь залил лицо, отчего разглядеть его не удавалось. Но тот первым подал голос, который невозможно было не узнать:

— Слава богу, ты очнулся, брат.

Это был Кирилл. Макс не верил.

— Я думал, ты погиб, — с трудом прохрипел он.

— А я думал, что ты.

Кирилл старательно разматывал верёвки, стараясь не отвлекаться на разговоры. Когда последний узел был побеждён, он откинул брата от деревянного креста, на котором тот лежал, облегчая спину. Дождь лил так же сильно, как и до падения, смыв запёкшуюся кровь с лица Макса, но тот всё равно выглядел изрядно потрёпанным.

— Ну и досталось же тебе. Чудо дождь, что спас тебя.

— Ты видел?

— Конечно. Когда та комната обрушилась, я оказался на самом верху обломков, что нельзя сказать о тебе. Завалило всех, кроме меня. Твоя нога торчала из под завалов, и как я не старался, но вытащить тебя не мог. Тем более, что приближались эти гады, и я вынужден был убежать. Прости. Выбор был не большой. Я прятался на этажах в том же здании, и слышал, как они тебя доставали. Один из них предложил распять тебя на кресте и сжечь в честь какого-то обряда, типа жертвоприношение, или, я не знаю. А остальных, тех, что завалило вместе с нами, вообще не доставали. Их бросили свои же.

Кирилл сделал паузу, оглядываясь по сторонам.

— Затем все ушли. Прячась в руинах, я наблюдал, как они сбили этот крест и привязали на него тебя. Затем поставили и вкопали в камни. Ну, а потом ты знаешь. Начался дождь и они ушли, причём в том направлении, где прятался я. Мне пришлось долго ждать, прежде чем незаметно выбрался и пробрался к тебе. А ты уже лежишь. В сознание не приходишь. Послушал, вроде жив. Начал отвязывать.

Макс попробовал приподняться, но ничего не получилось.

— У меня затекло всё тело. Надо подождать.

— Не можешь двигаться? — озабоченно спросил Кирилл. — Плохо. Дождь ослабевает. Они могут вернуться в любую минуту.

— Знаю. Дай мне немного времени.

— Чёрт! Макс, они же тебя чуть не сожгли.

— Сейчас-сейчас.

Кирилл ждал не долго. Нервы не выдержали, и он с трудом взвалил немощного брата себе на плечи.

— Чёрт, ну и тяжёлый же, — кряхтя, пожаловался он.

Шаг за шагом они вышли из лютого места, где чуть не окончил свою жизнь Макс Трубач. Преодолевая неровности под ногами, они ушли глубже в бетонные завалы, подальше от смертельных фанатиков, где спрятались в рухнувших многоэтажках, которыми был устлан весь город. Здесь они чувствовали себя абсолютно безопасно, поскольку отыскать их было практически невозможно, да и не стоило того.

— Послушай, Макс, я видел куда они отогнали наш джип, — сказал Кирилл, лёжа на мокром куске бетона. — Это недалеко отсюда. Там ещё около десяти машин, плюс парочка микроавтобусов. Они специально отогнали туда целые автомобили, чтобы потом уехать на них.

— Правда? Тогда зачем им понадобились мы? — спросил Макс, разминая уставшие ноги.

— Кто знает. Эти люди психически ненормальные. Напали на нас из-за машин, а у самих их предостаточно. Впрочем, это, ведь, религиозные фанатики, считающие себя полными хозяевами жизни после апокалипсиса. Сам подумай, они строят надёжные бомбаубежища, ждут конца света, который не заставляет себя долго ждать, потом благополучно выбираются наружу и устраивают свои порядки, потому что других законов больше нет. Их много, они сильные. А кто подворачивается под руку, подчиняют себе, потому что мы, по их понятиям, не достойны были выжить вообще.

— Логично, — согласился Макс. — Только не утешает.

Ноги почти отошли. Превозмогая колющую боль, он попробовал подняться. Немного пошатываясь, Макс встал, сделал несколько осторожных шагов, после чего несколько раз присел.

— Кажется, нормально, — кривясь от боли, сказал он. — А как там Антон с дочкой? Ты их видел?

— Шутишь? — воскликнул Кирилл. — Они дали дёру, как только нас окружили. Получается, что всё внимание мы отвлекли на себя, а они спокойно уехали. Да и кто их будет осуждать?

— Уехать-то уехали. Но не забывай, что если бы не они, мы бы не выбрались из той толпы. Нас бы порезали, или сожгли, как чуть не сожгли меня. Тут тоже надо отдать им должное. Они рискнули, и это спасло нам жизни.

Брат лишь молча пожал плечами.

— Ладно. Чего о них говорить. Надо о себе думать.

— Предложения?

— Кирилл, ты сам недавно его сделал.

— Джип?

— Ну, да. Больше вариантов я не вижу. Пешком-то мы далеко не уйдём. А там еда, одежда и бензин.

— И много-много головарезов. Правда, возле машин, никого и не было. Ну, или я их не видел. Только давай, брат, дождёмся темноты. Днём я туда не пойду.

Макс присел рядом, разминая, теперь уже, кисти рук.

— Они могут свалить до темноты, —