Свидетели живут недолго - Наталья Александрова

– Да попил бы, да некогда, показ скоро. А ты-то пойдешь?

– Да, конечно, пойду, куда же я денусь? Попозже только.

– Ну, выпей кофейку за мое здоровье, а я уж побежал.

Надежда поставила воду, сунулась в банку, где лежалрастворимый кофе, там было на донышке, на чашку не хватало. Она оглянулась посторонам – все куда-то разбежались, дамы ушли курить и сплетничать, а мужчины –готовиться к показу. Рыться без спросу по чужим столам не хотелось, хотя никтобы не обиделся, если бы она взяла ложку кофе. Вдруг на глаза ей попался корпусот старого опытного образца, который пылился в углу возле никандровского стола.Внутренность его уже давно разобрали все, кому не лень, на запчасти. Никандровеще давно сказал ей, что устроил там тайник и прячет заначку кофе и сигарет, аей, Надежде, он доверяет.

«Ну что, – подумала Надежда, – хоть Сергея и нетуже, наверное, он не обидится, если я тот кофе выпью».

Она стряхнула пыль с прибора, отодвинула переднюю панель итам, среди спутанных проводов, действительно увидела банку из-под растворимогокофе. Надежда открыла банку, кофе там было меньше половины, а на кофе лежалакакая-то бумажка, где было нацарапано почти детскими каракулями: «На даче».

«Что – на даче? Неужели это Никандров написал? И почерк непохож, торопился очень или волновался? И ведь про этот его тайник никто незнал, только я, значит, он для меня эту записку оставил? Значит, что-то надоискать на даче? А я-то хороша, сразу не могла сообразить, ждала, пока у менякофе кончится».

Она хотела немедленно бежать к Вале, но вспомнила про покази решила пока отложить разговор.

Отделение было в состоянии полной невменяемости: наодиннадцать назначили показ новой системы представителям заказчика, или,по-старому, военпредам. Начальник отделения Владлен Иваныч подходил по очередико всем ведущим разработчикам, нервно курившим на лестнице возле стенда, и,проникновенно заглядывая в глаза, повторял:

– Володя, сегодня вы должны показать все, на что способны...Гена, сегодня вы должны показать все, на что способны... Валентин, сегодня выдолжны показать все, на что способны...

Разработчики кивали и прикуривали одну сигарету от другой.Все знали, что система еще сырая, что недоработок пруд пруди, но сроки и безтого уже сорваны и откладывать показ больше нельзя. Хуже всего, что бригадувоенпредов возглавлял майор Коровкин по кличке Недреманое Око. Представителизаказчика всегда ходили в институте только в штатском, чтобы не раскрывать егооборонное значение, но все до последней лаборантки точно знали их звания,служебное положение и перспективы роста. Майор Коровкин был уже без пяти минутподполковником, а прозвищем своим он был обязан скорее не себе самому, а своемуколлеге и сверстнику майору Мазаеву, который тоже часто возглавлял бригадуприемки, но в отличие от Коровкина, как только начинался показ, немедленнозасыпал. Он спал с открытыми глазами, сохраняя во сне строгий и деловой вид, ивремя от времени даже значительно покашливал, но никого из институтских зубровего маскировка давно уже не обманывала: они спокойно несли полную ахинею,стараясь только не нарушать монотонность доклада, чтобы не разбудить майора,зная, что Мазаев в нужный момент проснется и подпишет протокол с умереннымизамечаниями.

Коровкин был полной противоположностью Мазаеву: он все времяпереспрашивал, каждую плату норовил пощупать, к инструкциям придирался допосинения. Любимую его придирку знал уже весь институт: «Почему у вас здесь винструкции написано “Включить питание”? Должно быть написано “Перевести тумблер“Питание” в положение “ВКЛ”».

Вот этому-то майору Коровкину по прозвищу Недреманое Окопредстояло сегодня сдавать сырую, полную недоработок систему.

Военпреды подошли ровно к одиннадцати, поздоровались сруководством и ведущими и проследовали на стенд. Все основные участники изрители предстоящего спектакля разместились перед центральным табло, и ВладленИваныч отдал приказ Синицкому, как капитан корабля старпому:

– Леонид Петрович, запускайте процесс!

Леонид Петрович Синицкий любил такие дела, которые, нетребуя ни труда, ни квалификации, несли в себе театральность. Он любил«запускать процесс», и весь институт знал эту его маленькую слабость. Онпоправил галстук и, как дрессировщик в клетку со львом, прошел в гермозону, гденаходились тумблеры силовых установок системы. Над входом в гермозонунемедленно зажглась надпись: «Не включать напряжение! Работают люди!» Кромеэтой надписи, существовала еще и двойная электрическая блокировка, непозволявшая включить питание, пока в гермозоне кто-нибудь находился. ПоэтомуСиницкий и входил так охотно «в клетку к хищникам», что эти «хищники» былисовершенно безопасны. Все наблюдали, как он подошел к пульту, склонился надним, протянул руку к тумблеру... и вдруг раздался ни с чем не сравнимыйстрашный треск высоковольтного разряда, вспыхнула голубая молния, резко запахлоозоном и еще чем-то сладковатым, невыразимо отвратительным. Все ахнули, а ВаляГолубев бросился к главным рубильникам.

Леонид Петрович Синицкий лежал на полу гермозоны безпризнаков жизни. Первым побуждением присутствующих было броситься к телу, нозатем нежелание повторить судьбу Синицкого охладило порыв, и наиболеездравомыслящие направились вслед за Голубевым к распределительному щиту. МайорКоровкин сразу же закричал голосом трамвайного кондуктора:

– Ничего не трогать! Ни к чему не прикасаться!

Валя посмотрел на него как на идиота:

– Как же не прикасаться? А Синицкому как же помощь оказать?

Но когда все подбежали к распределительному щиту, то сизумлением увидели, что главный рубильник был выключен! Тогда Валя не долгодумая рванул в конец коридора и отключил вообще все электричество на всемэтаже. Майор Коровкин пробурчал что-то нечленораздельное. Убедившись, чтонапряжение отключено, несколько человек бросились в гермозону. При вялом светезимнего дня Синицкого вынесли, положили на пол на открытом месте. Он не подавалпризнаков жизни. Кто-то бросился к телефону вызывать «скорую», майор Коровкинкричал, чтобы вызывали милицию. Кто-то пытался сделать Синицкому искусственноедыхание. Пока приехала «скорая», пока проводили врача через проходную – охранатребовала распоряжения своего начальника, а начальник охраны как сквозь землюпровалился. Наконец врача пропустили, он осмотрел Синицкого и констатировалсмерть от поражения электрическим током. Майор Коровкин снова заныл свое:

– Ни к чему не прикасаться! Ничего не трогать!

Хотя трудно было понять, к чему не прикасаться. К телуСиницкого? Так к нему кто только не прикасался! И выносили его вчетвером, иискусственное дыхание делали, и врач опять же... Разве что к распределительномущиту, но к нему и так после того, как Голубев отключил напряжение, и близконикто не подходил. Владлен Иваныч понял, что показа удастся избежать и подумал,что нет худа без добра. Разработчики потянулись снова на лестничную площадкукурить, и военпреды охотно к ним присоединились. Подъехала милиция. Милициюохрана пропустила без возражений, тем более что начальник охраны наконецнашелся. Все это время он в дежурке чай пил, а вахтерши боялись сказать, гдеон, чтобы не подвести его перед вышестоящим начальством.