История рыцарского вооружения - Вячеслав Шпаковский

Надо сказать, что среди рыцарей хватало людей, озабоченных своим внешним видом. В погоне за модой или ради щегольства они не останавливались ни перед чем, лишь бы «показать себя». Например, Пьер Гавестон, известный фаворит короля Эдуарда II, носил щитки, обшитые парчой и украшенные жемчугом!

Д. Николь приводит описание «идеального» рыцаря, сделанное в 1170 году Анаутом Гуилхемом де Маршаном: «Имей хорошего коня… чтобы он мог быстро бежать и нести тебя и твое оружие. Приготовь свои доспехи, копье, меч и хауберк, а также сюрко. Конь должен быть хорошо выезжен, а когда сделаешь это — положи на него доброе седло и узду и по-настоящему хорошие доспехи, чтобы ничего не было упущено. Попона коня должна иметь такую же эмблему, что и седло, и быть такого же цвета, что твой щит и вымпел (пен-нон) на конце копья. А еще тебе понадобится конь, чтобы везти твой двойной хауберк и твое оружие…»

Д. Николь подчеркивает, что именно знакомство европейских рыцарей с восточной культурой в ходе крестовых походов привело к тому богатству их одежд и оружия, которое уже в XIII веке повсеместно воспринималось как должное и воспевалось в стихах. Вот что говорится в поэме XIII века «Галеран»:

Знакомясь с рыцарским вооружением «эпохи кольчуги», мы дошли до середины XIII века. Прежде чем двигаться дальше, стоит сказать о том, что именно современные ученые изучают, чтобы добыть интересующие их сведения.

Казалось бы, изучать Средневековье значительно проще, чем незапамятные времена Древнего мира. Однако это утверждение далеко не так справедливо. Дело в том, что в древних погребениях, как правило, находится много предметов, сопровождавших усопшего на «тот свет», а христианский обряд погребения таких «наборов» не предусматривает. В результате до нас дошло очень мало подлинных образцов — они просто не сохранились. И вот тут нам на помощь приходят эффигии…

Эффигия (от лат. effigies) — это скульптурное надгробие, изображающее представителя знати лежащим, коленопреклоненным или стоящим и выполненное из камня, дерева или металла. Нередки парные эффигий — фигуры мужа и жены и даже одной жены сразу с двумя мужьями и наоборот! Ту же роль, что и эффигий, выполняли брэссы — плоские гравированные изображения, сделанные на медных либо бронзовых листах и наложенные на каменную надгробную плиту. Очень часто фигуры изображались со скрещенными руками или соединенными в молитве ладонями и с ногами, покоящимися на фигуре льва или собаки; одни фигуры лежат горизонтально, другие находятся в вертикальном положении.

Ценность эффигий как исторического источника исключительно велика, так как это едва ли не единственные памятники средневековой рыцарской культуры, дошедшие до наших дней в хорошей сохранности. Эффигий и брэссы, наряду с изображениями на печатях и другими немногочисленными подлинными предметами рыцарского быта, помогают нам понять, как выглядели доспехи и оружие[4]. Ведь подлинники оружия и особенно доспехов XII—XIV веков сейчас можно пересчитать по пальцам. Сохранилось несколько «больших шлемов», одна-единственная кольчуга целиком, три меча типа фальшион (или фальчион) и так далее. Цельнокованых «белых доспехов», о которых мы подробно поговорим далее, сохранилось значительно больше, однако многие из них представляют собой новоделы, относящиеся к более позднему времени. Так что, если бы не существовало эффигий, о раннем рыцарском снаряжении мы знали бы главным образом по дошедшим до наших дней миниатюрам из рукописных манускриптов.

Эффигий, однако, выгодно отличаются от рисованных изображений тем, что выполнены в полный рост и на них самым тщательным образом переданы все детали костюма и воинского снаряжения усопшего. Хотя многие из эффигий были повреждены, все же они сохранились лучше, чем украшающие городские площади статуи, поскольку находятся в помещениях; святость места охраняла их от людей, а кровля — от капризов погоды. И сегодня едва ли не в каждой английской и во многих западноевропейских церквях мы можем увидеть хотя бы одну-две эффигий; самые ценные из них огорожены, так как признаны памятниками национальной культуры.

Общепринято, что наиболее раннее изображение такого рода хранится в Музее де Тесс французского города Леман. Это плита с могилы Жоффруа Плантагенета, которого мы видим в доспехах и со щитом в руках. Щит украшен золотыми львами — древнейшим из известных нам гербов. А в кафедральном соборе в Солсбери находится датируемая приблизительно 1230—1240 годами эффигия его внука Уильяма Лонгспи, умершего в 1226 году. Изображения щитов этих двух рыцарей обычно приводят как пример первого реального подтверждения передачи в наследство гербового щита от одного владельца другому.

Правда, по мнению английских историков, существуют и более ранние эффигии. К ним относятся изображение Роберта Беркли из собора в Бристоле, созданное в 1170 году; находящиеся в храмовой церкви в Лондоне изображения Жоффрея де Мандевиля, первого графа Эссекса (1185 год), и Уильяма Маршала, второго графа Пемброка (1231 год), а также некоторые другие эффигии, в том числе и безымянные.

Особенно много эффигии появилось в XIII—XIV веках, хотя создавались они и позднее. Все эти изображения представляют нам рыцарей в полном снаряжении, с мечами, кинжалами и щитами, причем у одних фигур, лежащих горизонтально, голова покоится на специальной подушке, а у других под головой или рядом с ней лежит боевой шлем.

Сначала эффигии были распространены только в Англии, но очень скоро они появились во Франции, Германии и Испании, а затем в Швейцарии, Италии и Дании.

Средневековые скульпторы скрупулезно передавали мельчайшие детали вооружения, включая пряжки на ремнях и кольца на кольчугах. Поэтому благодаря эффигиям мы можем точно определить, когда возникли и как долго существовали те или иные перекрестия и навершия у рукояток мечей, какие у рыцарей были шлемы и нашлемные украшения, какие щиты, латы и налатные одеяния они носили.