Очень холодно - Борис Руденко

Он плыл вперед, изредка касаясь гладких, веками отполированных водой стен и пытался подавить подступающий ужас, осознав, что может просто не увидеть в темноте места выхода. Марк почувствовал признаки удушья. Сколько он уже пробыл под водой? Марк не знал. Внутренние часы дали сбой. Нет, прошло слишком мало времени, это просто паника, убеждал себя Марк. Его снова сильно ударило о стену, закружило и Марк ощутил, что потерял ощущение верха и низа. Вот это было действительно страшно. Он растопырил руки и ноги, пытаясь упереться в стенки узкого канала. Поток неумолимо тащил Марка вперед, но скорость удалось снизить, и это позволило Марку восстановить ориентацию. Но кислорода в крови оставалось все меньше, тоненький звон в ушах превратился в рев сирены, в висках гулко пульсировала кровь, Марк вновь отдался на волю течения, помогая ему из последних сил. А потом, когда он был уже на пределе возможного, вода выбросила Марка на поверхность.

Марк жадно глотал воздух, пытаясь сориентироваться в темноте. Он услышал приближающийся шум – там впереди река готовилась вновь нырнуть в подземелье, откуда Марку выхода уже не найти никогда. Чувствуя, как от напряжения лопаются мышцы, Марк рванулся поперек течения и удивился, что спасительный берег оказался так близко.

Он выполз на камень, унимая дрожь, рожденную вовсе не холодом. Тут же вскочил и отчетливо понял, что проиграл. В темноте, без инструментов ему ничего не удастся сделать. Через пятнадцать-двадцать минут Марк превратится в пар вместе со всеми пленниками Рудной горы… Нет, он не собирался сдаваться, пока оставался хоть малейший шанс. Свои последние минуты он проведет, сражаясь до конца.

Марк продвигался вдоль стены настолько быстро, насколько мог, лихорадочно шаря руками в поисках хода, который видел на схеме. В какой-то момент рука провалилась в пустоту, Марк заполз в открывшуюся щель и принялся карабкаться вверх. Ход поднимался слишком круто, нога соскользнула, и Марк с отчаянным возгласом вывалился из дыры на берег подземной реки. Тут же вскочил на ноги и начал карабкаться опять. Все бесполезно, ничего уже нельзя было сделать, он чувствовал, как истекают последние минуты. Сколько их еще осталось? Пять? Десять?

Он поднял голову и различил над собой слабое свечение. Это не было иллюзией, Марк ясно различал выход из тоннеля. Удвоив усилия, он рванулся вперед, ухватился за края дыры и вбросил тело в пещеру.

Бомба – мирный железный ящик – лежала посреди грота с песчаным полом. Даже закованными в зимние оболочки кожного покрова ногами Марк ощутил, узнал этот песок – точно такой же наполнял карманы, в которых покоились Хрустальные Цветы. А теперь он стал основанием для создания совсем иной природы, которое должно было в мгновенной, беспощадной вспышке уничтожить и Цветы, и все, что их когда-то создало или хранило.

Марк бросился к контейнеру и увидел столь же мирное подмаргивание таймера, отсчитывающего последние мгновения жизни. У него не было инструментов, у него ничего уже не было, включая надежду. Марк просто прыгнул вперед и последним отчаянным усилием вырвал из ящика таймер вместе со шлейфом проводов. А потом упал рядом с бомбой, в ожидании того, что ждет его за Краем. Он лежал, сжимая в руке скисший, покореженный прибор, пока наконец не осознал, что ожидание конца затянулось.

Марк встал. Ноги дрожали и подгибались, чтобы не упасть, он вынужден был опереться на верхнюю грань чудовища уничтожения. И когда обе его ладони легли на бездушный металл, Марк понял, что чудовища больше нет. Оно умерло.

Тогда он снова сполз на песок, прилег поудобнее и принялся ждать, когда его вытащат из этой дыры…

С утра было зябко, туман поредел и начал сбиваться кучками меж которых стал виден далёкий берег Другого острова. Сквозь пустотелый стебель тростника Гай смотрел с берега Земли на прибрежный кустарник пришельца, пока глаз от напряжения не заслезился, но, как и прежде, не сумел разглядеть там никакого движения.

Он услышал за спиной шаги и обернулся. Это была Рива.

– Что ты увидел?

– Ничего особенного, – сказал Гай. – Но мне кажется, Другой остров немного приблизился.

Рива вгляделась.

– Я ничего не замечаю.

– Он подплыл ближе, – настаивал Гай. – Я смотрел на него вчера и позавчера. Сегодня я могу ясно разглядеть куст у самой воды, который вчера совсем терялся в тумане.

Рива ещё раз посмотрела, прищурив глаза.

– Тебе просто кажется, Гай, – сказала она. – Дозорные следят за островом постоянно и не через глупую пустую трубочку, а через стекло. Они бы заметили обязательно.

Недалеко от берега мощно взбурлила вода. Тяжёлое тёмное тело на миг показалось на поверхности и снова ушло в глубину с шумным всплеском.

– Придонник, – прошептала Рива. – Какой огромный! Он словно поджидал нас здесь.

– Он всего лишь ищет пищу, – отмахнулся Гай и вернулся к теме: – Остров потихоньку приближается, Рива, и мне кажется, что на нём никого нет. Мы следим за ним уже почти месяц, но не заметили ни одной лягушки. И он достаточно велик, чтобы там росли деревья. Я уверен, что деревья там есть. И если течения вдруг изменятся и Другой остров уплывёт, мы много потеряем.

Рива грустно пожала плечами.

– Даже если на нём никого нет, он всё равно уплывёт, и мы больше никогда его не встретим. Но больших островов, на которых никто не живёт, не бывает. А этот – такой же большой, как и тот, что подплывал двенадцать лет назад, когда погибли мои родители. Лягушки очень хорошо прячутся и ждут, когда можно будет на нас напасть, если их остров подплывёт к Земле достаточно близко. Да и что тебе до него?

– Мы могли бы… Если бы ты захотела, мы могли бы отправиться туда с тобой. И не только мы. Для всех, кому пришла пора иметь детей, нашлось бы место на том острове. Он смог бы стать новым домом. Он почти такой же большой, как наша Земля.

– Что ты такое говоришь? – испугалась Рива. – Если мы разделимся, то уже не сможем защитить себя, когда снова нападут лягушки! Нас будет слишком мало и погибнут все.

– Двенадцать лет мы не видели ни одной лягушки! – воскликнул Гай. – И, возможно, не увидим ещё столько же. За это время можно подготовиться к любому нападению!

– Всё равно Бертон никогда не разрешит никому покидать Землю, – вздохнула Рива. – Он не хочет рисковать. К тому же ты и сам знаешь, что раньше, чем у придонников не закончится гон и они не уберутся отсюда, выходить в болото можно только на большом плоту. А когда время наступит, Другой остров будет уже далеко. И произойдёт это уже после моей свадьбы.

Гай яростно ударил кулаком в ладонь.

– Свадьбы не будет! – воскликнул он.

– Ты ничего не сможешь сделать, Гай, – сказала Рива. – Не нужно так. Будет только хуже.

– Я сделаю большой плот, – пообещал Гай. – Не такой большой, как общинный, но придонникам он будет не по зубам. Я успею! Обещаю тебе!

За то короткое время, что они говорили, туман снова сгустился, укрыв Другой остров молочной пеленой. Начал накрапывать дождь, мелкий словно пыль. Крохотные капли влаги витали в воздухе, почти не опускаясь, и щекотали кожу.