Олимпиада. Бубновая дама - Анна Гринь

— Сушеная воблочка, — простонала Дина, едва слюни не пуская.

Я посмеялась, продолжая рассматривать соседа.

Темные волосы, продолговатые карие глаза и немного азиатские черты лица.

— Милашка, — вынесла вердикт Дина. — Жаль только, что немножко волчонок… Корейский.

Я хихикнула и тут же стушевалась, поймав взгляд объекта нашего внимания.

— Ой, — выдохнула я где-то под столом.

Динка заржала в чашку с соком, тут же им облившись. Мы дружно попытались провалиться сквозь пол, но ведьмы — народ слишком материальный, чтобы превращаться в призраков.

— А все ты, — прошипела я подруге. — Мне ж с ним еще на одном этаже сосуществовать как-то!

— Значит, — резонно рассудила Дина, — надо пользоваться моментом.

— Это как же? — хмыкнула я.

— Ну… — Она покрутила рукой.

— Дина, — фыркнула я. — Не говори глупостей! Да и… Мы с ним, похоже, в контрах на данный момент.

— Ничего, — уверенно усмехнулась подруга, — волосы у тебя отрастут, и помиритесь.

Легко ей говорить, а я физически чувствую, как эти самые волосы растут. Надо какую-то прическу придумать, чтобы скрыть странную асимметрию: сейчас на одной стороне моей головы топорщился юный рыжий барашек, придавая мне вид…

— Лихой и слегка придурковатый, — пробормотала я вслух.

Мой внешний вид легко было оценить по реакции парней, находящихся в зале. Несмотря на обитание на шестом этаже, очень многие бросали взгляды в мою сторону, но, заметив прическу, тут же с раздражением отворачивались.

Да-а-а! Ничего они в креативе не понимают! Ну и ладно! Я все равно в академию учиться пришла, а не правильной шевелюрой щеголять.

Убеждать себя, конечно, можно бесконечно. Особенно если волос жалко, а поделать теперь уже нечего.

После праздничного ужина все разошлись по комнатам. Дина позвала меня к себе, предлагая провести вечер вместе, пока еще есть время. Я не возражала и с радостью последовала за подругой на пятый этаж. В комнате никого не оказалось, хотя Дина рассчитывала познакомить меня с соседкой.

— Она славная, — признала подруга, — но у нее уже много друзей здесь, поэтому мы не сидели рядом.

Я улыбнулась и присела на стул, осматриваясь. На кроватях пестрели разбросанные вещи. На полках в ванной царил хаос в виде тучи косметики.

— Мы спешили, — покраснела Дина, носком кроссовки задвигая под кровать чемодан. — Хочешь кофе?

— А как? — удивилась я.

— У Мелиссы есть самонагревающаяся турка, — усмехнулась Дина и подхватила оную со стола. — Она разрешила пользоваться.

Подруга в считаные секунды засыпала и залила все ингредиенты и принялась следить за процессом, а я ополоснула в раковине керамические чашки, которые соседка Дины тоже привезла с собой.

Когда подруга уже уверенно разливала кофе по чашкам, в комнату ввалилась пухленькая блондинка, обвела нас взглядом, усмехнулась и кивнула Дине. Та молниеносно схватила еще чашку и налила в нее кофе.

— Слышала, тебе досталось сегодня? — Блондинка устроилась на кровати.

Я кивнула и улыбнулась.

— Я Мелисса, можно просто Лисса.

— Олимпиада, Липа.

— Приятно. — Лисса кивнула, а после перегнулась через кровать, чтобы вытащить что-то из сумки. — Держи. Добавь в чашки.

Я с сомнением приняла от нее плоскую жестянку, отвинтила и принюхалась.

— Что это? — спросила Дина.

— Это эликсир, он залечивает душевные раны и дарит божественное понимание всего сущего, — многозначительно произнесла блондинка.

— Это же коньяк, — приняв из моих рук фляжку и принюхавшись, фыркнула Дина.

— Но-но! Это волшебный эликсир! — пафосно изрекла Мелисса, и мы дружно захохотали.

Разошлись мы с девочками лишь ближе к полуночи. Точнее, они едва вытолкали меня вон, велев отправляться к себе, пока еще не поздно. Я все порывалась уточнить, для чего «не поздно», но ответа так и не получила. Пришлось плестись сначала вниз, а потом вверх. По пути к себе я зарулила к доске объявлений, обнаружив там списки и расписание. В холле никого не было, так что своей радостью я поделиться ни с кем не могла.

Нас разбили на две группы, как и сказал профессор Дорус. В одну вошли все люди, а в другую — нелюди. Тридцать и десять студентов соответственно. Имена мне ни о чем не говорили, так что я сразу перешла к расписанию.

— Завтрак в девять, — ведя пальцем по строчке, фыркнула я. — Эх-х… Рано.

Зевать тянуло уже сейчас.

— В девять тридцать — первое занятие в первом корпусе, — продолжила я озвучивать пустому холлу, — аудитория триста двадцать. И что это у нас? Вводная лекция. Загадочно. Во что нас будут вводить?

Мне никто не ответил. Читать дальше сил не осталось. Выпили мы с девочками всего по три капли на каждую, больше раззадорившись от разговора, чем от «эликсира» Лиссы. Теперь же меня со скоростью вагона метро накрывало усталостью.

Я развернулась и понесла свое засыпающее тело на шестой этаж.

За день произошло столько событий, что я вполне могла уснуть прямо на лестнице, устроившись на ступеньке, как на подушке. Бабушка иногда рассказывала, как маленькой я вполне могла уснуть в самой странной позе, не замечая неудобств.

Вспомнив про бабулю, я моментально проснулась и решила написать ей письмо. На свой этаж взлетела со скоростью ветра, по изогнутому коридору домчалась до своей комнаты и уже внутри вооружилась листом бумаги и ручкой.

И только я собралась начать письмо, как на весь этаж, пробирая до костей, раздался одинокий гитарный аккорд. Я замерла, не веря своим ушам, потом перевела взгляд на будильник, что был среди выданных нам вещей, и хмыкнула. Стрелка при мне дернулась и перевалила за полночь. Решив, что почудилось, я вернулась к письму и даже вывела первое слово, когда звук повторился. Ручка в моих пальцах дернулась, и «у» в слове «Здравствуй» обзавелось несоразмерно длинным хвостиком.

— Это еще что за черт? — выдохнула я, когда звук повторился в третий раз, а потом я с нарастающим раздражением узнала проигрыш из песни одних довольно хорошо известных мне рокеров.

Для ночи, общаги и Академии магического искусства сие никак не подходило. А со мной, звереющей с каждой секундой все больше, не сочеталось и подавно.

Несколько минут я пыталась писать под пробирающий скрежет истязаемых струн, потом плюнула и улеглась, надеясь уснуть. Но спустя полчаса сон не пришел. Пугливый он.

Я зарычала и села, укутавшись в одеяло, прикрыв им уши, но даже сквозь слои ткани звуки пробирались и отдавались звоном в желудке.

— Ты издеваешься? — обращаясь к двери, уточнила я.

Вставать и идти чинить разборки не хотелось, но я собрала волю в кулак, туда же сунула швабру и с ней наперевес отправилась на поиски звука.