Грешница - Сабина Мамедова

Всё это результат её близости. Последние месяцы он сходил с ума оттого, что Палома ненавидит его. Он понимал, что заслужил подобное обращение со стороны девушки. Но его сердце сковывал лёд из-за того, что он не может быть с ней рядом. Он видел её каждый день, но вместе с этим Палома будто находилась за сотни миль. И вот сейчас он, наконец, может держать её в своих объятиях. Целовать её. Чёрт возьми, она не ненавидит его. Осознание данного факта разлилось теплом в области сердца.

— Какая же ты красивая, малышка, — он нежно притянул её за талию, устраиваясь напротив раздвинутых ножек Паломы.

Но Палома ничего не ответила. Вместо этого, она принялась стягивать футболку с его мускулистого тела. Он с радостью позволил ей это, а после вновь жадно завладел её губами.

Лёгкие горели, а желание разрывало на части. Палома больше не могла ждать. Ей безумно хотелось ощутить, как Паркер наполняет её собой. Она знала, что он хочет этого не меньше, ведь чувствовала, как он упирается в неё своей возбуждённой плотью.

— Ах, Тони, — простонала Палома в перерывах между поцелуями. — Пожалуйста, я больше… не могу… терпеть…

— Какая нетерпеливая девочка, — соблазнительно произнёс парень. Его руки нежно прошлись по бёдрам девушки, пока не достигли края трусиков. Ловкими движениями он стянул их с Паломы, засовывая в задний карман своих джинс. — И что же ты хочешь, чтобы я сделал?

Его бархатистый голос окутывал Палому своим теплом, в то время как его пальцы настойчиво массировали влажную плоть девушки.

— Ты знаешь, чего я хочу, — она готова была умолять его.

— Такая чертовски влажная, — Паркер вошёл в неё двумя пальцами, срывая с её уст громкий стон. — Я хочу, чтобы ты сказала это, Голубка.

Палома была готова закричать на него. Она больше не могла терпеть его игр. Резко оттолкнув его от себя, девушка, словно безумная, принялась расстёгивать ремень на его джинсах.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Энтони Паркер.

Больше ему ничего не было нужно. Тони помог ей справиться с молнией и стянуть с него джинсы. Сама она бы ни за что не справилась с этим тяжёлым заданием, ведь её руки ужасно дрожали. Но вот он уже стоит перед ней обнажённый и полностью готовый.

Паркер притягивает её ближе и одним резким движением заполняет на всю длину. Громкий стон срывается с губ девушки, и она ещё больше раскрывается для него.

Больше не было никаких возражений. Только он.

— Моя, — нежный шёпот заставляет сердце биться быстрее. — Ты только моя.

И в этот момент это было правдой. В этот момент она всецело принадлежала только ему. Руки Паркера крепко сжимали её талию, в то время как парень проникал в неё быстрыми движениями. Именно так, как ей было нужно. Тони читал её, как открытую книгу, и давал всё то, в чём она нуждалась.

Губы Паркера путешествовали по её телу. Лицо, шея, грудь. Он целовал везде, куда мог дотянуться. Палома уже полностью лежала на кухонном островке, а Тони нависал над ней, неистово пронзая лоно девушки.

— В тебе так чертовски хорошо, малышка, — он ускорил движения, и когда Палома громко застонала, накрыл её губы своими. — Тише, Голубка. Ты же не хочешь, чтоб мы кого-то разбудили.

— Нет, — она сама не узнала свой голос. — Так… так хорошо… Тони.

— Знаю, малышка, — смотря в её глаза, он видел там настоящий огонь, который способен сжечь всё вокруг.

Держать её в своих руках, чувствовать, как она сжимает его, было так мучительно приятно. Неужели он мог добровольно отказаться от этого?

Паркер чувствовал, видел, как Палома почти достигла края. Тони никогда не видел ничего лучше, и это стало для него последней каплей.

Он притянул девушку к себе, и слова сами вырвались из его уст.

— Моя страстная девочка, как же сильно я тебя люблю. Если бы ты только знала.

Тони впился в её губы поцелуем, поглощая громкий крик её удовольствия. Она была так близко, и его слова довели девушку до края. Внутри будто сотни фейерверков взорвались, даря неописуемое удовольствие, которое разлилось по телу. До сегодняшнего дня она ещё ни разу не чувствовала ничего подобного.

Её глаза были крепко зажмурены. Она ощутила, как Тони сделал ещё несколько резких толчков и покинул её лоно, изливая своё удовольствие на её обнажённый живот. Только сейчас до Паломы дошло, что они не использовали защиту.

Она будто проснулась после долгого сна. Такого удивительного и желанного. Девушка взглянула на Паркера затуманенным взглядом, и её сердце забилось в ускоренном темпе.

Что же я наделала?

— Голубка, ты даже не представляешь как я…

Но Палома не стала его слушать. Она резко оттолкнула парня и побежала. Она бежала со всех ног, пока не оказалась в своей комнате и не заперла дверь. Соммерс прислонилась к двери и медленно осела на пол. По её щекам потекли слёзы.

Этого не могло произойти с ней. Просто не могло. Она же не собиралась спать с Тони. И уж тем более она не хотела, чтоб он признавался ей в любви. Она знала, что парень сказал ей правду. Видела это в его глазах, в его действиях. Она чувствовала это с каждым его прикосновением. Но разве это имеет какое-то значение? Как бы сильны ни были его чувства, он всегда выберет Владлена. В его жизни нет места для любви. У них нет будущего, и даже тот факт, что Палома испытывает к нему такие же чувства, не меняет ничего.

Хотя теперь, скорее всего, он возненавидит Палому за её трусость. И это справедливо, ведь кому понравится, что после признания в любви от него сбегают без объяснений.

А разве Палома могла поступить иначе? Неужели Паркер не понимал, что после всего случившегося, она не сможет просто взять и всё забыть. Он её подстрелил, чёрт возьми!

Слёзы с новой силой покатились из глаз девушки. Она не пыталась остановить наступающую истерику или даже подняться с пола. Просто оставалась на месте, оплакивая свою неудачную личную жизнь.

Проснувшись, девушка не сразу поняла, где находится. Оглядевшись, Палома осознала, что уснула на полу в своей комнате. Воспоминания о прошлой ночи тут же дали о себе знать. На ней всё ещё были следы, напоминавшие о встрече с Паркером. Соммерс первым делом направилась в душ.

Стянув испачканную ночнушку, девушка встала под горячие струи. Она всё ещё чувствовала на себе прикосновения Тони, но тут же запретила себе об этом думать. Ей необходимо