Несветская львица - Марина Серова

– Чем? – уныло спросил Костерин. – Чтобы он мне всю торговлю завалил? Он не умеет ни черта!

– Пусть для начала грузчиком идет! – жестко предложил Ясенев. – Потом захочет – научится! И не бойся, что он перетрудится и заболеет – ничего не случится! Не жалей его, здоровее будет! Если станешь жалеть – через год он у тебя совсем сколется и сдохнет от передоза! Или получит ножом под ребро в пьяной драке.

Слова Ясенева звучали жестоко, и Костерин невольно передернулся, представив, видимо, печальный финал жизни своего сына. Я чуть сжала руку Ясенева, давая понять, что перегибать палку не стоит. Все-таки Костерин далеко не дурак и в состоянии сам разобраться, как ему поступать дальше с непутевым сынком. Ясенев, кажется, меня понял, потому что произнес уже совсем миролюбиво:

– Одним словом, я сказал все, что хотел. Пусть твой сын оставит Вику в покое – и я готов все забыть. В этом случае я не стану ничего раздувать.

Костерин ничего не ответил, задумчиво глядя куда-то вперед.

– Что? – наконец спросил он.

Ясеневу пришлось повторить фразу.

– Да… – пробормотал тот. – Да-да, спасибо…

И после паузы неожиданно добавил:

– Подождите пару минут, я схожу переоденусь.

Мы с Ясеневым переглянулись, но оба лишь пожали плечами. Вскоре Костерин появился в прихожей, одетый в костюм. Надев поверх плащ, он прошел к гаражу и вывел из него темно-синий «Форд».

– Как, вы говорите, называется клуб, где вы вчера виделись с Сергеем? – вежливо спросил он у меня.

– «Троя», – подсказала я. – Это на Горького.

– Я знаю, – кивнул Костерин. – Я предлагаю прямо сейчас поехать туда всем вместе и поговорить с ним.

– Ты что, не веришь? – снова сдвинул брови Ясенев.

– Увы, полностью верю, – вздохнул Костерин. – Просто хочу, чтобы ты повторил ему все, что сказал мне. Пусть почувствует страх.

– Я его запугивать не собираюсь! – махнул рукой Ясенев. – Этот молокосос и так у меня отнял много времени. И вообще, ты отец, тебе надо свой авторитет повышать. Не станешь же ты каждый раз обращаться к постороннему дяденьке, чтобы тот надрал ему задницу?

– Аркадий Николаевич прав, – поддержала я Ясенева. – Думаю, дальше вам нужно справляться самому. Нам нечего делать в «Трое». К тому же я со своей стороны вчера также сказала Сергею все, что хотела, – усмехнувшись, добавила я.

Костерин снова вздохнул и, махнув нам на прощание, сел за руль своего «Форда». Некоторое время мы двигались один за другим, а в центре разъехались в разные стороны. Костерин отправился вылавливать своего отпрыска и прочищать ему мозги, мы же с Ясеневым поспешили домой – был уже глубокий вечер.

Ясенев сидел, глядя прямо перед собой. Мне тоже не хотелось разговаривать. Почему-то я была уверена, что разговор с Костериным-старшим даст свои результаты, что тот сумеет воздействовать на сына, во всяком случае, в отношении того, чтобы тот прекратил терроризировать Вику. А это значит, что скоро в моих услугах у Ясеневых отпадет надобность. Что ж, рано или поздно моя работа на одном месте всегда заканчивается. Внутренне я была к этому готова, хотя, признаться, стало немного жаль, что все так быстро закончится. Но я не могла не радоваться, что в этот раз все обошлось практически без потерь. Ну, отделались разбитым стеклом в машине – так это ерунда. К тому же она уже как новенькая. Ну, пришлось помахать кулаками во дворе ночного клуба «Троя» – тоже ничего страшного. Дай бог, чтобы урок пошел на пользу этим соплякам…

Я покосилась на Ясенева. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает, да я и не стала ломать над этим голову. Аркадий Николаевич благополучно довел машину до дома и остановился перед воротами. Я вышла первой, он следом за мной. Ясенев склонился к воротам, отпирая замок. На доли секунды ощущение смутной тревоги прошло через мой мозг, а следом я скорее инстинктивно толкнула Ясенева в сторону, пригибая его к земле…

Пуля просвистела над нашими головами и вошла в сталь ворот. Некоторое время я продолжала сидеть на корточках, закрыв Ясенева своим телом, а собственную голову руками. Когда первоначальный испуг прошел, я резко выпрямилась, вскочила на ноги, открыла ворота и, втолкнув Ясенева во двор, вскричала:

– Быстро в дом! Закрыть все окна и двери! И не высовывайтесь!

Сама же я уже выскользнула со двора и, пригибаясь между кустами, споро побежала в сторону прозвучавшего выстрела. В одном из окон вспыхнул свет, послышался взволнованный женский голос.

– Евгения, вернитесь! – приглушенно крикнул Ясенев, но я не послушалась, проговорив на бегу: – Выключите свет! И угомоните женщин! Отгоните их от окон!

Судя по тому, что Ясенев благоразумно не бросился вслед за мной, он должен был внять моим советам. Мне же сейчас необходимо было быстро сориентироваться, где искать киллера. Я забралась в заросли кустарников и, чуть высунув голову, огляделась. Вокруг были расположены одни лишь особняки, подобные ясеневскому. Справа возвышалась гора, а под ней выстроились пяти– и девятиэтажные дома. Их было много, и, чтобы отыскать тот, из которого стреляли, требовалось несколько часов и явно не один человек.

Я постаралась воспроизвести в памяти выстрел и направление, откуда он раздался. Это точно было с правой стороны. Мысли вертелись словно сами собой, и анализ ситуации происходил автоматически. Почти все высокие дома находились в низине, и только одна одноподъездная девятиэтажка свечой торчала на пригорке. Сразу за ней начинался обрыв, и место это было на всякий случай огорожено высокой кирпичной стеной.

Прикинув, что для стрелка это здание было самой удобной точкой, я бросилась в сторону девятиэтажки. К ней можно было попасть по асфальтированной дороге, идущей большим полукругом в гору. Но это получалась дорога в обход. Если бежать к ней, потеряешь несколько лишних минут, которые сейчас были дороги. Все это время я чутко прислушивалась, но ниоткуда, даже издалека, не доносился шум автомобильного двигателя. Если стрелок и спешил покинуть свое укрытие, то, вероятнее всего, на своих двоих. Ну, или, скажем, на велосипеде, что вряд ли – одинокий велосипедист в такое время явно привлек бы внимание…

Я решительно ломанулась вверх, в гору, через деревья и кустарники. Мягкая земля осыпалась под ногами, ступни глубоко погружались в нее, крутой подъем также затруднял движение. Тугая тонкая ветка хлестко ударила по лицу, и только моя реакция спасла меня от травмы глаза. Чертыхнувшись и мысленно приказав себе быть осторожнее, я продолжила путь.

Взбираясь все выше и выше, я поняла, что попала в заросли барбариса – декоративного кустарника, распространенного в этих краях. Вообще-то я очень люблю его, особенно в пору цветения: цветки его издают невероятно нежный и одновременно терпкий аромат и напоминают маленькие сферические колокольчики. Весьма необычный кустарник… Сейчас, глубокой осенью, яркая оранжево-красная окраска листьев и плодов, долго сохраняющаяся, имела еще более привлекательный вид. Даже в темноте это было отчетливо заметно.