Застигнутый врасплох - Рут Ренделл

— Это вы поставили фонарь на место, мистер Найтингейл? Ну же, я жду ответа. И никуда не уйду, пока его не получу.

Послышался стук в дверь, и Вексфорд впустил в кабинет Бердена. Они обменялись быстрыми взглядами; Берден вскинул брови, взглянув на сгорбленную, безмолвную фигуру хозяина, потом молча прошел к полкам на стене, словно заинтересовавшись стоявшими на них книгами.

— Возьмите себя в руки, мистер Найтингейл, — сказал Вексфорд. — Я жду ответа.

Ему хотелось встряхнуть этого человека, вызвать у него хоть какую-то реакцию.

— Очень хорошо, — наконец произнес он. — Поскольку я не люблю тратить время впустую, а инспектор Берден, похоже, не возражает против небольшого развлечения, я расскажу вам одну историю. Возможно, в ней вы обнаружите некоторое сходство со своим поведением в последние несколько дней… Жил-был деревенский джентльмен, — начал инспектор, — и жил он в поместье со своей красавицей женой. Они были счастливы вместе, хотя с годами их брак, если можно так выразиться, слегка заржавел и потускнел.

При этих словах Квентин слегка поерзал и запустил пальцы в свои седые волосы.

— Однажды, — продолжал Вексфорд тем же спокойным, непринужденным тоном, — джентльмен обнаружил, что жена ему неверна и ночью в лесу встречается с другим мужчиной. Охваченный ревностью, он последовал за ней, захватив фонарь, поскольку луна к тому времени скрылась и ночь была темной. Муж увидел, как она целуется с мужчиной, услышал, как любовники строят планы, клянутся друг другу в верности. Возможно, они даже насмехались над ним. Когда счастливый соперник ушел и женщина осталась одна, муж вышел к ней, потребовал объяснений, однако она его отвергла, и он ударил ее фонарем, потом еще и еще, в припадке ревности, пока не забил до смерти. Вы что-то сказали, мистер Найтингейл?

Губы Квентина шевельнулись. Он облизнул их, подался вперед и выдавил из себя:

— Как… как бы это ни произошло, это… было не так.

— Правда? Муж не бросил испачканный кровью свитер в еще тлевший костер? В отчаянии не ходил несколько часов по саду, а потом не заперся в ванной, где провел еще много времени, смывая с себя малейшие следы крови жены? Странно. Мы знаем, что он принимал ванну в час, который можно назвать неурочным…

— Перестаньте! — крикнул Квентин, стиснув подлокотники кресла. — Все это неправда. Чудовищная выдумка. — Он сглотнул, потом откашлялся. — Я не принимал ванны.

— Вы утверждали обратное, — возразил Вексфорд.

— Дважды, — напомнил Берден. Одно-единственное слово упало, словно капля холодной воды.

— Знаю. Я солгал. — Квентин густо покраснел и закрыл глаза. — Вы не нальете мне выпить? Виски. Оно там.

Берден посмотрел на Вексфорда, и старший инспектор кивнул. Виски обнаружился в маленьком шкафчике под окном. Берден налил в стакан примерно на дюйм и вложил в руку Найтингейла, сомкнув на стекле его трясущиеся пальцы. Квентин выпил; зубы его стучали о край стакана.

— Я расскажу вам, где был, — сказал он.

Вексфорд отметил, что Найтингейл, по крайней мере, уже пытается унять дрожь в голосе.

— Но только вам. Я бы хотел, чтобы инспектор оставил нас одних.

А если он собирается признаться в убийстве?.. Вексфорду это не понравилось. Но ему нужно знать правду. Он быстро принял решение.

— Вы не подождете снаружи, инспектор Берден?

Инспектор послушно вышел, даже не оглянувшись. Квентин тяжело вздохнул.

— Не знаю, с чего начать, — произнес он. — Я бы мог ограничиться фактами, но мне нужно хоть как-то оправдать себя. Боже, если бы вы знали, какое раскаяние, какой стыд… Простите. Я пытаюсь взять себя в руки. Ну, мне… нужно с чего-то начинать.

Он допил остатки виски, оттягивая неприятный момент. Затем сказал:

— Я хочу, чтобы вы знали — вы не ошиблись, описывая наши взаимоотношения с женой. То есть мы были счастливы вдвоем, но с годами наш брак потускнел. Да, именно так. Я смирился. Подумал, что это неизбежно, когда люди живут вместе так долго, как мы, и у них нет детей. Мы никогда не ссорились. Думаю, должен вам сказать, что если бы моя жена полюбила кого-то другого, я бы не рассердился. И даже не стал бы возражать. Наверное, ревновал бы, но — боже сохрани! — никогда бы не выразил свою ревность насилием или каким-либо другим образом. Хочу, чтобы вы знали.

Вексфорд неопределенно кивнул. Слова сидящего перед ним человека звучали просто и искренне, были похожи на правду.

— Вы говорили, — продолжил Квентин, — что у людей, связанных с убийством, нет права на личную жизнь. Я должен рассказать вам о своей личной жизни, и тогда вы поймете, почему я сделал то, что сделал.

Найтингейл вдруг вскочил, метнулся к книжным полкам и прижал ладони к сафьяновым и золоченым переплетам. Не отрывая невидящего взгляда от букв на корешках, он продолжил:

— Я приходил к ней в спальню раз в две недели, в субботу ночью. Элизабет откидывала одеяло и всегда произносила одну и ту же фразу: «Как мило, дорогой», а потом, когда я возвращался к себе: «Это было чудесно, дорогой». Она никогда не называла меня по имени. Мне даже казалось, что она забыла, как меня зовут.

Квентин умолк. Вексфорд не принадлежал к числу тех полицейских, которые нетерпеливо восклицают: «Разве это важно, сэр?» Он слушал — молча, с серьезным лицом.

— Меня терзали скука и одиночество, — сказал Квентин, обращаясь к книгам. — Иногда мне казалось, что я женат на прекрасной ожившей статуе, кукле, которая улыбалась, носила красивую одежду и даже умела разговаривать, хотя словарь ее был довольно ограничен.

— И тем не менее вы были счастливы? — тихо спросил Вексфорд.

— Я так сказал? Возможно. Ведь все говорили, что я счастлив, и я привык убеждать себя, что это правда.

Квентин отошел от шкафа и принялся мерить шагами комнату. На секунду показалось, что он сменил тему.

— У нас были слуги, довольно приличные, но Элизабет их уволила. Им на смену пришли помощницы по хозяйству — иностранки, две француженки и одна немка. Думаю, Элизабет специально выбирала простых девушек. — Он резко повернулся к Вексфорду и посмотрел ему прямо в глаза. — Наверное, она считала Катье простушкой. Толстая и грубая — так Элизабет однажды отозвалась о ней. Полагаю… полагаю, что меня тянуло к Катье с самого начала, но я ничего не предпринимал. Она юная девушка, а я… гожусь ей в отцы. Я пытался относиться к ней как к дочери. Боже, как мы обманывали сами себя! — Он отвернулся. — Не знаю, смогу ли я найти слова, чтобы рассказать вам. Я…

— Вы с ней спали? — бесстрастно спросил Вексфорд.

Квентин кивнул.

— Позапрошлой ночью?

— Это было не в первый раз. Понимаете, инспектор, за шестнадцать лет брака я ни разу не изменил жене. Возможности были. У какого мужчины их нет? Я любил жену. Все эти годы я жил надеждой увидеть хотя бы намек на нежность, любой знак, что она считает меня человеческим существом. И не переставал надеяться, пока не появилась Катье. Тогда я впервые увидел женщину, которая была близка мне, которая жила со мной под одной крышей и вела себя как подобает представительнице прекрасного пола. Хотя, наверное, женщина не должна так себя вести. У нее здесь было много приятелей, и она мне о них рассказывала. Иногда по вечерам Элизабет гуляла в саду или рано ложилась спать, а Катье возвращалась со свидания и рассказывала мне о нем, хихикая и смеясь, словно самое главное на свете — это дарить и получать наслаждение.