Приваловские миллионы. Золото - Дмитрий Мамин-Сибиряк

– Посмотрите, Сергей Александрыч, какого я вам зверя привез! – громко кричал Виктор Васильич из передней.

– Очень, очень приятно… – говорил Привалов, крепко пожимая громадную лапу старого университетского товарища.

– Полюбите нас черненькими… – отвечал Веревкин приятным грудным баритоном, оглядывая фигуру Привалова.

Виктор Васильич сейчас же сделал самый подробный обзор квартиры Привалова и проговорил, не обращаясь собственно ни к кому:

– Вот так Хина!.. Отлично устроила все, право. А помнишь, Nicolas, как Ломтев в этих комнатах тогда обчистил вместе с Иваном Яковлевичем этих золотопромышленников?.. Ха-ха… В чем мать родила пустили сердечных. Да-с…

– Вы очень кстати приехали к нам в Узел, – говорил Веревкин, тяжело опускаясь в одно из кресел, которое только не застонало под этим восьмипудовым бременем. Он несколько раз обвел глазами комнату, что-то отыскивая, и потом прибавил: – У меня сегодня ужасная жажда…

– В самом деле, и у меня главизна зело трещит после вчерашнего похмелья, – прибавил с своей стороны Виктор Васильич. – Nicolas, ты очищенную? А мне по части хересов. Да постойте, Привалов, я сам лучше распоряжусь! Ей-богу!

Виктор Васильич мгновенно исчез на половину Хионии Алексеевны и вернулся оттуда в сопровождении Ипата, который был нагружен бутылками и тарелочками с закуской; Хиония Алексеевна давно предупредила Виктора Васильича, и все уже было готово, когда он заявился к ней с требованием водки и хересов.

– Да скажи барыне, – кричал Бахарев вдогонку уходившему лакею, – скажи, что гости останутся обедать… Понимаешь?

– Чревоугодие и натура одолевают, – объявил Веревкин, выпивая рюмку водки с приемами записного пьяницы.

Привалов через несколько минут имел удовольствие узнать последние новости и был посвящен почти во все городские тайны. Виктор Васильич болтал без умолку, хотя после пятой рюмки хереса язык у него начал заметно прилипать. Он был с Приваловым уже на «ты».

– А я тебя, Привалов, полюбил с первого раза… Ей-богу! – болтал Бахарев, блестя глазами. – Мне черт с ними, с твоими миллионами: не с деньгами жить, а с добрыми людьми… Ха-ха! Я сам давно бы был миллионером, если бы только захотел. Воображаю, как бы все начали тогда ухаживать за мной… Ха-ха!.. «Виктор Васильич! Виктор Васильич…» Я бы показал им, что плевать на них всех хочу… Да-с. А вот мы тебя познакомим с такими дамочками – пальчики оближешь! Ты кого больше любишь: девиц или дам? Я предпочитаю вдовушек… С девицами только время даром терять… Ах! Да вот у Nicolas есть сестренка Алла, – с секретом барышня. А вот поедешь к Ляховскому, так там тебе покажут такую барышню, что отдай все, да мало, прибавь – недостанет… Это, брат, сама красота, огонь, грация и плутовство.

– Зося действительно пикантная девчонка, – согласился Веревкин, смакуя кусок балыка.

– Она меня однажды чуть не расцеловала, – объявил Бахарев.

– Ну, уж это ты врешь, – заметил Веревкин. – Выгонять – она тебя действительно выгоняла, а чтобы целовать тебя… Это нужно совсем без головы быть!

– Ах! Да ты послушай, как это было… Зося любит все смешное, я однажды и показал ей, как собаки мух ловят. Меня один ташкентский офицер научил… Видел, как собака лежит-лежит на солнышке и задремлет (Бахарев изобразил, как дремлет на солнце собака)… Потом пролетит муха: «жжж…» Собака откроет сначала один глаз, потом другой, прищурится немного и этак, понимаете, вдруг «гхам!..». (Бахарев действительно с замечательным искусством передал эту сцену.) Как я показал Зосе эту штуку, – она меня и давай просить, чтобы я ее тоже научил… Ведь научилась, – лучше меня теперь ловит мух! Ты как-нибудь попроси ее, она покажет… Вот она тогда меня чуть-чуть и не расцеловала.

– Вероятно, приняла за настоящую собаку!

– Эк тебя взяло с твоим остроумием… – ворчал Бахарев. – Э, да чего мне тут с вами киснуть, я к Хине лучше пойду…

Легонько пошатываясь и улыбаясь рассеянной улыбкой захмелевшего человека, Бахарев вышел из комнаты. До ушей Привалова донеслись только последние слова его разговора с самим собой: «А Привалова я полюбил… Ей-богу, полюбил! У него в лице есть такое… Ах, черрт побери!..» Привалов и Веревкин остались одни. Привалов задумчиво курил сигару, Веревкин отпивал из стакана портер большими аппетитными глотками.

– Вы что же, – совсем к нам? – спрашивал Веревкин.

– Да, думаю остаться здесь.

Веревкин что-то промычал и медленно отхлебнул из своего стакана; взглянув в упор на Привалова, он спросил:

– Вы были у Бахарева?

– Да.

– Гм… Видите ли, Сергей Александрыч, я приехал к вам, собственно, по делу, – начал Веревкин, не спуская глаз с Привалова. – Но прежде позвольте один вопрос… У вас не заходила речь обо мне, то есть старик Бахарев ничего вам не говорил о моей особе?

– Нет, ничего не говорил, – ответил Привалов, не понимая, к чему клонились эти вопросы.

– Гм… – промычал Веревкин и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. – Дело вот в чем, Сергей Александрыч… Я буду говорить с вами как старый университетский товарищ. Гм… Одним словом, вы, вероятно, уже заметили, что я порядочно опустился…

Привалов только съежил плечи при таком откровенном признании и пробормотал что-то отрицательное.

– Нет, зачем же! – так же бесстрастно продолжал Веревкин. – Видна птица по полету… Сильно опустился, – при последних словах Веревкин несколько раз тряхнул своей громадной головой, точно желая от чего-то освободиться. – И другие видят, и сам вижу. Шила в мешке не утаишь. Я адвокатом лет восемь. Годовой бюджет десять – двенадцать тысяч; кругом в долгу… Есть кой-какая репутация по части обделывания делишек. Об этом еще успеете наслушаться; но я говорю вам все это в тех видах, чтобы не обманывать на свой счет. Немного свихнулся, одним словом… Стороной я слышал о вашем деле по наследству, так вот и приехал предложить свои услуги. С своей стороны могу сказать только то, что я с удовольствием поработал бы именно для такого запутанного дела… Вам ведь необходим поверенный?

– Да… Отчего же, я согласен, – отвечал Привалов, – очень рад.

– Нет, для вас радость не велика, а вот вы сначала посоветуйтесь с Константином Васильичем, – что он скажет вам, а я подожду. Дело очень важное, и вы не знаете меня. А пока я познакомлю вас, с кем нам придется иметь дело… Один из ваших опекунов, именно Половодов, приходится мне beau frère’ом[11], но это пустяки… Мы подтянем и его. Знаете русскую пословицу: хлебцем вместе, а табачком врозь.

Этот разговор был прерван появлением Бахарева, который был всунут в двери чьими-то невидимыми руками. Бахарев совсем осовелыми глазами посмотрел на Привалова, покрутил головой и заплетавшимся языком проговорил:

– Черт возьми… из самых недр пансиона вынырнул… то есть был извлечен оттуда… А там славная штучка у Хины запрятана… Глаза – масло с икрой… а кулаки у этого неземного создания!.. Я только хотел заняться географией, а она меня как хватит кулаком…