Запретная - Тимур Шакиржанович Касымов

class="p1">- Риторический ответ тут, - показал худышка на спрятанную под бутонами роз красочную открытку. – Распишитесь в получении, - вытащил он из кармана бордовый бланк.

- Денег он не жалеет, - закивал Кевин, когда доставщик ушёл.

- Да, - закивала вслед за ним Лиза. – Розы как на подбор. Идеальные.

- Ну, если он чаевыми по пятьдесят баксов оставляет, - вставил Патрик.

Улыбающаяся, счастливая, любящая всех и вся Джейн аккуратно вытаскивала в это время открытку.

- Ну? Что он написал? – вырвалось у Кэйт, когда та поднесла её к лицу.

К лицу, которое моментально стало бледным. Взор нашей героини застыл, уголки рта опустились. Она посмотрела на Кевина так, будто ей пришёл штраф за все её грехи на дорогах, которые «вроде бы не попали на камеру».

- Что случилось? – приблизился к ней афро. – Что он написал?

Глава 8

- Это не от Дональда, - сказала Джейн и протянула Кевину открытку.

- «От Раймона», – прочитал тот под строчками, сравнивающими красоту его подруги с подаренным букетом не в пользу последнего. – Это который шеф твоего брата?

- Заместитель шефа.

- Он приходил сюда… Вы с Патриком его обслуживали, - повернулся афро к Лизе с Патриком.

- Да, меня от него трясло, - нахмурилась блондинка.

- Пренеприятный тип, - кивнул пухляш. – Корчит из себя Аль Капоне.

- Когда это было? – спросила наша героиня.

- Пару недель назад, - посмотрел на неё Кевин. – Ты в тот день в обед ушла.

Смартфон Джейн заиграл песню Шакиры «Вака, Вака». Она стояла по умолчанию для всех контактов и незнакомых номеров.

- Да, - ответила девушка на звонок, отдала букет Кэйт и быстро пошла в сторону выхода.

- Привет, Джейн! – прогремел в её ухо сильный и уверенный мужской голос. – Это Раймон. Мы виделись на дне рождении Конора, помнишь?

- Привет. Да, помню. Спасибо за цветы, но я не могу их принять.

- Что за глупости! Это от чистого сердца. Дружеский подарок. Красивые?

Наша героиня толкнула входную дверь кабака и вышла на улицу.

- Очень, но я и вправду…

- Ты до девяти сегодня?

- Да.

- Я подъеду.

- Зачем?

- Покажу тебе кое-что.

- Нет, не надо. Я устала сегодня.

- Усталость как рукой снимет. Давай, до девяти.

*****

Раймон был «правой рукой» Ричарда. В отсутствие последнего управление «Дикими Волками» переходило к нему.

Рассказы о том, какой он крутой и как его боится весь город, сделали из него грубого бандита в глазах Джейн. Реальный образ – тот, в котором он предстал перед ней в мае этого года на дне рождении Конора, - лишь слегка подправил созданный заочно, добавив к нему красоты, харизмы и семисантиметровую причёску.

- Он что переживает, что кто-то будет выше него? – сказала она тогда брату, кивнув на Раймона и засмеялась: – Или старомоднее?

- Тихо ты, - нахмурился Конор. – Не смейся.

В его голове был другой образ «правой руки» Ричарда. Он совпадал с образом, сгенерированным Джейн, по высоте, широкоплечести, черноте высокой причёски, самоуверенности и харизматичности, но расходился с ним почти во всём остальном и был более сложным и многогранным. Наша героиня просто не могла построить другие грани или изменить имеющиеся, потому что не имела исходников для этого: информации и впечатлений, которых было полно у её брата.

Раймон был самым сильным волком стаи после Ричарда. Поединок, устроенный между ними и вызвавшимся в последний момент Джоном после войны с вампирами 1982 года, выявил достойнейшего и раздал амбициозной молодёжи заслуженные звания. Ричард стал вожаком, Раймон – вторым волком стаи, Джон – «хорошо проявившим себя кандидатом».

Сейчас высоковолосый брюнет мог перепрыгнуть через тридцатиметровую пропасть, снести голову слону, пробежать сто миль за час по пересечённой местности и вырыть яму для септика за пять секунд. Всё это, разумеется, в образе волка.

Исходников из двух последних абзацев с лихвой хватило бы на то, чтобы перевернуть представление о Раймоне у всех, кто знал его так же поверхностно, как Джейн. У всех, кто смог бы принять эти исходники и не сойти с ума от того, что вместе с образом самодовольного брюнета переворачивается весь их мир.

Раймон вошёл в число тех друзей Конора, которые понравились Джейн. Именно от него и ещё трёх самоуверенных красавчиков ждала она звонка или сообщения после дня рождения брата. Ждала до конца той тёплой майской недели и до конца мая с переносом на июнь. Эта четвёрка не только украсила её взор подтянутыми крепкими телами и мужественными дерзковатыми лицами, но и заставила плакать от смеха над своими остроумными шутками. Необходимость выполнения двух условий объяснялась тем, что первое: украшение взора, выполняли все друзья Конора. Все они были крепкими, подтянутыми и мужественно-дерзкими, но не со всеми наша героиня чувствовала комфорт, ловила волну и громко смеялась, заставляя окружающих оборачиваться на себя.

Майкл, позвонивший ей в начале июня, был из тех, кто с лёгкостью выполнил первое условие, но даже не попытался испытать себя во втором. Встреча с ним объяснила его пассивность и отстранение от соревнований в остроумии с другими парнями.

Шестерёнки мозга мощного шатена с длинными волосами и широкой челюстью медленно крутились и скупо (так скупо, что почти никогда) выдавали то, что могло вызвать интерес, улыбку или смех. Может быть, они были слишком большие и крутились не для таких пустяков, а для «перемалывания» дум потяжелее и крупнее, может, они начинали «подводить» только в присутствии красивых девушек, а может, скудный язык парня не мог передать то, что они «перемалывали», формировали и отправляли красивыми, аккуратными посылками к его речевому аппарату.

Девушкам некогда было разбираться в причинах его скудных, неинтересных реплик и слов невпопад, подающихся, как шутки. Они видели и слышали тугодума, чувствовали, что их зрение и уши их не обманывают и мысленно награждали Майкла различными незавидными званиями, намекающими на тупость.

Джейн наградила его званием «Медленная челюсть». Ей казалось, что тяжесть