Приходи в полночь - Сьюзен Форстер

Днем они присутствовали на важном матче по поло, деньги на проведение которого дала Национальная лига благотворительности, а вечер посвятили сбору средств, и, несмотря на список впечатляющих гостей, казалось, это мероприятие никогда не кончится. Честно говоря, Ли уже начала немного уставать от светских обязанностей, в которые окунулась, став невестой Доусона. Она всегда участвовала в делах Художественного совета из-за своей матери, но желание Доусона быть переизбранным на пост окружного прокурора, казалось, возвело их на вершину социальной лестницы южного общества.

— Я не говорил тебе, что мне очень понравился твой наряд? — спросил Доусон. Он принялся поигрывать с подолом ее облегающей черной юбки — присобирал его пальцами, разыгрывая подглядывание.

— Да, большое спасибо…

Ли смотрела, как ее нога обнажается все больше и больше. Втайне она была довольна, что в черных шелковых чулках ее икра выглядит стройной. Колено тоже смотрелось неплохо. Ей стало интересно, возбуждает ли это зрелище Доусона, потому что на нее оно оказало очень интересное воздействие. Мышцы бедер приятно напряглись, а внизу живота словно запорхали бабочки.

Она издала какой-то непонятный звук, когда пальцы Доусона коснулись ее ноги, игриво поглаживая чувствительный изгиб колена и пробираясь выше по бедру. Он широко улыбнулся и продолжил свои действия, как если бы она его поощрила. Но она имела в виду совсем не это. Ли хотела запротестовать, но почему-то вышло похоже на приглушенный вскрик удовольствия.

— Доусон, нам надо попрощаться, как ты считаешь?.. Доусон, что ты делаешь?

— Всего лишь пытаюсь помочь тебе решить проблемы с кровообращением.

— Боюсь, кровообращение у меня уже не улучшится.

— А мне кажется, мы можем немного поправить дело.

Круговыми движениями, легкими как пушинка, он принялся поглаживать ее бедро. Ощущения оказались восхитительно стимулирующими, и, к растерянности Ли, ее тело невольно ответило. По ягодицам пробежала дрожь, они сжались. Нервы напряглись в ожидании.

— Должен заметить, — севшим голосом проговорил Доусон, — что сегодня вечером замерзшей ты не выглядишь. И даже чуть охладившейся. Вы выглядите очень горячей, леди.

— Что ж, спасибо, но…

— Это игра в поло так тебя завела, да? Потные мужчины и фыркающие лошади. Женщинам это нравится, верно?

— Неужели? — Ли тоже осипла. — Полагаю, вся эта выпущенная на свободу лошадиная мощь действует весьма возбуждающе.

Мужчины в обтягивающих брюках, выставляющих их хозяйство. Буйство тестостерона. Возможно, поэтому она и трогала себя.

Доусон продолжал задирать ей юбку, пока не показался верхний край чулок. Они оба замолчали, разглядывая стройную линию ее ноги. Она бежала, как река, от щиколотки до колена, деликатно переходя в округлость напрягшегося бедра.

С губ Доусона сорвался короткий вздох, и он облизал их быстрым движением языка. Он был похож на голодающего, который пожирает глазами изобильный стол. Когда он посмотрел на Ли, его серо-голубые глаза сделались темными, как агаты.

— Ты возбуждена, — сказал он. — Я в этом не сомневаюсь.

У Ли еще оставалось достаточно профессионального интереса, чтобы испытывать любопытство в отношении состояния ее жениха… почти столько же любопытства, как в отношении самой себя. Страсть никогда не являлась движущей силой ее отношений с Доусоном, и уж тем более они не занимались любовью в машине.

«Почему нет?» — подумала она.

— Иди ко мне, — хрипло сказал он.

Обхватив ладонью затылок Ли, он притянул ее к себе. Ли упала в его объятия с возгласом удивления. Она едва успела прижать ладони к его груди, чтобы замедлить падение.

— Доусон?! — воскликнула она.

— Молчи! — приказал он, нависая над ней и пригвождая к сиденью требовательным поцелуем. Одна ладонь жгла ей спину, вторая забиралась в лифчик.

Теперь Ли была по-настоящему изумлена. Вспышка его страсти оскорбляла ее чувства. Он никогда не применял силу, и она почти позволила увлечь себя, но почувствовала, что происходит что-то непонятное. Пока Доусон целовал ее, в мозгу у нее словно проплывали кадры замедленной киносъемки. Она видела себя и все, что с ней происходит, — страстные поцелуи, прерывистые вздохи. Но с лицом Доусона что-то происходило. Оно менялось, превращаясь в лицо другого человека.

Этот накладывающийся образ был темным, но взгляд этого мужчины ярко пылал. Ли сразу поняла, кто это и что он может сделать. С ней. С любой женщиной, к которой прикоснется. Мысленно она слышала его голос. Он бил по ее нервам как бархатный хлыст, распаляя ее воображение и тело. Она почти чувствовала его ладони, ласкающие ее с той же сладкой болью.

Какая-то часть ее сознания пыталась сопротивляться, но образы были слишком соблазнительны, и мысли вернулись к тому моменту у нее в кабинете, когда она подняла глаза и Ник Монтера увидел ее слезы. На мгновение какое-то опустошительное чувство растопило лед этих глаз. И она сама чуть не растаяла вслед за ними. Теперь образ был настолько реальным, таким живым, что ей захотелось задержать его, позволить себе еще чуть-чуть с ним поиграть. Она с любопытством провела пальцами по его подбородку. Завитки у него на затылке оказались такими шелковистыми, как она себе и представляла.

Он поймал ее ладонь и поднес к своим губам, прихватив зубами чувствительный участок кожи. А затем мягко прикусил, посылая по ее телу вихрь ощущений.

— А-ах… — вздохнула она, исторгая возглас невыносимого удовольствия. — Я хочу, Ник…

— Что? — тихо переспросил Доусон. — Что ты сказала?

Ли распахнула глаза. Посмотрела на своего раскрасневшегося и тяжело дышащего жениха.

— О Боже, Доусон, прости меня. Я не знаю, почему так сказала. Я ничего не имела в виду, ничего такого. Я была так поглощена…

Но Доусон схватил ее за плечи и жестом собственника притянул к себе.

— Эй, малышка, все нормально. Все хорошо!

— Да?

— Да, обожаю, когда ты так говоришь.

— Как?

— Ты знаешь как… когда ты так возбуждена и взволнованна. — Он убрал волосы от лица Ли, открыв ее хрупкую шею, а затем начал покрывать это чувствительное место быстрыми, легкими укусами любви. — Ты никогда раньше не говорила мне этого слова.

Теперь Ли смутилась по-настоящему.

— Какого слова?

— «Дик». — Он тихо простонал и глотнул воздуха, глядя ей в глаза. — Ты сказала, что хочешь мой «Дик», разве нет?

— Твой «Дик»?.. — Она побагровела и чуть не поперхнулась этим словом.

— Боже, как ты сексуальна! — Его пальцы нежно коснулись ее алых щек, а затем приподняли подбородок. — Как это называется? Сексуальный румянец? Никогда не видел тебя такой возбужденной.

Ли пребывала в смятении. Она была очень сильно возбуждена, но не по той причине, что думал Доусон. В этих обстоятельствах она не могла заниматься с ним любовью, не могла, думая о мужчине, являющемся подозреваемым в убийстве, которого сам же Доусон и поручил ей обследовать.