Малой кровью на своей территории. 1941 - Своих не бросаем - Иван Байбаков

Вот безрадостное, полуголодное крестьянское детство в небольшой деревне Костромской губернии, тяжелый труд от зари до зари. Обучение грамоте в сельской школе и уже тогда постепенно нарастающее чувство безысходности от окружающей серости и бедности, а вместе с ним и желание вырваться из этой серости, как-то изменить свою жизнь.

А потом август 1914 года, и вот он – тот самый шанс вырваться, за который семнадцатилетний паренек уцепился изо всех сил. Началась Первая мировая война, или германская, как ее тогда назвали, и он добровольцем поступает на службу в Русскую императорскую армию. Там храброго, инициативного и сообразительного молоденького солдата замечает командование, и, сменив за два неполных года несколько мест службы, он уже старший унтер-офицер, активный помощник и правая рука командира взвода.

Потом ранение в бою и немецкий плен, лагеря, тяжелая подневольная работа на фабриках и угольных шахтах в разных концах Германии. Именно там, обливаясь потом и задыхаясь от недостатка воздуха в тесных подземных штольнях, он твердо выбрал для себя военную судьбу, а еще, осмысливая призывы и лозунги фронтовых большевистских агитаторов, заодно и определился, с кем и против кого будет воевать в дальнейшем…

Вот, после освобождения из плена по окончании войны, в 1919 году он возвращается домой и вскоре поступает на службу в Красную армию, в тот же год вступает в ВКП(б), причем вступает не по обязанности, не по принуждению, а по зову сердца. И началась его боевая служба на благо народа. Воевал, учился, снова воевал и снова учился, рос в должностях и званиях. Сначала гражданская, сражался под Перекопом, с махновцами, гонял бандитов Сальникова и Кайгородова. Потом Туркестанский фронт, Ходжент, Восточная Бухара, где в составе кавалерийской бригады уничтожал басмачей. А в 1929 году – бои на КВЖД…

Потом крутой поворот в военной судьбе – страна и партия сказали: «Надо», и лихой кавалерист ответил: «Есть», после чего принял под командование механизированный полк, потом мехбригаду, продолжив служить и совершенствоваться уже как танкист…

Отдельный и самый яркий пласт воспоминаний – война в Испании, где он на новейших тогда советских легких танках Т-26 бился с танками немецкими и побеждал их. Где на собственном опыте постигал тактику и организационные принципы применения танков в бою. Его командировали туда в конце 1936-го, в качестве руководителя второй группы советских «танкистов-добровольцев». Был командиром танковой бригады, учил и тренировал испанских танкистов, ходил с ними в бой и даже в знак уважения получил среди испанцев прозвище «Де Пабло». Там было все: жаркие и яростные бои с франкистами, радость побед и горечь потери боевых товарищей… и там же, в 1937 году, за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, Павлов получил высокую оценку и высокую награду Родины – звание Героя Советского Союза…

В конце 1937 года, нелегкого года массовых чисток и в стране, и в армии, он, сорокалетний комкор, уже начальник Автобронетанкового управления РККА и депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва. Ах, как все хорошо тогда складывалось! Не для него лично, хотя и для него тоже, а для его любимых танковых войск, которые стали делом всей жизни. Как он тогда, в буквальном смысле, горел душой, как старался внести позитивные изменения и в советскую танкостроительную программу, и в концепцию применения танковых соединений! И как многого тогда ему удалось добиться…

Кто, как не он, на основе опыта боевого применения советских и немецких танков в Испании, а также на основе личного боевого опыта, настоял на необходимости создания танков с дизельными двигателями, противоснарядным бронированием и пушками, способными пробивать противоснарядное бронирование вражеских танков. Теперь эти танки, отличные танки Т-34, почти неуязвимые для вражеского огня, эффективно поражают своими мощными 76-миллиметровыми пушками все типы немецких танков. Вот только мало их очень, не успели к началу войны…

А чуть позже – в феврале 1938 года – кто, как не он, Павлов, направил наркому обороны СССР Ворошилову доклад о необходимости коренного пересмотра танкового парка и вооружения. Где писал о необходимости перевооружить советские тяжелые танки Т-28 и Т-35 76-миллиметровой пушкой с настильной траекторией огня и начальной скоростью снаряда не меньше 560 метров в секунду. И разработать на смену им, уже изрядно устаревшим, новый танк прорыва. А танки Т-26, то есть танки сопровождения пехоты, пехоте и оставить, поскольку более они в современных условиях боя ни на что не годны, ибо безнадежно устарели. И снова его дельные предложения были реализованы на практике почти все! Для Т-28 и Т-35 была создана новая 76-миллиметровая пушка, кроме того, для замены этих танков был разработан и пущен в серию тяжёлый танк прорыва КВ. Вот только в отношении легких танков его предложения так и остались предложениями…

И в ноябре 1939 года, по результатам анализа проблем и недостатков применения танковых корпусов – детища Тухачевского – в Польше в сентябре 1939-го, именно он, Павлов, твердо и категорично высказался за их расформирование как небоеспособных. Вместо громоздких и неповоротливых мехкорпусов он тогда предложил сохранить отдельные танковые батальоны во всех стрелковых дивизиях (и вот туда направить-таки все устаревшие Т-26) и танковые полки в кавалерийских дивизиях. А также сохранить все отдельные танковые бригады, сформировать дополнительно еще три танковые бригады и десять учебных танковых полков. Но главное – он предложил пятнадцать лучших стрелковых дивизий Красной армии переформировать в моторизованные, четырехполкового состава. И состав моторизованной дивизии предложил следующий:

– 4 полка: танковый, артиллерийский, 2 мотострелковых;

– плюс 3 батальона: разведывательный, связи, инженерный;

– плюс 2 дивизиона: зенитный и ПТО.

Материальная часть: 257 танков, 49 бронемашин, 98 орудий и миномётов (без учета 50-мм) и 980 автомашин.

При этом вся реорганизация, предложенная Павловым, была связана с минимальным количеством организационных и кадровых перемещений.

Его тогда поддержали многие авторитетные военачальники, в том числе заместитель наркома обороны, начальник Генерального штаба РККА Шапошников, заместитель наркома обороны Кулик, командующий Киевским военным округом Тимошенко, командующий Белорусским военным округом Ковалёв. И решение по расформированию танковых корпусов было-таки принято! А взамен, в мае 1940 года, начали создаваться пятнадцать моторизованных дивизий, которые превосходили расформированные корпуса и по количеству танков, и по боевой мощи, и по способности вести боевые действия!

И вот тогда, в июне 1940 года, на волне всех этих успехов в реорганизации и модернизации автобронетанковых войск Красной армии – какая бешеная собака его укусила, что он согласился на выдвижение и полез на должность командующего Белорусским особым военным округом?!. Понимал ведь уже тогда, что, несмотря на оконченную Военную академию имени М. В. Фрунзе, а позднее еще и академические курсы при Военно-технической академии, не потянет – ну не дал ему Бог особого полководческого таланта, тем более для таких масштабов. Личная храбрость – да, преданность стране и армии – да, хорошее знание бронетехники и наличие боевого опыта ее применения – да и еще раз да! А вот развитое стратегическое мышление и высокие аналитические способности – с этим сложности, как и с уровнем опыта командования крупными войсковыми соединениями. И его объективный потолок в этом направлении – успешное командование механизированной или танковой дивизией. Ну, может быть, еще командование корпусом он потянуть смог бы, опять же, если корпус механизированный или танковый, но это уже совсем впритык, вершина полководческой карьеры, да и то без гарантий. А вот должность начальника Автобронетанкового управления РККА – это да, это было его, в этой должности он и чувствовал себя уверенно, и пользы много принес. Так какого же лешего понесла его нелегкая на эти командные высоты? Хотел доказать всем окружающим и самому себе, что сможет? Вот и доказал… С другой стороны, отказываться от выдвижения тоже чревато было, не принято было в те годы отказываться от выдвижения, вроде как показателем игнорирования высокого доверия считалось, вот он и поперся, как говорится, не зная броду…