Черная магия - Кейт Тирнан

Вздохнув, я с усилием попробовала отрешиться от дневных впечатлений и погрузилась в «Книгу теней» Мейв. Я дошла до тех страниц, где чуть ли не каждый абзац скрывал тайную запись, и я с трудом продралась сквозь события нескольких дней. Я уже поняла, что моя мать встретила шотландца-ведьму, Кьярана, и полюбила его. Было страшно читать эти строки, зная о том, что ее ждет жизнь и смерть с Ангусом. В них не говорилось, стали они с Кьяраном любовниками или нет, но даже чувства, которые она к нему испытывала, не могли не ранить сердце Ангуса. Ее будущего возлюбленного и моего отца.

В конце концов я спрятала книгу и атами под матрас. Был канун Дня благодарения. Перед глазами вновь возникло лицо Хантера, и я содрогнулась. В этом году будет нелегко возносить благодарение жизни.

Поутру на кухне царила предпраздничная суматоха. На разделочном столе ждала своей очереди индейка, на плите кипел клюквенный соус, тягучий, пузырящийся, плюющийся во все стороны подобно темно-розовой лаве. Папа, которому поручались только самые безобидные задания, сидел за столом и начищал серебряные приборы. Мэри-Кей вытирала фарфоровый сервиз, а мама суетилась то тут, то там, помешивала салат, безуспешно искала булочки, громко спрашивала саму себя, куда подевалась лучшая бабушкина скатерть. Все было так же, как каждый год, знакомо и уютно, и все же чего-то не хватало.

Мне удалось незаметно выскользнуть из дома. Сад был объят покоем: снежно-ледяной мирок, белая пелена на скамьях и деревьях, приглушенные, размытые краски. Что за странная, холодная выдалась осень. Встав на колени перед черневшим дубом, я совершила благодарственное приношение, подготовленное целую неделю назад, когда моя жизнь еще была светлой и ясной. Я рассыпала на снегу горсть семечек. Более мелкие утонули в снежном крошеве, а те, что покрупнее, остались лежать на поверхности. Я подвесила на сук большую еловую шишку, пропитанную арахисовым маслом, положила к корням дерева измельченные желуди, пригоршню овсяных хлопьев и несколько шишек поменьше.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. Затем тихо произнесла слова из «Наставления ведьмам», которое знала наизусть. Я уже собиралась вернуться в дом и напомнить маме, что пакет с булочками почему-то лежит в стенном шкафу, но тут сработали мои сенсоры, глаза расширились, я заоглядывалась по сторонам.

С двух сторон к нашему двору примыкает лес, скорее даже дикий парк, который еще не успели вырубить. Я никого не увидела, но интуиция подсказывала мне, что за деревьями кто-то есть, кто-то за мной подсматривает. Я вглядывалась в лес ведьмовским глазом, пытаясь найти невидимого наблюдателя.

«Я тебя чувствую. Ты там», - уверенно подумала я и вздрогнула: меж деревьев на темном фоне мелькнула светло-золотистая голова, мелькнула и исчезла.

Хантер! Кровь в жилах застучала, я замерла, сделала шаг к лесу. Меня пронзила острая боль, когда я сообразила, что это не мог быть он. Хантер был мертв: мы с Кэлом убили его. Должно быть, я видела Скай. У кого еще могут быть такие светлые волосы? Скай пряталась в деревьях у моего дома, Скай следила за мной.

Я пятилась к дому, не сводя глаз с зарослей парка, забралась на заднее крыльцо. Скай узнала, что я убила ее брата. Скай считает Кэла воплощением зла и меня заодно с ним. Скай хочет мне навредить. Я проскользнула в напоенную аппетитным духом кухню, беззвучно повторяя заклинание оберега.

- Морган! - воскликнула мама так неожиданно, что я подпрыгнула. - Вот ты где! Я думала, ты еще в душе. Ты не видела булочки?

- А… Да, они в стенном шкафу, - пробормотала я, взяла тряпочку для полировки серебра, села рядом с папой и принялась за работу.

День благодарения прошел как полагается: сухая индейка, удавшийся клюквенный соус, соленая начинка, тыквенный пирог, болезненно-бледный, но божественный на вкус, мягкие магазинные булочки, гомон гостей, перекрикивающих друг друга.

Тетя Эйлин приехала с Полой. Тетя Маргарет, старшая сестра мамы и тети Эйлин, наконец сменила гнев на милость и начала разговаривать с пропащей сестрой, поэтому ее вместе со всем семейством тоже пригласили в гости. Большую часть вечера она молчала, всем своим видом показывая, что ее младшая сестра-лесбиянка будет гореть в аду. Дядя Майкл, ее муж, вел себя любезно и добродушно, а четверо их маленьких детей скучали и просили пустить их к телевизору. Мэри-Кей строила мне рожицы за спинами племянников и хихикала.

Кажется, все шло, как обычно.

К девяти часам гости засобирались домой. Мэри-Кей со вздохом плюхнулась перед телевизором, прихватив кусок пирога. Я поднялась к себе и вскоре услышала шаги мамы и папы. Они легли в постель и включили телевизор.

Я погасила свет, на цыпочках подошла к окну и выглянула наружу. Вдруг Скай все еще там, все еще следит за мной? Я попыталась нащупать ее ауру, но почувствовала только образы своих родных, мирно отдыхавших в доме. Ведьмовским глазом я всматривалась в темноту за деревьями, но не обнаружила ничего необычного. Если Скай не превратилась в аккуратную совушку, примостившуюся на третьей ели слева, все было тихо.

Зачем она приходила? Что она задумала? На сердце становилось тяжело от страха при мысли о Скай. Я снова включила свет, опустила жалюзи, задернула занавески.

За целый день я не перемолвилась с Кэлом ни словом и теперь хотела и не хотела слышать его голос. Мне его не хватало, но в то же время я ощущала беспокойство каждый раз, когда вспоминала его тайную комнату.

Я забралась в кровать и достала одну из книг о Викке. Я одновременно изучала пять викканских книг, читая из каждой по чуть-чуть каждый день. В этой излагалась история Викки в Англии, сухо и вяло. Я поражалась, как автору удалось превратить такую увлекательную тему в тягомотину, и не бросала чтение только потому, что хотела узнать об этом языческом культе как можно больше.

Я заставила себя читать полчаса, затем еще час заучивала символику и значение некоторых кристаллов и камней. Обучение этому занимает долгие годы, но главное - начать.

Наконец мои веки отяжелели, и я решила, что вправе наградить себя несколькими страницами из «Книги теней» Мейв.

В первом абзаце она писала о размолвке с матерью. Ссора была неприятной и живо напомнила мне собственную ругань с родителями, когда я выяснила, что они меня удочерили.

Затем шла новая тайная запись.

«Сентябрь 1981 года. О Богиня, за что ты ко мне так жестока? - читала я. - Зачем ты так решила? Встретив Кьярана, я разбила сердце тому, кто был мне предан. А теперь и мое сердце не склеить.

Мы с Кьяраном соединили сердца и души прошлой ночью на утесе под луной. Он говорил, как глубока его любовь… и лишь после я узнала, как глубока его ложь. О Богиня, он не обманывает, когда говорит, что любит меня больше белого света, и я чувствую сердцем, что он моя родственная душа, моя вторая половинка, любовь всей моей жизни. Мы соединили наши тела.

И тогда я узнала иную правду. Он обвенчан с девушкой из Лиатаха, и у них двое детей».