Призрак черного озера - Наталья Александрова

Путь этого возвращения лежал через лагерь, разбитый под открытым небом уцелевшими французскими солдатами. Этот лагерь представлял собой ужасную, отталкивающую, неправдоподобную картину.

Посреди голого поля, в грязи, солдаты и офицеры Великой армии грелись вокруг огромных костров, в которых пылала великолепная мебель красного дерева из богатых московских домов, позолоченные рамы картин, дворцовые двери. Покрытые грязью и копотью, оборванные, французы сидели в роскошных, обитых шелком креслах и лежали на великолепных диванах стиля ампир. Тут же огромными грудами валялись перепачканные персидские ковры, бесценные сибирские меха, парчовые шали, серебряная и золотая посуда — все то, что удалось вытащить из пылавшего города. С этой драгоценной посуды французам приходилось есть недожаренную конину и черствые сухари, потому что достать провизию возле Москвы было практически невозможно.

Возле этих же костров грелись довольно хорошо одетые русские люди — это были москвичи, уцелевшие при пожаре, но лишившиеся крова и теперь искавшие спасения во французском лагере. Впрочем, с ними обращались сносно.

Из обезлюдевшего города в сторону французского лагеря брели толпы солдат, сгибающихся под тяжестью новой добычи или гнавших перед собой русских мужиков, которых они использовали вместо вьючных животных, чтобы доставить в лагерь свои трофеи.

Вступая в город, император и его спутники увидели картину еще более безрадостную: от всей Москвы, от этого недавно огромного и величественного города, оставалась ничтожная часть, всего несколько чудом уцелевших домов среди пепелищ и развалин. В воздухе стоял тяжелый запах, какой бывает после недавнего пожара, — запах смерти и разрушения. Только обломки бревен да стропил и кое-где сохранившиеся фрагменты стен указывали на то, что здесь когда-то были улицы и площади многолюдного города.

Кое-где попадались уцелевшие жители в обгорелых, изодранных лохмотьях, которые, блуждая среди развалин, пытались найти для себя какое-нибудь пропитание или что-нибудь ценное, что можно было обменять на еду. Некоторые из них ковырялись в земле там, где до пожара находились сады и огороды, в надежде откопать каких-нибудь овощей. Другие отгоняли ворон от конских трупов в надежде прокормиться падалью.

На каждой площади, на каждом свободном месте образовались рынки, где солдаты и горожане пытались выменять предметы роскоши и изобилия на еду. Дорогие вещи немыслимо упали в цене — на кусок хлеба можно было выменять драгоценную кашемировую шаль или чудесный ковер, дворцовую мебель или мраморную статую.

На пути императора то и дело попадались вереницы мародеров из его собственной армии, которые брели в город за добычей или возвращались в лагерь, нагруженные трофеями.

На следующий день Матвей оставил свою машину в переулке и дошел пешком до тихого сквера на пересечении Большого проспекта и Рыбацкой улицы. Здесь по летнему времени выставили столики итальянского ресторана «Папа Карло», где Матвею назначил встречу один из партнеров.

Матвей любил этот ресторанчик: здесь было тихо, уютно, хорошо готовили. Повар, настоящий итальянец из Тосканы, готовил замечательные закуски антипасти по-тоскански и, что особенно важно, подавал пасту «аль денте», то есть слегка недоваренной, что ценят настоящие знатоки итальянской кухни. Матвей занял свой любимый столик в дальнем углу, и к нему тотчас подошел расторопный официант. Он моментально узнал постоянного посетителя, всегда оставляющего щедрые чаевые, и поспешил принять заказ.

В ожидании своего сотрапезника Матвей заказал салат из рукколы с морскими гребешками и бокал легкого белого вина. Официант удалился, но неожиданно к столику Матвея подошла странная парочка: сильно накрашенная брюнетка лет двадцати шести в короткой кожаной юбке и облегающем свитере с немыслимым вырезом и широкоплечий, бритый наголо парень с мрачным подозрительным лицом и наколкой на правой руке. Наколка изображала кинжал, обвитый змеей. Над головой змеи красовалось имя Гоша.

— Мы к тебе подсядем, — проговорил парень, неприятно растягивая слова. Он не спрашивал у Матвея разрешения, а просто ставил его перед фактом.

— В чем дело? — Матвей удивленно взглянул на беспардонную парочку. — Вокруг полно столиков, а я жду друга…

— Мало ли, кто кого ждет! — процедил парень неприязненно. — Вот Кристина, к примеру, ждет ребенка…

— По ней не скажешь! — Матвей с сомнением взглянул на девицу.

— Ты слышал, Гоша? — Девица взглянула на своего спутника и шмыгнула носом. — Он мне не верит!..

— Ты, это, фильтруй базар! — прошипел Гоша, перегнувшись через стол. — Фильтруй базар и не нарывайся! Кристинка — девушка порядочная и моя сестра, между прочим!

— С чем я вас обоих и поздравляю! — Матвей еще раз оглядел странную парочку. Пока ситуация его скорее забавляла. — Только не пойму — при чем тут я?

— Очень даже при чем! — Гоша измерил Матвея тяжелым, неприязненным взглядом.

— Вы что — хотите меня убедить, что я — отец будущего ребенка? Ну, этот номер у вас не пройдет. Мы с этой особой раньше вообще не встречались, а виртуально забеременеть пока никому не удавалось!

— Умничаешь, да? — процедил Гоша, кладя на стол тяжелые кулаки. — Ты не очень-то! Люди пришли с тобой поговорить!

В девяностые годы Матвею приходилось сталкиваться с такими парнями — мелкая шушера с уголовными замашками, ничего серьезного. Однако сейчас они стали редкостью, вымирающим видом, хотя никто не стал бы заносить их в Красную книгу, поскольку данная разновидность живой природы никому не интересна.

— Послушайте меня, ребята! — проговорил Матвей все еще миролюбиво. — Не вижу никакой причины для дискуссии. Мы никогда раньше не встречались и в дальнейшем не планируем. По крайней мере, я. Так что пересядьте за другой столик, если не хотите, чтобы вас отсюда выставили со скандалом.

Девица опять шмыгнула носом, достала из сумочки платок и высморкалась. Затем повернулась к своему брату (если это действительно был брат) и прогнусавила:

— Я же говорила, что из этого ничего не выйдет!

— Помолчи! — одернул ее Гоша и снова перегнулся через стол: — Никто нас отсюда не выставит! Это не в твоих интересах!

— Почему бы это? — Матвей поискал глазами официанта, но тот, как назло, куда-то запропастился.

— Я тебе уже сказал, что Кристина ждет ребенка! — повторил Гоша со значением. — А это, сам знаешь, дело недешевое! Пеленки-распашонки, коляски-кроватки, всякое такое, а главное — она долго не сможет работать, а кто ее будет кормить вместе с ребенком?

— Не понял, при чем тут я! — Матвей откинулся на спинку кресла. — Я с твоей сестрой никогда не встречался. Вы меня, ребята, определенно с кем-то путаете!

— Ни с кем мы тебя не путаем! — процедил Гоша, скрипнув зубами. — С Кристиной ты, может, и не встречался, зато с Константином ты очень даже хорошо знаком, он нам сам говорил. А между прочим, у Кристи как раз от него, от Кости, ребенок будет! Костя ей говорил, что ты его на работу подрядил, и хвастался, что получит очень большие деньги. Работа, между прочим, незаконная. Сечешь?