В Обители Крыльев - Мари Бреннан

Вторая указанная точка располагалась севернее, отделенная от нас устрашающей полосой примерно в том месте, где продолжившие путь целигеры свернули на запад.

– Что это? – спросила я.

– Ущелье реки, – ответил Фу. – Думаю, одного из притоков Лэрг-па.

Пролететь над каковым было невозможно… Но прежде, чем я успела выбрать из рвущихся с языка проклятий подходящее, в разговор вмешался Сухайл.

– А каков масштаб карты? – спросил он.

– Если бы мы могли пройти туда прямо, это заняло бы… дня два. Но нам придется идти на восток, затем на север, затем обратно на запад. Если повезет… возможно, дней пять. Если не повезет…

Не завершив фразы, Фу только пожал плечами.

Проклинать встречные ветры, помешавшие нам приземлиться поближе к месту назначения, было бессмысленно. Два целигера ушли, один был уничтожен, и нам оставалось только одно – преодолеть возникшие трудности или повернуть назад, а поворачивать назад никто из нас, конечно же, не желал.

К несчастью, перетащить на необходимое расстояние все свое снаряжение мы не могли никак. Чтоб унести на спинах по одной пятой груза, нужно было обладать силой, сравнимой с муравьиной (с поправкой на разницу в размере), и это – без учета труднопроходимой местности.

– Придется оставить часть здесь, – нехотя сказал Том, – и послать за ней людей, как только обустроимся в Лам-це Ронг.

Чендлей помрачнел.

– Если даже оставить все ваше исследовательское оборудование, все равно выйдет слишком много. В пути понадобится провизия, укрытие, одежда, снаряжение для переправы через реку. Значит, либо проделать весь путь дважды, устроив склад у края ущелья, либо…

– Либо нам нужна помощь, – сказала я, завершив фразу, которой так не хотелось заканчивать лейтенанту.

Последний вариант был вполне осуществим, но, чтоб получить помощь, нужно о ней попросить. Между тем из нас пятерых прилично объясняться на языке цер-жагов мог один только Фу (хотя Сухайл тоже усердно изучал его и делал заметные успехи). К тому же Фу наверняка привлек бы к себе куда меньше внимания, поскольку не так разительно отличался от местных жителей чертами лица и цветом кожи, чтобы в нем издали узнали иностранца. Вот Том, напротив, выделялся бы ярко, как ромашка среди травы, а остальные из нас немногим ему в сем уступали.

Предложение послать Фу за помощью в ближайшую деревню одного встретило яростные протесты со стороны Чендлея.

– Да вы, должно быть, шутите, – сказал он. – Вручить ему кучу добра и отпустить одного…

– Полноте, лейтенант, – с притворной мягкостью возразила я. – Что с ним, по-вашему, может случиться? Ваша забота о его безопасности весьма трогательна, но я полагаю, здесь, в этой глуши, он вряд ли рискует пасть жертвой придорожных разбойников.

Конечно же, тревожила лейтенанта отнюдь не безопасность мистера Фу. Да, официально он был придан нам для помощи в восхождении на горы, однако все мы прекрасно понимали, что, кроме этого, ему вменено в обязанность следить за Фу: невзирая на новоиспеченный союз ширландских властей с гьям-су, подавляющее большинство военных, вообще отличающихся крайней подозрительностью, не склонно было доверять никому из носящих йеланские имена. К несчастью для лейтенанта Чендлея, командование не наделило его никакой властью над экспедицией, и посему Фу отправился в деревню один.

На второй день, незадолго до заката, он вернулся в лагерь с двумя пони. Хмурый, как грозовая туча, Чендлей объявил, что для наших нужд этого и близко не хватит, однако никакие сетования улучшить положение не могли: лишних пони, кроме этой пары, в деревне не нашлось, какие бы блага Фу ни сулил взамен. (Скажу больше: нам и с этими двумя невероятно повезло.) По-видимому, Чендлей воображал, что мы, все пятеро, поедем верхом, ведя за собой караван вьючных пони, нагруженных нашим имуществом, как часто делают те, кто отправляется в горы ради забавы. Что ж, надежды его не сбылись, и это, пожалуй, к лучшему. Я видела, как ездят верхом на мритьяхаймских пони, накрыв седло такой кипой одеял, что никакое управление животным посредством шенкелей или шпор становится невозможным. С тем же успехом можно пытаться пришпорить гору сквозь метровый слой снега. Таким образом, всадникам остается только восседать сверху и молиться любым почитаемым ими божествам, чтоб пони не взбрело на ум чего-либо непотребного. За отсутствием возможности ехать верхом мы до отказа нагрузили имеющуюся пару провизией и прочими необходимыми вещами (хвала нашей счастливой звезде, цер-жагские пони выносливы, точно мулы), а остальное, что смогли, взвалили на спины, и так, постанывая под тяжестью груза, пошли в Лам-це Ронг.

Впрочем, глагол «пошли» совершенно не отражает сути последовавшего далее. Одним словом этого просто не описать: преодолевая путь к месту назначения, мы шли, ползли, карабкались, съезжали, тащили, спотыкались, а порой даже падали. Дорожные мытарства усугублялись еще одним обстоятельством – пониманием, что, спустившись самую малость пониже, мы окажемся в местности куда более гостеприимной, вне пределов скальных гребней, превращавших пересекаемые нами земли в гигантскую стиральную доску. Однако чем ниже мы спустимся, тем больше привлечем внимания. Конечно, никто из нас не питал иллюзий, будто наше появление осталось незамеченным: во-первых, в деревне показался Фу, во-вторых, нас, несомненно, раз десять, если не больше, видели издали проезжие торговцы и пастухи. Возможно, населения в этих краях немного, но это отнюдь не означает полного его отсутствия. Однако, чем меньше мы бросаемся в глаза, тем скорее встречные цер-жаги просто пожмут плечами да предоставят нам спокойно идти своей дорогой.

Прежде чем выйти в путь, мы с Сухайлом и Томом обсудили, что будем делать, если между нашими самыми опытными скалолазами, Чендлеем и Фу, возникнут размолвки касательно маршрута либо способов преодоления препятствий. В конечном счете решили, несмотря на возможные обиды лейтенанта, полагаться на мнение Фу, человека, знакомого с данной местностью. Естественно, без обид дело не обошлось, и все же в одном отношении путешествие в деревню Лам-це Ронг принесло нам немалую пользу: оно предоставило Фу возможность и время подтвердить свою компетентность в глазах недоверчивого лейтенанта. Следуя в связке, мы делились на две группы: я, идущая позади Чендлея, и Том с Сухайлом, шедшие за Фу, поскольку Чендлей, полагавший священным долгом во что бы то ни стало уберечь меня от гибели, нипочем не позволил бы мне болтаться на веревке, привязанной к поясу нашего йеланского спутника. Но к тому времени, как мы достигли Лам-це Ронг, он успел убедиться в сноровке и мужестве Фу и даже проникнуться к оному некоторым уважением. В конце концов, трудно поставить под сомнение искренность человека, на твоих глазах наваливающегося всей тяжестью на альпеншток, дабы воспрепятствовать падению спутников в реку, и удерживающего обоих, пока ты не отвяжешься от охваченной ужасом баронессы и не придешь на помощь со спасительной страховкой.

Когда Сухайл с Томом вновь вернулись на твердую землю, я, отринув обычную прилюдную сдержанность, долго не выпускала мужа из крепких объятий.