Из грязи в князи - Святослав Александрович Коновалов

к выходу.

– Ты нахера с собой какого-то мудака потащил, дебил? – сказал Альбертик.

– Это предатель, чтоб тебя! Заканчивайте свои игрушки!

Усевшись в машине, четверка поехала домой.

– А вы как сюда добрались?

– На автобусе приехали. "Икарус", ебать его в очко. – сказал Килька.

– Ладно, а как вы меня нашли?

– Мы тебя из-под земли достанем, если придется. – сказал Альбертик холодным тоном, после чего все заржали.

Приехав в штаб-квартиру, Хойт и Килька сразу повязали Черного вокруг стула.

– Уфф… Что за… Где я? Где я, блять?! Эй! – заорал Черный.

– О, проснулся. Отлично. Привет, приятель! – сказал Альбертик. – Че да как?

– Да пошел ты! Пеклый! Предатель сраный!

– Хойт, подыщи нам лучшего человека, который справится с пыткой людей.

– Без проблем. – сказал Хойт.

– А мы пока поговорим. – продолжил Альбертик. – Что же тебя подтолкнуло на такое? Уебок ты наливочный! – он ударил его по лицу.

– Вот! Нашел! Думаю, тебе самому стоит взглянуть, кого я нам уже заказал!

– А ну. Это интересно. Да ладно! Он? Э-хе-хе-хе-хе! Ебать! Ссука! – он впал в дикий угар. – Ладно, ждем! У-ху-ху-ху!

Через 5 минут в дверь постучались. Хойт открыл дверь.

– О, здаров. Проходи.

– Ну, где он? – сказал Аксютенко.

Аксютенко Сергей – пыточных дел мастер. Лучший в своем деле. Избил больше людей, чем съел котлет. Котлеты у него три раза в неделю.

– Вот там сидит. На стуле. – он проводил его в гостиную.

– Блять! Вот, ну кто его уже, блять, бил? А? Ушлёпки! Я не люблю битый товар! Накиньте мне сверху 18 рублей за это!

– Ха-ха-ха! Да хоть 1800!

– Тогда тысячу восемьсот, ушлепки!

– Да без проблем.

– Ну, что мне с него надо выбить?

– Информацию, какого хера он подставил нас на нашем деле в Крымске.

– Хорошо. – он отхаркнулся ему в лицо. – Ты, ушлепок! Нет, я так не могу.

– Что не так? – спросил Альбертик.

– Давайте отправим его в ВЫАННННУЙУ!

Альбертик, Филл и Хойт впали в дикий угар.

– Ну, я потащил. – Аксютенко взял стул и понес его в ванную комнату. – И пр-р-рашу тудыа не заходить! Я мыться в ванне! – у него назрела улыбка на лице.

Через полчаса дверь распахнулась со всей силы, Аксютенко отхаркнулся напоследок. Все руки были в крови.

– Ну, что?

– Он сдох, наверное. Может, еще проснется.

– Ну так?

– Сказал, что еще с того дела Филла, в Крымске, он ему дико не понравился. Что-что приходит весь такой прям "Ну ващиееее!" и убивает всех нахуй, как вот так: киийя! – он ударил кулаком по плитке, та треснула. – И решил ему отомстить. Только я не знаю, как он вас нашел и обо всем узнал. Но это, я думаю, не важно. Да, ушлёпки?

– Да, верно.

– Я не слышу!

– Так точно, сэр!

– Блять, ты, долбоеб долбоебов долбоебович! Давай мне деньги, я ухожжу! Спасибо! Пока, ушлепки! – он открыл дверь ногой, та помоталась из стороны в сторону и вскоре слетела с верхней петельки. – Алё! – раздалось издалека. – Кого!? Сеню? Еду!

– Рискну зайти туда. – сказал Альбертик, после чего вошел в ванную. – Ого, ниии-ху-я!

– Что там? – спросил Хойт.

– Да тут пиздец!

Хойт зашел в ванную.

– Ёбанный в рот.

Черный висел на потолке душевой кабины. Вся кабина была забрызгана кровью.

– Ебать, он тут че, животных бил что ли? Нащупай у него пульс!

– Мертв.

– Блять! Ладно. Займитесь трупом, а я буду отшкребать эти… блять, эти ногти! И пальцы! Фу нахуй!

– Хе-хе, ладно, удачи тебе. Филл, Килька, пойдем!

Погрузив труп в багажник, они поехали к пирсу 39.

– Пиздец, он вообще долбоеб. – сказал Филл.

– Кто? Аксютенко или крыса?

– Да оба. Ебать, вот чем я ему не понравился? Он прям там мог бы всадить мне пулю в башку!

– Да ладно тебе, забей. Мне бы тоже не понравилось, если бы в мой район приехали и стали бы играть по своим правилом. Деньги-то у нас, предателя нет, мы свободны!

– Да я знаю, просто он долбоеб вообще. Но как он мог знать о нашем деле?

– Не знаю, может… не знаю. Блять, не знаю! А он ничего странного не говорил, может, намекал на что-то?

– Да хер его знает. Говорил, что наливка – это сок жизни, вся хуйня. Я таки нихуя не въехал.

– Блять. Наливка – сок жизни? Вспоминай Пецыка! Дебил!

– Его из наливки сделали! – сказал Килька.

– Ёбанный… – сказал Филл.

– Крыса ебаная! – Альбертик набрал номер Хойта. – Алё! Хойт!

– Стой! Погоди! – Филл выхватил у него телефон.

– Эй, ты какого нахер делаешь?

– Алё! Алё! Че у вас? – раздалось из телефона.

– Да ничего, просто спрашиваем, тебе, может, купить чего-нибудь?

– О да, купите мне перчаток, моющих средств, тут пиздец какой-то!

– Да, непременно. Все, давай. – сказал Филл.

– Блять, ты че делаешь? Это же батл века! Братья друг друга порежут! – сказал Альбертик.

– Нет, нам этого не надо.

– Бля, ты дурак! Правосудие должно восторжествовать!

– Знаешь что, правосудие! Тебя, да нас всех, это правосудие должно во все щели иметь! И, в конце концов, карма сделает свое дело. Может, уже даже сделала.

– Да, точно. Сделала его задротом!

Все засмеялись.

– Приехали.

Сбросив труп в реку, они поехали обратно.

– И что дальше делать будем? – спросил Килька.

– Знаете, ребята, я думаю, нам пора залечь на дно. После этой ёбанной подставы нам лучше не проворачивать такие громкие дела. Лучше потихоньку продавать кокаин, рэкет, обеспечивание безопасности Боссу по перевозкам его кабачков и все такое.

– Знаете, я пас. Лучше я займусь своим путем в этой жизни: музыкой.

– Ладно, я не возражаю. Уходишь так уходишь. А ты, Килька? Чем займешься?

– Гомункулы зовут меня. Я потрачу свою долю на дома этим несчастным и буду собирать деньги, якобы на лечение детей, больных раком, страдающих аутизмом, шизофренией, периодической эпилепсией, СПИДом, ВИЧем…

– В общем, будешь вести свой бизнес.

– Ну да, типа того.

– А ты что делать будешь? – спросил Филл.

– А я – Альфонсо Бертоне, и одно мое имя говорит: ты преступник. Тебя не изменить.