Стая - Лалин Полл

гарема, а вслед за ними и все другие самки стаи. Теперь все самцы видели, что они всего лишь смиренно молят о справедливости. Деви оставалась в позе покорности до тех пор, пока не почувствовала, что нервное состояние ее господина пришло в норму. Он знаком дал ей понять, что она может расслабиться. Деви выпрямилась, и все самки вслед за ней вернулись в обычное положение. Они только что подтвердили господство владыки Ку и напомнили ему, что его обязанность – защищать их.

Четверо молодых самцов недовольно загудели от такого неожиданного поведения. Обычно самки дрались, кусались и боролись за самых сильных самцов. Они никогда не действовали сообща. Деви использовала довольно хитрый трюк, который владыка Ку мог бы раскусить, но они хорошо сработали и выглядели вполне невинно. Затем они потеряли контроль над дыханием. Все увидели, как они продувают дыхала и опускают грудные плавники. Эмоции взяли верх – они не могли скрыть того, что готовятся к битве, и это решило их судьбу.

Владыка Ку неторопливо проплыл мимо каждого из нарушителей и сделал зубами глубокие царапины на их мордах. Это был знак безопасности для самок гарема и одновременно позорная метка. Она покажет любому, что ее носитель оскорбил господина. По толпе самок пронесся торжествующий ропот. Четверке отомстили за наглый разврат и хвастовство, за жестокость, с которой эти отморозки лупили совсем зеленую молодежь. Ропот сменился щелчками, прокатившимися сначала по Первому гарему, а потом и по всем остальным. Насильники Яру и убийцы ее детеныша на всю жизнь получили позорную метку. И снова Деви, склонившись, заставила свой гарем замолчать. Вскоре замолкли и другие гаремы.

Владыка Ку еще не закончил.

Дождавшись тишины, он, не торопясь, внятно отщелкал:

– Вы, четверо, ссылаетесь на привилегии, оправдываетесь похотливыми желаниями, забыв о верности и дисциплине. Тем самым вы оскорбили всех воинов, которые не подвергают приказы сомнению, тех, кто отдал жизнь за безопасность перехода стаи. Владыка Сплит, твой отец и мой заместитель, несет на себе знаки своей доблести. А ты позоришь его.

– Нет! – сорвался сын Сплита, прежде чем успел подумать. – Ты никуда не годишься, ты слишком старый! Нам нужны новые пути…

– Вот ты их и отыщешь, – владыка Ку гневно выгнул тело, и вокруг его глаз запульсировала старая рана. – Поищи эти новые пути на просторах океана. – Спинной плавник владыки резко выпрямился и замер неподвижно. – Ведь ты изгнан.

Поначалу четверо преступников насмешливо захихикали. Это что же, их изгоняют только за изнасилование и смерть какого-то недомерка? До них еще не дошло. Они все еще не верили в тяжесть приговора, но стая быстро объяснила им, что шутки кончились. Их принялись толкать и колотить, направляя к обрыву. Толпа торжествующе жужжащих самок следовала за ними, когда четверке пришлось выплыть из лагуны, все еще вызывающе брызгаясь и плескаясь. Они нагло свистели в ответ на оскорбления, словно отправляясь на охотничью вылазку; они грозились вернуться и отомстить за оскорбление. Конечно, они же сильные, вот их и прогоняют! Самки оскорбительно гудели в ответ, но Деви молчала. Владыка Сплит быстро проплыл мимо, всем своим видом демонстрируя ненависть к ней. Она видела, как он дошел до края лагуны и остановился. Она знала, что он слушает последние хвастливые выкрики любимого сына, замирающие в бескрайних просторах.

Все еще кипя от ярости, избытка адреналина и неверия в такой неожиданный исход их шалости, четверка уходила в океан. Им попадались косяки дневных рыб, и они, совершенно не испытывая голода, набрасывались на них. Они словно пытались доказать, какими бы славными охотниками они могли бы стать, если бы им только дали шанс проявить себя. Они подначивали друг друга, издеваясь над полученными шрамами, передразнивали Первую жену, шутливо (пока еще) боролись за господство в их маленькой общине, когда вспомнили вдруг выражение глаз Деви.

Она молча наблюдала за тем, как решается их судьба, а на самом деле именно она ее и определила. Четверка не сомневалась в этом, как не сомневалась и сама Деви, принимая решение, беря на себя ответственность. О, они, конечно, сильны! Но они прекрасно помнили разговоры о том, как эта самая Первая жена удерживает контроль над гаремом и над всей стаей. Все знали, что владыка Ку ничего не предпринимал, не посоветовавшись с ней. А что будет, если она исчезнет? Или будет ранена? Этот владыка без нее – ничто. Просто до сих пор об этом не думали. Самки лицемерны, от них никакого толку. Все же видят, что владыка Ку постарел, что тело его покрыто болезненными язвами, и с каждым днем их становится все больше. Так, выходит, их изгнали только за то, что они сказали правду?!

Но по мере того как они уходили все дальше от лагуны, мятежные мысли сменялись беспокойством. Белый риф остался далеко позади, они уже оказались на самом краю владений афалин. Дальше начинались впадины и подводные горы. Изменение течения подсказывало, что впереди жуткие черные конусы, которые кое-кто звал вершинами. Четверо шли довольно глубоко, не подозревая, что они приближаются к миру океанских демонов. Но прежде чем они осознали эту мысль, выяснилось, что они здесь не одни.

Странное и восхитительное существо двигалось в том же направлении, что и они, и это зрелище привело их в приподнятое настроение. Это была фугу, или иглобрюх; от ее психоактивного яда афалины ловили невероятный кайф. Они вообще любили все, что вызывало кайф, если оно не убивало, конечно. А случаи с передозировкой той же сарпы бывали. Так что рыба фугу считалась редким лакомством. Ее веселящий тетродотоксин пользовался бешеным спросом, так что афалины повывели всех фугу в своем ареале и слишком поздно спохватились, что надо бы сохранить хоть несколько особей на развод.

И вот Океан преподнес им утешительный подарок! Толстая испуганная самка старалась уплыть, но куда там! Четверка разом забыла обо всех своих бедах, быстро догнала фугу и начала дразнить, щелкая челюстями. От испуга рыба выпустила приличную дозу яда, и дельфины закувыркались, отпихивая друг друга, чтобы проплыть через самую середину наркотического облака. При этом они широко разинули рты, чтобы яд проник как можно глубже. Потом стало весело, фугу начали подкидывать и подталкивать к поверхности.

Губан прятался в тени самого большого конуса, лениво поворачивая огромное тело из стороны в сторону, ловя угасающие выдохи жерла вулкана, когда услышал вульгарное кудахтанье – и единственный испуганный крик. Кричала самка. Одна. На его территории. Кудахтанье становилось все громче и резче, дельфины хохотали. Враги хохотали! Судя по акценту, к нему пожаловали