Ночная леди - Лесли Лафой

Парадная дверь, которая в темноте произвела впечатление древней и очень массивной, при дневном свете тоже выглядела огромной; казалось, ее мастерили с целью защиты от варваров, чтобы те не могли взломать дверь, пытаясь завладеть чаем и сухарями. Два маленьких, тщательно подстриженных кустика в деревянных ящиках по сторонам от входа, несомненно, должны были сообщать дому утонченную и величественную приветливость, тогда как все остальное кричало: «Идите прочь!»

Быстрый взгляд на внутреннее устройство дома только закрепил первое впечатление Фионы. Было заметно, что Йен не жалел денег на его обстановку и украшение: ковры с Востока, пушистые и прекрасной работы, шторы на окнах из тончайшего шелка с великолепной бахромой понизу. Панели на стенах и перила из темного дерева наталкивали на мысль о глухих лесах и английских умельцах, которые превратили дерево в произведения искусства.

Вся мебель была очень дорогой и, как догадывалась Фиона, подобрана из лучших собраний мебели, имевшихся в поместьях Британии и континента. Скатерти на столах сверкали белизной и везде – на столах, на книжных полках, в стенных нишах – громоздились предназначенные для украшения предметы, какие только можно было купить за деньги в разных уголках мира. Здесь присутствовали хрустальные фигурки слонов и жирафов, позолоченные шкатулки всевозможных размеров и серебро!

А серебро было везде: подносы и подсвечники, рамы картин и чаши, даже цветочные композиции из серебра.

Но несмотря на огромные средства, вложенные Йеном Кэботтом в убранство, дом оставался сумрачным, угрюмым и уюта в нем было не больше, чем в двухсотлетнем мавзолее. Фиона не сомневалась, что при осмотре дома везде обнаружатся величественные просторы с широкими лестницами, бесчисленные комнаты, прекрасно декорированные и поддерживаемые в идеальном порядке.

С точки зрения архитекторов и оформителей, каждый уголок в особняке Йена красноречиво свидетельствовал о богатстве и утонченном вкусе; однако в доме не было ничего, что говорило бы хоть немного о владельце, помимо подчеркнутой возможности тратить сколько угодно денег на покупку того, что он хочет.

На стенах не было видно семейных портретов – ни здравствующих членов семьи, ни их предков – и никаких вещиц, по которым можно было бы судить о личных пристрастиях хозяина. Отсутствовала даже корреспонденция на столике в гостиной – абсолютно ничего, позволявшего думать, что здесь кто-то живет.

Фиона кинула взгляд вслед удаляющемуся дворецкому и принялась рассматривать гостиную. Как она и ожидала, все здесь было безупречно, но… Но ничто на свете не заставит ее согласиться стать постоянной обитательницей этого музея напыщенности и невероятного богатства.

Йен оторвал взгляд от представленных архитектором чертежей и недоверчиво посмотрел на дворецкого:

– Прошу прощения, Роуан: я не уверен, что правильно вас понял…

– Ее светлость герцогиня Райленд со своей сестрой леди Фионой Тернбридж с визитом. Они ожидают вас в гостиной.

Что же, значит, у него все в порядке со слухом.

– Благодарю вас, Роуан.

– Ваша светлость, распорядиться насчет освежающих напитков?

– Еще не знаю. Вы видели их руки? Ничего угрожающего?

– У обеих по две руки, ваша светлость – на вид совершенно обыкновенные.

Йен потер лоб.

– Не показалось ли вам, что глаза хотя бы одной особы свирепо сверкают?

– Нет, ваша светлость.

– Ну, вам-то все равно, а мне не хотелось бы оказаться найденным мертвым, да еще с головой, засунутой в чайник, и с маленькими сандвичами, размазанными по моей груди. Надеюсь, мы увидим, как все обернется, еще до того, как подадут чай. Однако учтивость прежде всего, поэтому проинформируйте, пожалуйста, миссис Питтман, что у нас гости, и предупредите ее, что я хотел бы выглядеть любезным хозяином.

– Будет исполнено, ваша светлость.

Йен подождал, когда за Роуаном закроется тяжелая дверь, после чего напряженной походкой подошел к буфету, щедро налил себе виски и сразу выпил. Обычно он не прикасался к алкоголю в это время дня, но перед разговором в гостиной требовалось взбодриться проверенным методом.

Йен попытался вспомнить, когда последний раз ему удавалось настолько портить отношения с кем-либо, и не смог. Прошлая ночь явно стала вершиной его достижений… или падения – смотря как на это взглянуть.

Осложнения не уступали острой фазе заболевания. По его мнению, месть леди Балтрип была чрезмерной, особенно если учесть безжалостность, с которой она преследовала свою цель до того самого момента, когда дверь распахнулась. Ему предстояло провести следующую неделю или около того в весьма плачевном состоянии физического дискомфорта, а полного заживления можно было ожидать только недели через две.

Допустим, он заслужил свои страдания, но при чем здесь Фиона? А ведь излечить ее сердце гораздо труднее. Сколько бы он ни прожил, ему никогда не забыть выражения ее прекрасных зеленых глаз, слезу, скатившуюся с ресницы на щеку. И это он заставил ее страдать!

Такая милая девушка и воспитанная в атмосфере любви и заботы, совершенно невинная, доверчивая и полная надежд… Будь она из тех, кто способен убить, он вложил бы ей в руку пистолет и предложил застрелить его, так как заслужил это.

Ах, если бы он послушался голоса совести и не последовал за леди Балтрип в библиотеку! Если бы он был более настойчив с самого начала, послал к черту всякие тонкости и прямо сказал о своей скорой помолвке!

Но он не сделал ничего разумного и теперь должен поплатиться за это. Изменение брачного контракта было первым, что пришло ему в голову, чтобы смягчить удар, который он нанес своей невесте. Йен не ждал, что это сильно изменит ее отношение к нему, – как бы мало он ни знал леди Фиону Тернбридж, одно ему совершенно ясно: она согласилась выйти за него не из-за денег. Не будет ничего удивительного, если окажется, что она и ее сестра ожидают в гостиной, чтобы бросить ему в лицо брачный контракт и послать его ко всем чертям. Если они так и сделают, у него останется две возможности: или достойно принять отказ и продолжить поиски женщины, которая станет его герцогиней, или найти способ вернуть благосклонность леди Фионы. Первый вариант имел свои трудности: весь Лондон говорит о его шалостях с леди Балтрип, а скандал непременно заставит отцов косо смотреть на мужчину с дурной репутацией. Однако через несколько недель разговоров станет меньше, а заманчивый брачный контракт легко рассеет родительские сомнения. В итоге он легко сможет за короткое время отыскать себе другую герцогиню.

Но Йену хотелось не этого. Удивительно, как укрепилось в его мозгу намерение сделать леди Фиону своей женой. Он встретил ее всего лишь полтора дня назад, но с тех пор она почти все время присутствовала в его мыслях.

И что в ней было такого, отчего она поселилась в его мыслях, в его чувствах? Никогда ни одна женщина не приобретала такой власти над ним. Стоила ли она того, чтобы так унижаться? Он знал ответ: да, стоила. Фиона была самой сдержанной, самой искренней и добросердечной из всех, кого он знал, и его жизнь сделалась бы значительно полнее, появись в ней эта женщина.