Рожденные перестройкой. Книга 1. Судьба бригадира - Владимир Угрюмов

— Слушаю вас, сержант, — отвечаю я лениво.

— Извините, — повторяет мент. — Вы не угостите сигаретой?

— Без проблем.

Угощаю милиционеров табаком. Те благодарят и идут своей дорогой. Я вновь пытаюсь подремать.

— Извините, — на этот раз голос принадлежит девушке.

Смотрю на нее: молодая коза в коротенькой юбчонке и с симпатичной фигуркой. Крашена, и взгляд блядский. Я остаюсь сидеть. Лень встречать таких дам стоя. У нее работа такая, чтобы не мужик вставал, а у него… Ночных бабочек узнаю за версту. Эту девчонку можно трахать, но, опять же, без души и за бабки. Такое мне не подходит.

— Ты о чем, малышка? — улыбаюсь ей. Девушка улыбается в ответ и присаживается на скамейку боком. Я так и остаюсь в положении легкого развала. Я сейчас очень добрый и выслушаю спокойно даже нашего главного мента, и мне не захочется вогнать ему в башню маслину. Такой вот у меня выходной день…

— Вы не могли бы угостить меня сигаретой? — просит девушка.

Интересно, почему я похож на табачную фабрику? Девчонка ведет себя слишком скованно, но я на такое дело не клюну. Свою невинность она сохраняла лет до пятнадцати. Достаю сигареты, и приходится поменять положение, чтобы дать девушке прикурить. Закуриваю и сам.

— С «котом» работаешь? — интересуюсь у нее дружелюбно.

Она нисколько не удивляется моему вопросу.

— Угу, но у меня вообще-то это плохо получается, — признается она вдруг очень спокойно и совершенно искренне, как если бы разговаривала с подружкой. Вы ведь, мужики, хотите трахнуть во все, что только можно… А я так не умею. Дура, наверное, старомодная…

Смеюсь от подобного признания, и она тоже.

— Хорошо здесь… — говорю я просто так.

— Ага, — тут же соглашается девушка. Она не изменила позы и курит мелкими затяжками. — Я сюда часто сейчас прихожу. Не за клиентами, конечно, для себя. Я училась в художественном училище, хотела быть знаменитой, — девушка слабо улыбается. — Вот и стала.

— Почему же не доучилась?

— Бог его знает! Нужно было на что-то жить. Я ведь детдомовская. Нас тогда рано взрослыми сделали. Меня воспитатель в одиннадцать лет трахнул. За несколько шоколадных конфет.

Смотрю на нее уже слегка другими глазами. Если она не рассказывает сказки, то передо мной еще одна раздавленная судьба. Мне искренне жаль девушку и нравится, что она умеет так вот спокойно поговорить, не тая задних мыслей. Почему-то я почти не сомневаюсь, что она говорит мне правду.

— И где теперь пашешь? — интересуюсь. Девушка отмахивается:

— А-а… На Невском. У парфюма фирменного… Иногда в гостиницах, но это все-таки редко.

— И сколько у тебя стажа?

— Пять месяцев.

Я усмехаюсь. Девушка удивлена моей реакции.

— И что я такого сказала? — не понимает она.

— Ты, выходит, недавно ушла из института?

— Нет. Почему недавно? Я год работала продавцом, но мне там приписали недостачу и повесили долг. Я-то знаю почему. Директор хотел, чтобы я обязательно с ним переспала, а магазин там элитный, все стоит безумно дорого. Я отшила этого урода сразу и навсегда. Ну, он мне и сделал…

— Это где ты работала?

Девушка называет магазин.

— А вы сами кто, из братков? — наивно спрашивает она.

Пожимаю плечами и вдыхаю полной грудью свежий ветерок, потянувшийся с Невы.

— Я сам по себе.

— Так, наверное, лучше, — одобряет девчонка. — Пусть денег меньше, зато без проблем. Но у вас, наверное, есть где жить? Вы ведь здешний?

Я киваю.

— Тогда так и надо, — соглашается она окончательно.

Мы снова закуриваем.

— У тебя ведь такая доходная работа, а ты сигарет купить себе не можешь? — интересуюсь я.

— Ой! Вы извините меня, правда! — теряется девчонка.

— Да я не к тому, — уверяю ее. — Просто странно, что с твоей работой ты не дымишь импортные.

Девушка вздыхает:

— У меня же не такой большой процент. Зажимают. Квартира снята, ну и долги, конечно, есть. Деньги ведь у меня «кот» получает, а от него лишней копейки не дождешься. Скорее отпинает по пьяни, чтобы зря не доставала с деньгами. Видимо, судьба у меня такая. Я все надеюсь, может, попадется какой иностранец, да и увезет отсюда. Ведь бывали же такие случаи. Мне девчонки рассказывали. Ну, а если не повезет, то хотя бы веревку для себя найду.

Молчим, курим.

— Согласен, не всем в жизни фарт выпадает, — говорю я после молчания.

— Правда, — соглашается она. — Тебе ведь тоже, наверное, не сладко… Я же вижу, вон какой у тебя костюмчик древний.

Это точно. Джинсуху я у Сереги взял, не хотелось надевать новое. В новом себя не так чувствуешь.

— Подумаешь, — неопределенно говорю я, как бы сам для себя.

— На заводе работаешь? — участливо интересуется девчонка.

— С чего ты взяла?

— А сигареты у тебя рабочие.

Сигареты я специально сменил на этот день.

— На заводе, — вру я, тяжело вздохнув. — Варилой, на Кировском.

— Это как это, «Варилой»? — не понимает она.

— Сварщиком! — смеюсь я. — Нам деньги уже три месяца не платят, гады…

Девчонка почему-то хохочет.

— Смешной ты! — улыбается она. — Если хочешь, приходи сюда завтра. Ты не подумай, я не для того. Просто посидим, поболтаем. У меня это время дня свободное. Я тебя такими сигаретами угощу, закачаешься! — Она вздыхает, — Ну вот, поговорили. Пойду я. Скоро на вахту.

Она поднимается, встаю и я.

— Удачи тебе, — говорю ей на прощанье. — А завтра, может, и увидимся. Я тоже люблю гулять. Нас сейчас в отпуск за свой счет распустили на две недели. Это чтобы вообще не платить.

— Ну, ты не расстраивайся, — утешает она и быстро поправляет мне воротник рубашки. — Найдешь себе работу получше, а там, глядишь, и детишек заведешь.

— Так есть уже, — улыбаюсь ей.

— Правда? — восклицает она. — Сколько?

— Один пока.

— Здорово! Не сомневаюсь, что и жена у тебя красивая! А ты говоришь, что все так плохо! Я знаешь как мечтала завести детей! Чтоб много было! И я бы их никогда не обижала, как нас в детдоме… Детям любовь нужна, ласка… Ну, так ты если будешь завтра где-то рядом, приходи сюда. У меня ты вроде как безличный друг получаешься…

— А тебя как зовут?

— Не важно, — отмахивается она. — У шлюх нет имени… Ну, я побежала?

Улыбнувшись мне еще раз, она уходит по дорожке. Смотрю ей вслед. Шагов через десять она оборачивается и машет мне рукой. Отвечаю ей тем же.