Невинный убийца - Джеймс Хедли Чейз

– У меня ее нет, – сказал он, избегая моего взгляда.

– Синьора отдала вам брошь, не правда ли?

– Что за чепуха, синьор Дэвид?

– За что ты получил это вознаграждение, Торчи?

– Я не понимаю вас. Синьора ничего мне не давала. Да и почему она мне что-то должна давать? Кто рассказал вам эту чушь?

Перегнувшись через стол, я дал Торчи пощечину. Он отпрянул, так как не ожидал удара.

– Мне очень жаль, Торчи, но я должен выяснить правду. Мне не хочется силой вытягивать из тебя эту историю, но, если потребуется, я это сделаю.

– Вон! – придушенным голосом крикнул он. – Вы больше мне не друг.

Я встал.

– Не выходи из себя, Торчи. Почему синьора отдала тебе брошь?

– Она мне ничего не давала.

Я обошел стол, а Торчи медленно пятился.

– Почему она отдала тебе брошь?

– Не подходите ко мне! Я ничего не знаю о броши!

Я быстрым движением ударил Торчи в челюсть. Он стукнулся о стенку, упал, но моментально смог подняться на ноги. Вдруг у него в руке блеснул короткий нож, которым он попытался с быстротой змеи поразить меня. Лезвие прошло всего в нескольких сантиметрах от меня. Торчи попытался еще раз, но я предотвратил удар, сумев отшвырнуть от себя нападающего. Я знал, что Торчи мастерски управляется с ножом, но не боялся именно этого оружия. За время моего пребывания в Италии я не раз сталкивался с людьми, владеющими ножами, изучил многие приемы и знал, чего следует ожидать.

– Брось нож, Торчи, пока я не заставил тебя пожалеть, – сказал я, поставив стол между нами.

– Убирайтесь вон или я убью вас, – прошипел он.

Отскочив в сторону и сделав выпад, он снова напал на меня. Я опять упредил нанесение мне удара ножом. Своим встречным ударом в челюсть я свалил Торчи на пол и тут же заломил ему руку. Он попытался освободиться, но не мог.

– Говори, Торчи, почему она отдала тебе брошь?

– Она мне ее не давала.

Я стал выворачивать ему руку. Пот выступил у него на лбу.

– Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь, – сказал я, тяжело дыша. – Мне необходимо это знать.

Торчи начал проклинать меня. Я завернул ему руку еще дальше, пока ругань не смешалась со стонами.

– Вы сломаете мне руку!

– Какое мне дело до твоей руки. Придется сломать – так сломаю. Со сломанной рукой тебе уже не удастся заниматься профессией карманника, Торчи.

– Ладно, я все расскажу вам, – прохрипел он. – Отпустите меня.

Я ослабил хватку, но продолжал держать руку в вывернутом состоянии.

– Почему она отдала тебе брошь?

– Ее интересовало, хотите ли вы по-прежнему уехать из страны. Я сказал, что вы твердо решили покинуть Италию.

– Ты сказал ей почему?

– Это не понадобилось. Синьоре самой об этом известно, – прохрипел Торчи.

Я отпустил его, отшвырнув нож ногой под кушетку, и подошел к окну. Торчи дрожал всем телом. Если он сказал мне правду, то мое положение было опасным. Торчи уселся на стул и стал со стоном потирать руку. Он не решался посмотреть на меня.

– Расскажи мне все с самого начала, Торчи.

– Эта дама приехала сюда днем. Она не назвалась, но я сразу же узнал ее и понял, что это именно та женщина, с которой у вас роман. – Он посмотрел на меня исподлобья. – Это ведь верно, что у вас с ней роман?

– Говори, что у вас произошло, иначе я сверну тебе шею.

– Сейчас, синьор Дэвид. Я вам все расскажу, – с готовностью ответил Торчи. – Та дама сказала, что хочет вам помочь, но вы слишком горды, чтобы принять ее помощь. Синьора достала брошь и сказала, что я могу оставить ее себе, если все расскажу ей.

– И ты рассказал? – В ярости я готов был его задушить.

– Это было слишком большое искушение для меня, синьор Дэвид. В конце концов я рассказал той даме, что вы хотите уехать из Италии и поэтому нуждаетесь в паспорте.

– Ты сказал ей, сколько просит за него Джакобо?

– Да, я назвал ей цену.

– Что еще интересовало синьору?

– Она спросила, не разыскивает ли вас полиция.

– Дальше.

Торчи подумал.

– Я не сказал ей ничего особенного. Я только сообщил, что вы, как и я, дезертировали из армии, и объяснил, что у вас нет документов. Если она хочет помочь вам, то пусть даст деньги на фальшивый паспорт. Я хотел только помочь вам.

– Больше она ничего не хотела узнать?

Торчи задумчиво сдвинул брови.

– Она спросила, настоящее ли это имя – Дэвид Чизхольм.

Мороз пробежал у меня по коже.

– Я сказал ей, что знаю вас только под этим именем, – продолжал Торчи, потирая руку. – Тогда она спросила, не слышал ли я фамилию Чизхем?

Конец! Лауре было все известно! Она все время знала обо мне, из-за чего меня разыскивала полиция. И это была единственная причина, почему Лаура связалась со мной.

– Ты чудный друг, Торчи, – хрипло сказал я. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

Он смущенно смотрел на меня.

– Но ведь она любит вас, синьор Дэвид. К чему ей причинять вам зло?

– А пошел ты к черту! – крикнул я и повернулся к двери.

– Выпейте виски, синьор Дэвид, – виновато предложил Торчи. – Просто, чтобы доказать, что мы не враги.

– Мы не враги и не друзья, Торчи. Мы просто чужие.

Я открыл задвижку и вышел. Лауре нужно было только поднять трубку и сообщить полиции, где меня найти. В любой момент, как только ей заблагорассудится. Я был в ее руках, и это было ей известно.

«Я сказал ей, что вы дезертировали…» – все время стояло у меня в ушах. Таковы были слова Торчи. А я хорошо помнил, как началась эта история. Как-то днем в Рено я купался в море вместе с двумя другими сержантами, когда на берегу появился лейтенант Роулинг и подозвал меня. Роулинг был славный малый – высокий, стройный и всегда не прочь пошутить.

– Мне очень жаль отвлекать вас, сержант, – с усмешкой сказал он, – но вы мне нужны. Оденьтесь, вас вызывают в штаб.

Пока я вытирался и одевался, Роулинг закурил сигарету и, сдвинув на лоб фуражку, спросил:

– Вы ведь говорите по-итальянски, не так ли?

– Да, сэр.

– Хорошо?

– Я вырос во Флоренции. Мой отец был художником. Когда умер его брат и завещал отцу немного денег и дом в Калифорнии, мы переехали в Америку, но язык я не забыл.

Лейтенант кивнул.