Призрак со свастикой - Александр Тамоников

Во двор городской тюрьмы въехала повидавшая виды «полуторка» с железной будкой вместо дощатого кузова. Автоматчик на КПП закрыл ворота. Машина прибыла порожняком, повернула в дальний угол, встала за облезлым немецким грузовиком «MAN». Через минуту мрачноватый водитель уже курил с рослым парнем в промасленном комбинезоне. Павел медленно сошел с крыльца, разминая сигарету. Больше часа он копался в документах, надоело. Хотелось верить, что его распоряжения прилежно выполнялись. Война закончилась, но ответственность за халатность и должностные ошибки никто не смягчал. Трибуналы работали даже в это относительно спокойное время. Бывшая тюрьма гестапо располагалась в глубине двора на улице Шлиссельбаум — под боком у комендатуры. Трехэтажное каменное здание без излишних архитектурных вычурностей, обширные подвалы, разбитые на зарешеченные ячейки. Из здания имелся подземный ход в комендатуру и к бывшим казармам вспомогательной роты СС через дорогу. Советское командование использовало то, что есть.

Часовому на воротах приходилось неустанно трудиться. Просигналила еще одна машина, и он снова потащился открывать. Въехал черный, как копоть, «ГАЗ-М1», остановился у крыльца. Два офицера в общевойсковой форме, не особо церемонясь, выгрузили человека с мешком на голове и завязанными руками, повели к крыльцу. Пленник споткнулся, его придержали. Он неуверенно выпрямился. Форма офицера вермахта раньше сидела на нем как влитая, но сейчас обвисла, смялась, зато сапоги отливали глянцем. Пленного ввели в здание, не снимая мешка с головы. Третий офицер, прибывший на «Эмке», подошел к Вересту, настороженным взглядом оценил «командированного». Офицер был поджарый, ростом выше среднего, прямой, как корабельная сосна.

— Капитан Верест? — сухо улыбнувшись, протянул он руку. — Давай знакомиться, Павел Сергеевич. Капитан Репницкий, звать Антон, откомандирован подполковником Шалаевым в твое распоряжение.

— Хорошо. — Павел пожал протянутую руку. — Давай без церемоний, на «ты». Но за дело буду спрашивать.

— Мне уже сказали, — усмехнулся Репницкий, доставая пачку «Беломорканала», — что ты у нас человек дела, опытный оперативный работник… Огонька не подбросишь, Павел Сергеевич? А то в моей бензин закончился — жрет его, трофейная сволочь, как «Студебеккер»…

— Кого привез? — Павел щелкнул зажигалкой.

— Ценная доставка наложенным платежом, — ухмыльнулся Репницкий, жадно втягивая дым. — Подарок нашему расследованию от подполковника Шалаева. Из Потсдама доставили, полночи везли. Генерал пехоты Людвиг Майер, командир «героического» гарнизона города-крепости Креслау. Выдали под роспись с наказом вернуть, где взяли. Он еще понадобится, скоро будет суд над руководителями гитлеровского режима.

— Какая честь для нашего расследования… — пробормотал Павел. — Думаешь, от него будет польза? Сбором и отправкой ценностей занималось СС и, предположительно, люди гауляйтера. Военное командование к этому отношения не имело.

— Повезем обратно? — хмыкнул Репницкий.

— Ладно, пусть будет, — махнул рукой Верест. — Пообщаемся с этим субъектом в последнюю очередь. Предположения какие-нибудь есть? Поговорил уже с Шалаевым? Не поверю, что вы не прикидывали все версии.

— Прикидывали, — кивнул Антон. Он вел себя вроде доверительно, открыто, но все же не скрывал профессиональной настороженности. — Рассматривали даже самые фантастические теории, вплоть до грандиозной дезинформации. Но все это глупости. Состав был, золото было. Прошло больше трех месяцев, и нигде оно не вылезло — ни скопом, ни частями. Склоняюсь к твоей версии: состав на маршруте куда-то свернул, а путь демонтировали и замаскировали. Если ползать на коленях по этому месту, осматривать каждую кочку, тогда поймешь, что здесь тянули ветку. Но надо знать про это место. Пройти пешком 60 километров, все внимательно осматривая, — проблематично.

— Вообще-то, меньше, — пожал плечами Верест. — Равнинные участки по понятным причинам исключаем. Остается километров сорок. Батальон солдат, каждый взвод осматривает только свой участок — пять километров. День, ну два…

— Не пойдет, — возразил Репницкий. — В этом случае пропадает вся секретность. Фашисты узнают, что мы ищем пропавший эшелон, и примут меры. Полагаешь, у них отсутствует запасной план? От уничтожения груза — до полного блокирования доступа к нему. Например, завал, с ликвидацией которого не справится никакая современная техника.

Верест молчал. В словах коллеги был резон. Но возьмись за дело даже маленькая группа, где гарантия, что фашисты об этом не пронюхают?

— Ты бывал в этих горах?

— Да, случалось, — кивнул Репницкий. — Существует подробная карта этого района Силезии. Горы не подарок. Есть места, куда в принципе не добраться, включая несколько участков, примыкающих к «железке». Дороги проложены там, где это можно. Есть красивые районы, холмы, леса в долинах. В округе несколько старинных замков: Ножич, Шляковец, Крытня, еще парочка… памятники истории и культуры, так сказать. Фрицы высокого полета там жили, а до них — местные промышленники, владельцы шахт, карьеров. Местечки действительно любопытные — смутное Средневековье, рвы вокруг замков, «колодцы неверных жен»… Вся промышленность в основном была сосредоточена к югу от дороги — сейчас там работа либо заморожена, либо предприятия давно заброшены.

— Слышал, в Силезии находится замок, под которым спрятано золото Николая II. Согласно легенде, белочехи увели его у Колчака под Байкалом.

— Слышал про такую сказку, — усмехнулся Репницкий. — Белочехи вроде драпали через Владивосток, нет? Они что же, это золото через два океана перли, чтобы в Силезии спрятать? И много ли его привезли? Красивая легенда, Павел Сергеевич. Эх, нам бы свое золото найти…

В ворота тюрьмы въехал трофейный легковой «Мерседес-Бенц», тоже подвалил к крыльцу, чадя выхлопом. Первым высадился плотный невысокий майор в фуражке с красным околышем и синей тульей. Поношенная форма была аккуратно заправлена, сапоги тоже не новые, но сверкали кремом. У майора были круглые щеки, выбритые до синевы, маленькие, хотя и не злые глаза.

— Ну, все, нарисовалось ведомство товарища Меркулова, — пробормотал Репницкий. — Без них теперь в нашей стране ни одно дело не делается…

С «форс-мажором» приходилось смириться. Ведомство Меркулова медленно, но верно двигалось в гору, подминая под себя недовольных. Майор НКГБ смотрел, положив руку на кобуру, как солдаты извлекают из салона бледного субъекта в очках и штатской одежде. Тот переминался, облизывал губы, видимо, переживал, что его привезли на расстрел. Солдаты подтолкнули его в дверной проем. Майор тоже направился к зданию, но не спешил, поигрывал часами на цепочке.

— Здравия желаю! — поздоровался он хрипловато-простуженным голосом. — Майор Сенцов Федор Михайлович, Народный комиссариат государственной безопасности. — Затем небрежно отдал честь, протянул руку. Кивнул Репницкому, с которым был знаком. — А вы, видимо, Верест?

— Только не говорите, что не наводили обо мне справки и не видели фото, — улыбнулся Павел. — Приятно познакомиться, Федор Михайлович. Надеюсь, сработаемся.