Страсть по завещанию - Сабрина Джеффрис

Он сел рядом с ней, поставил перед собой тарелку яичницы с беконом и бросил на Селию серьезный взгляд.

— Я должен извиниться, миледи. Мне жаль, что не могу быть с вами по вечерам, но очень трудно… как это сказать… найти компанию для моей больной сестры.

— Компанию? Вы, наверное, хотите сказать компаньонку?

— Да-да. Вы сказали правильное слово. — Он благодарно ей улыбнулся. — Женщина должна говорить по-португальски, а такую непросто найти. Мне удалось отыскать одну даму, но она может находиться с сестрой только днем.

— Мне кажется, немногие англичанки знают португальский. Вам повезло, что удалось найти сиделку.

— Уверен, что это так. — Он искоса взглянул на Селию. — Я не смел надеяться, что вы меня поймете.

— Все же думаю, дело не так плохо. — Когда он растерянно посмотрел на нее, она добавила: — Ваш английский вполне хорош, так что нет нужды в знатоках португальского.

— Вы слишком добры ко мне, миледи. Я еще не встречал столь любезных англичанок.

Она рассмеялась. Португалец резко улучшил свою позицию в списке поклонников.

— Некоторые отнюдь не находят меня любезной.

«Например, некий чиновник с Боу-стрит».

— Не могу в это поверить! — Он ударил себя в грудь. — Вы такая alma brilhante… светлая душа. Как может кто-то этого не замечать?

— Они, видимо, слепы, — усмехнулась она.

— И глухи, а также, — он постучал себя по виску, — слабы разумом.

— Превосходно, милорд! — воскликнула она. — Вы совершенно точно употребили это выражение.

Он удивленно посмотрел на нее, но потом улыбнулся:

— Мне нужно учить язык, если я хочу произвести впечатление на синьору.

— А почему вы хотите произвести на меня впечатление, сэр? — Она лукаво посмотрела на виконта.

Он схватил ее руку, поцеловал, но не отпустил.

— А почему нет? — Его грустный взгляд взывал к сочувствию.

— Лучше ешьте яичницу, пока не остыла, — сказала Селия, осторожно высвобождая руку.

Виконт вздохнул и последовал ее совету. Но спустя мгновение продолжил:

— Я слышал, ваш отец тоже был иностранцем, как и я. Это правда?

— Да, моя вторая бабушка родилась в Тоскане.

— Значит, он был наполовину итальянцем? Поэтому ваша мать вышла за него? Ей нравились иностранцы?

Он произнес это с такой надеждой, что Селия невольно фыркнула:

— Думаю, ей нравилось, что он был маркизом, хотя она не знала, что это для нее означало.

— Не понимаю, — нахмурился он.

— Отец привык жить в свое удовольствие и пользоваться выгодами, которые давал ему титул. Он не изменился и после женитьбы.

— Что вы имеете в виду?

— Он изменял матери. А она вышла за него, потому что думала, что они любят друг друга. Поэтому его неверность глубоко ранила ее.

— Понимаю. А вы уверены в его неверности?

«Мы можем увидеться в охотничьем домике», — припомнилось ей.

Нет, это слишком личное, чтобы говорить вслух.

— Я знаю об этом из разговоров моих родных. Ничего не помню из событий тех лет, я была еще слишком мала.

— Это хорошо, — заметил виконт.

Она взглянула на него, удивленно подняв бровь. Он заметил ее взгляд.

— Дети не должны быть свидетелями — как это по-английски? — супружеской неверности родителей.

— Совершенно с вами согласна, — улыбнулась Селия. — Хотя ваши рассуждения меня удивляют. Я полагала, что, живя на континенте и принадлежа к привилегированному классу…

— Я должен был бы одобрить подобное поведение? — с оскорбленным видом спросил он.

— Возможно, — отозвалась Селия. — Многие знатные вельможи женятся ради денег. Мать влюбилась в отца, а ему, как оказалось, было нужно только ее приданое.

— И вы боитесь, что вас возьмут замуж только ради вашего приданого?

— И кто обвинит меня, если я так думаю? Я хочу, чтобы мой будущий муж любил меня такой, какая я есть, а не такой, которая может материально его обеспечить.

— Вы говорите мудро. И имеете право рассчитывать на это. — Он задумался. — Но иногда люди хотят не чего-то одного, а многого. Денег, привлекательную жену, мирную жизнь…

«Мирную жизнь? Непонятно, к чему это он?»

Словно осознав, что сказал больше, чем следовало, виконт вежливо улыбнулся.

— Разумеется, я тоже хочу всего. А кто этого не хочет? — Он похлопал ее по руке. — Но мне в первую очередь хотелось бы иметь хорошую жену. — Похоже, он вплотную подошел к изложению своих намерений.

И надо же так случиться — в это время в комнату вошел мистер Пинтер, в самый неподходящий момент.

— И где вы хотели бы найти такую жену, сэр? — с хитрой улыбочкой спросил он.

Его взгляд упал на ладонь виконта, которую тот положил на руку Селии, и молодой человек помрачнел. Он готов был тут же вырвать ее руку. Виконт почувствовал его раздражение и еще крепче сжал руку Селии, словно это уже была его собственность.

— Разве мы знакомы, сэр?

— Пока еще нет. Меня зовут Джексон Пинтер. — Он подошел к столу и, перегнувшись через него, протянул руку виконту де Басто, вынуждая того отпустить руку Селии. — Кое-кто называет меня «прислужником» миссис Пламтри, — добавил он, покосившись на леди Селию. — Хотя я работаю на лорда Стоунвилла.

Селия покраснела, вспомнив их давний разговор, когда она назвала его именно так. Он явно искал ссоры после того, как вчера вечером отобрал у нее пистолет.

— Мистер Пинтер проводит расследования, в том числе уголовные, — пояснила Селия. — И делает это за деньги.

— У некоторых нет возможности жить на семейное наследство, миледи. — Его темно-серые глаза буквально буравили ее.

— А еще некоторые любят кусать руку, которая их кормит. — Раз ему можно вспоминать когда-то сказанные ею слова, то и она воспользуется этим правом.

Она удивилась, увидев, как исказилось его лицо.

— Отличный удар, мадам, — с вымученной улыбкой проговорил он. — Пока голова цела, пожалуй, мне стоит убраться с линии огня.

— Пожалуй, вам не следовало вообще появляться на линии огня, — саркастически заметила она. — Служитель закона должен бы это знать.

— Что должен знать служитель закона? — спросил Оливер, появляясь вместе с герцогом в столовой.

Обычно Селия получала удовольствие от мужского общества. Но когда в комнате собрались ее брат, двое поклонников и единственный человек, чьи поцелуи по-настоящему взволновали ее, ей показалось, что мужчин чересчур много.

— Мы с вашей сестрой вели обычную для нас дискуссию, — отозвался мистер Пинтер.