Виктор Илюхин. Охотник за президентами - Александр Волков

Бесспорно, такую Конституцию «перешагнуть», продвигая назревшую и перезревшую идею отрешения президента от должности, почти невозможно. Илюхин, являясь главным обвинителем, это хорошо понимал. Итальянскому журналисту Ивану Марино в этот горячий момент чудом удалось упросить Виктора Ивановича Илюхина в перерыве между обсуждениями вопросов по импичменту дать интервью.

«- Вы, как самый главный инициатор обвинения против президента, в чем видели суть своей работы?

- Если бы я писал эту Конституцию Российской Федерации с ее статьями 92 и 93, я бы никогда такой процедуры не предложил. Она весьма туманна, весьма сложна и по сути дела невыполнима в условиях Российской Федерации. Выдвигает обвинения Государственная дума в отношении президента, дальше материалы идут на экспертную оценку в Конституционный Суд, в Верховный Суд Российской Федерации, и при их положительном отзыве материалы должны быть направлены в Совет Федерации, который окончательно решает этот вопрос. Конечно, хотелось бы, чтобы процедура была расписана дополнительно в каком-либо законодательном или нормативном акте. Но учитывая, что статьи 92, 93 Конституции Российской Федерации прямого действия, мы вправе начать процедуру и реализовать ее.

- Прохождение какого этапа процедуры импичмента, по вашему мнению, является наиболее сложным?

- Самая сложная процедура - это формирование обвинений в отношении президента. Законодатель не должен заниматься сбором доказательств, не должен определять квалификацию деяний, как это предусмотрено в Конституции РФ. Здесь сложно соблюсти функции законодателя и не присвоить себе функции судебных органов. Это, на мой взгляд, самый сложный момент, который возникал у нас тогда, когда мы формировали обвинения, а потом отстаивали свои позиции в Специальной комиссии. Еще будут большие сложности, если материалы все-таки дойдут до Совета Федерации. В Совете Федерации половину состава представляют губернаторы, руководители администраций краев, областей, республик. Многие из них близки к Ельцину. Конечно, они голосовать против Ельцина не будут.

- Какие из пяти данных обвинений могли быть подтверждены Верховным Судом?

- Я хочу отметить, что достаточно мотивированы и установлены все пять пунктов обвинения. Но наиболее сильным обвинением с правовой точки зрения я считаю первый пункт обвинения, связанный с разрушением Советского Союза, с заключением антиконституционных, как мы говорим, преступных беловежских договоренностей. И второй момент - это обвинение, изложенное во втором пункте, связанное с событиями сентября-октября 1993 года, когда президент своим указом разогнал представительную власть в Российской Федерации, будучи уже фактически отрешенным от этой должности, расстрелял Верховный Совет. Были массовые жертвы. Вот эти два эпизода наиболее сильны. Хотя и события в Чеченской Республике тоже имеют право быть квалифицированы и стать предметом обсуждения при рассмотрении процедуры по импичменту.

- Какие у вас имеются поправки к Конституции, чтобы сделать процедуру импичмента более реальной?

- Я бы не стал заставлять законодателя проводить фактические действия по сбору доказательств. Если у законодателя появились данные о том, что президент нарушил Конституцию, совершил иное тяжкое преступление, то законодатель должен был бы принять одно решение - поручить Генеральной прокуратуре провести предварительное расследование, а потом истребовать эти материалы, и на основании их уже решать вопрос об отрешении президента от должности. Совмещение законодательных функций и функций, по сути дела, по сбору доказательств я считаю недопустимым. Я бы полагал, что президент может быть отрешен от занимаемой должности не в связи с совершением преступления, а в связи с грубым нарушением Конституции, других важных законодательных актов, то есть нарушением, которое не всегда, допустим, образует состав преступления.

А если говорить о преступлениях, то, по нашей Конституции, президент может быть отрешен только лишь в связи с совершением государственной измены или иного тяжкого преступления. А если он совершил не тяжкое преступление? Что, его отрешить уже нельзя?

Мы вводим двойные стандарты, ставим людей в неравное положение перед законом, перед Уголовным кодексом. Ведь до тех пор, пока президент не отрешен, его нельзя привлечь к уголовной ответственности. Но отрешить его можно за совершение тяжких преступлений. Значит, мы ему выдаем, по сути дела, гарантию, что он не будет привлечен к ответственности в случае совершения менее тяжких преступлений. Я полагаю, что этот вопрос в Конституции решен абсолютно неправильно.

- Если произвести сравнительный анализ с моделями в США, во Франции и в Российской Федерации об импичменте президента, то какая из конституций лучше позволяет произвести процедуру отрешения президента?

- Мне нравится процедура отрешения президента Соединенных Штатов Америки. Почему? Потому что, во-первых, предварительную проверку проводят профессиональные юристы, они формируют обвинения, они дают правовую оценку этим деяниям, а потом это все выносится на обсуждение Конгресса, а потом уже в Сенат.

Во-вторых, в Сенате США при рассмотрении этой процедуры председательствует председатель Верховного Суда, и он может внести серьезные коррективы, предостеречь от возможных ошибок.

В-третьих, в США предусмотрена возможность отрешения президента за совершение любых деяний, порочащих высокое звание президента.

- Какое голосование, на ваш взгляд, является более приемлемым во время процедуры отрешения от должности президента, - открытое или тайное?

- Международная практика такова, что чаще всего процедура голосования проводится в парламентах открыто. И я думаю, что это правильно. Потому что выражено непосредственно мнение того или иного конгрессмена, того или иного парламентария. И здесь какая-либо подтасовка недопустима. Это первое. И второе, избиратели должны знать позицию своего избранника по столь важным узловым моментам, как вопрос о доверии-недоверии президенту. Я считаю, что должно быть открытое голосование».

Добавим от себя - в Государственной думе было организовано открытое голосование именными бюллетенями. Но как это проходило и какими тайнами оно было окутано, стоит вспомнить более подробно.

Кому судный день, а кому - базарный

Вспоминает Игорь Михайлович Братищев (фракция КПРФ), возглавлявший несколько созывов в Государственной думе Счетную комиссию

- Сами доклады председателя Специальной комиссии Филимонова и главного обвинителя Илюхина мы заслушали 13 мая 1999 года, потом начались выступления от фракций. 14 числа пленарного заседания не было, и, я считаю, это хорошо - кое-кому было время подумать над сказанным. И только 15 мая после ряда выступлений, в том числе и представителя президента, который назвал процедуру импичмента заговором с целью захвата власти, мы приступили к голосованию.

Много спорили, каким должно быть голосование. Коммунисты предлагали сделать его открытым, поименным, что позволило бы уйти от любых фальсификаций, а главное, избиратели бы увидели, как голосуют их депутаты. Но Жириновский уперся, как обычно, кричал о демократии, что мы его давим, как давили все годы Советской власти. Естественно, его поддерживала и фракция «Наш дом - Россия». Они хотели тайное голосование и обезличенные бюллетени. В итоге было решено, что будем голосовать открыто, поименно, бюллетенями по каждому из пяти пунктов обвинения отдельно. Каждый депутат берет бюллетени сам, расписывается, потом заходит в кабинку, заполняет и после у всех на виду опускает в урны.