Стая бешеных - Фридрих Незнанский

Что-то она могла начать и сейчас, но двери лифта распахнулись, и Ирина не успела начать свое художественное творчество.

Еще мелькнула мысль – слишком в кабинке темно, – но совсем мимолетно, и она шагнула… в пустоту.

Как она успела ухватиться руками за металлический косяк, она и сама не поняла. Тяжесть тела уже была перенесена внутрь, туда, где должна была стоять кабина лифта. Но кабины не было.

Ирина какую-то секунду балансировала над пропастью, по инерции устремляясь вперед, а руками, вцепившимися в косяк, таща себя назад. Патрончик губной помады выскользнул из руки и довольно долго летел по черной шахте. Когда ударился внизу, Ирина отшатнулась. Даже испугаться не успела. Только чертыхнулась досадливо и помчалась на лестницу.

И только здесь, когда уже была на третьем этаже, ноги вдруг запоздало задрожали мелкой дрожью, а к горлу подступил комок страха, и Ирине стало так себя безмерно жаль, что она чуть не заплакала.

«Ну, сволочи, ну, вы дождетесь! – мысленно выругалась она. – Я на вас в суд подам! За что вам только деньги платят?!»

Судиться с РЭУ, конечно, Ирина не стала бы, но нервы халтурщикам решила попортить основательно – шутка ли, она чуть не свалилась с восьмого этажа. Это же – Ирине снова стало жутко, – смерть верная.

Как добралась до работы, загадка. Все было в тумане. Нарушала она правила или ехала примерно – Ирина не помнила. Но, когда вбегала в контору, на часах было пять минут девятого.

Эти пять минут могли ей дорого стоить, но Ирина даже не подумала об этом, даже не подлизнулась к стукачке-ресепшионистке. Она все никак не могла отойти от ужаса.

Сначала забежала к Машке Ободовской и, вызвав в коридор, извиняясь и виновато улыбаясь, попросила губную помаду. Они пользовались одним цветом и одной маркой. Пока она тщательно выводила нужный контур, Маша молчала, осознавая ответственность момента. Но когда Ирина отодвинулась от зеркала, чтобы оценить проделанную работу, подруга спросила:

– Что с тобой?

– Потом расскажу, – отмахнулась Ирина, у которой настроение от накрашенных губ чуть-чуть улучшилось, и помчалась в свой отдел.

Там сразу же бросилась к телефону и набрала номер РЭУ.

– Вы что там все, с ума сошли?! – закричала она, как только трубку подняли. – Я чуть не упала! Вы под суд захотели?! Так я вам это живо устрою!

Когда ей высказали свое недоумение, она напустилась еще сильнее, пригрозив вообще заказать бандитам разобраться с долбаным РЭУ раз и навсегда.

– Да что случилось-то?

– А то, что лифт не работает!

– Какой дом? Какой подъезд?

Ирина назвала.

– Только что оттуда мастер вернулся, – доложили ей, – все в порядке. Не волнуйтесь.

– Да?! Не волнуйтесь?! А если бы я свалилась?! Восьмой этаж – вы соображаете?

– Гражданочка, правила пользования лифтами читаете? Там написано черным по белому – не открывайте дверь, пока не убедитесь, что кабина перед вами.

– Да дверь сама открывается!

– Значит, не входите, пока не убедитесь.

Да, Ирина читала эти правила. Но никогда не думала, что их знание пригодится именно ей.

Она с досадой бросила трубку и увидела, что рядом собрались сослуживцы, с интересом прислушивающиеся к ее разговору.

– Представляете? Дверь открывается, а лифта нет!

– С ума сойти!

– Я чуть костями не загремела.

– С ума сойти!

– А они говорят – надо было смотреть.

– Сойти с ума!

Зазвонил телефон, и Ирина, не обратив внимания, что это внутренний звонок, сдернула трубку и крикнула:

– Ну что еще?!

– Ирина Алексеевна, – пропищал голос секретарши начальника, – зайдите к Владимиру Дмитриевичу.

Ирина чуть было не сказала – к какому Владимиру Дмитриевичу? Но вовремя вспомнила, что это как раз ее начальник.

– Иду, – коротко бросила в трубку и помчалась в туалет.

Здесь она прильнула к зеркалу и тщательно стерла с губ помаду.

– Заходи, заходи, – начальник весело манил ее рукой. – Присаживайся.

Ирина присела в глубокое кожаное кресло и вынула блокнот – вся внимание и старание.

– Пять минут, – сказал начальник. – Сегодня это уже восьмой раз. Если сложить все вместе, получается – сорок минут. За это время в цивилизованных странах заключаются миллиардные контракты. И сколько мы по твоей милости потеряли?

– Чертову прорву денег, – виновато улыбнулась Ирина. Вообще контракты их контора заключала нечасто, длилось это месяцами и, конечно, ни о каких миллиардах речь не шла. А последний контракт с сибиряками как раз и был полной заслугой Ирины.

«Ну пусть поначальствует, – думала Ирина, – такая у него работа. Лишь бы не приставал».

– Ну что мне с тобой делать?

– Простить, – весело подсказала Ирина, – тем более что по моей милости наша фирма еще ни копейки не потеряла. А, как бы это помягче выразиться, наоборот, поимела неплохой контракт.

– Кстати, о контракте, там сейчас наши юристы просматривают – какие-то ошибки нашли.

– Какие ошибки? – насторожилась Ирина.

– Я пока не в курсе, – ушел от ответа начальник, но Ирина поняла – просто блефует. Никаких ошибок в контракте нет. Его готовили как раз юристы фирмы, да так тщательно, что чуть не сорвали все сроки.

– Ну, если будут ошибки, мы контракт перезаключим. Это условие там тоже есть, – козырнула Ирина. – А по поводу опозданий – у меня сегодня уважительная причина. Я чуть не упала в шахту лифта.

– Как это?! – опешил начальник.

– А вот так – дверь открылась, а лифта нет.

– С ума сойти!

– Да-да…

– Ну и фантазия у тебя, – сказал начальник. – Прошлый раз тебя задержал гаишник. Позапрошлый – отключили воду. Понимаешь, Пастухова, это никого не волнует. На работу надо приходить вовремя.

– Это чудно – к восьми! Когда никого нигде еще нет! Мы до десяти сидим, бумажки перекладываем, потому что нигде телефоны не отвечают. Зато вы можете со мной по полчаса выяснять, почему я опоздала…

– В Штатах начинают работу в семь.

– Там все так начинают. А у нас только мы. Может быть, нам работать по американскому времени. Это сколько, восемь часов, кажется, разницы. Вот как раз с четырех и начнем…

Переговорить Ирина могла кого угодно. А туповатого начальника, бывшего комсомольского босса, который с трудом одолел Устав ВЛКСМ, почерпнув оттуда только знания об орденах комсомола, – раз плюнуть.

– Все сказала?

– Все. Могу идти? Теряю драгоценное рабочее время. – Ирина приподнялась.