Моя по всем статьям - Алиса Ковалевская

Я замолчала, понимая, что он меня не то, что не слушает – вряд ли слышит. Ему просто не за чем меня слышать. Хотела удержать её, но руки ослабли. Лисичка посмотрела на меня, полная сомнений.

– Алиса. Подойди ко мне.

Она в последний раз обернулась и пошла к нему. Я сжала руки в кулаки. Господи…

Рихард

Я едва сдерживался, чтобы не рвануть внутрь. Останавливало лишь понимание, что у специально обученных бойцов опыта куда больше. Речь шла о безопасности Крис и моей дочери.

Группа захвата ждала сигнала. Я проверил собственный пистолет. Пускать его в ход было бы последним делом. Вокруг и так было полно вооружённых до зубов спецназовцев.

– Пятый на месте, – ожила рация стоящего рядом со мной старшего группы. – Всё спокойно. Жду отмашки.

– Понял тебя, – ответил он. Рация затрещала снова. Остальные спецназовцы тоже были на своих позициях. Я поглубже вобрал воздух. Трёхэтажный кирпичный дом перед нами походил на тот, в подвале которого Афанасьев пустил рядом со мной пулю. Очередная нора. Что у него таких несколько, мне было известно. Но об этом месте понятия я не имел.

– У него моя дочь, – выговорил, глядя на закрытую металлическую дверь. Медленно повернулся к старшему группы. – С ней ничего не должно случиться. И с женой. С Кристиной.

Гарантий дать не мог никто. Самое большее – слово, что сделают всё возможное, чтобы они остались целы.

– И невозможное тоже, – выговорил жёстко, глядя ему в глаза.

Он выдержал мой взгляд. Ответил таким же твёрдым кивком. Все мы отлично знали, кто такой Афанасьев. Как Михе удалось выбить у руководства группу захвата, оставалось только догадываться.

Старший поднял рацию, отдал распоряжение о двухминутной готовности. Жилы натянулись. Вокруг стояла гробовая тишина. Замолкли даже вечно орущие птицы. Ни ветра, ни привычного городского шума. Дом косился на нас тёмными стёклами. Секунды били по вискам свинцовыми каплями. Один неверный шаг и…

– Готовность тридцать секунд, – выговорил старший группы в рацию.

Тишина давила на барабанные перепонки. Нарушавший её крик ворона прокатился по переулку, эхом отразился от стен.

– Десять секунд, – предупредил старший. – Пять…

– Дай отбой. Что-то не так, – резко.

Мы что-то упускали.

– Отмена готовности, – поспешно сообщил он. – Все слышали?! Отмена готовности. Подтвердите.

Один за другим бойцы ответили, что информация принята. Группа ждала дальнейших распоряжений.

– Я пойду один и…

Договорить я не успел. Мы обернулись на открывшуюся со скрипом дверь. Из темноты вышел Афанасьев. Нутро похолодело. В окровавленной руке он сжимал пистолет. Губы кривились, цепкий взгляд был направлен прямо на меня.

Я бросился к нему. Ужас пробирал до костей. Чья это кровь?!

– Рихард! – раздался окрик Якова. Кто-то схватил меня за плечо, пытаясь остановить.

Афанасьев развёл руки в стороны, пистолет с оглушительным стуком упал на асфальт. Всё было словно в раскадровке: каждая деталь чётко врезалась в память. Чтобы наверняка остаться навсегда.

– Где они? Где Кристина и моя дочь?! – подлетев, схватил ублюдка за грудки.

– Сам догадайся, Агатов, – он мрачно усмехнулся.

Рыча, я рванул его на себя.

– Если ты хоть пальцем их тронул, я тебя с того света вытащу.

К двери уже бежали спецназовцы. Меня всё-таки оттащили от него. Яков, чёрт его подери! Возле Афанасьева появились бойцы спецназа. Он смотрел на меня, я на него.

– Думал, переиграешь меня, Агатов? – губы его искривились сильнее. – Нет. Не переиграешь. Никогда не переиграешь.

Его скрутили. Он даже не подумал оказать сопротивления, продолжая усмехаться и смотреть на меня.

– Сюда! – раздалось из коридора за его спиной одновременно с металлическим щелчком наручников. – Они здесь!

Слова ударились о черепную коробку. Это могло значить всё, что угодно.

Афанасьев смотрел на меня с нескрываемым презрением и мрачным превосходством.

– Ты покойник, – прорычал я и бросился к двери.

На этот раз удержать меня никто не пытался. Оказавшись в полутёмном коридоре, я осмотрелся по сторонам. Тишина преследовала меня. Мёртвая, гробовая, превращающая нервы в тугие комки.

– Где они?! – рявкнул, едва мне навстречу вышел спецназовец. – Где моя семья?!

Он взглядом указал мне вперёд. Немой, не обещающий ничего взгляд.

Земля подо мной будто разверзлась, и я лечу в ад. Желудок выворачивался, по рту появился вкус желчи. Я снова бросился вперёд.

– Нет… – голос. Этот голос я бы не спутал ни с одним другим. – Я… Мы в… – она плакала. Пронизанная слезами дрожь впрыснула мне в кровь дозу облегчения, смешанного с усилившимся страхом.

Последние метры показались дорогой в вечность. Кристина сидела на диване. Её каштановые волосы в беспорядке разметались по плечам. По её плечам и плечам девочки, которую она прижимала к груди. Моей дочери. Алисы.

– Кристина, – просипел, остановившись в дверях.

Смотрел на них и боялся, что стоит хоть на миг закрыть глаза, они исчезнут. Что вместо рассыпанных по плечам двух самых прекрасных из всех возможных земных созданий волос увижу паутину безысходности. Что живой огонёк в заплаканных глазах Крис сменит замёрзшее стекло. Что всё действительно закончится, так и не начавшись.

– Рихард, – тихий выдох разбил гулкую тишину внутри меня.

– Кристина… – ещё несколько шагов к ней только затем, чтобы смести последние метры.

Оказавшись рядом, присел на край кресла. Наши колени соприкоснулись. Заплаканная Алиса смотрела на меня с подозрением и испугом. Я дотронулся до плеча Кристины. Она всхлипнула. Слезинка застыла в уголке глаза и сорвалась по щеке вниз.

– Поехали домой, – попросила она. – Пожалуйста, Ард, увези нас отсюда. Я больше… больше не могу тут ни секунды.

Я бегло оглядел комнату. Заметил у стены разбитый телефон. На столе – откупоренная бутылка, рядом с диваном окровавленные осколки стекла. Снова на Крис, пристально изучая её лицо.

– Что это? – убрал волосы от её шеи. На нежной коже краснели пятна.

Её губы задрожали сильнее, глаза мгновенно заволокло слезами. Меня затопила ярость. Уничтожу. В порошок сотру.

– Поедешь ко мне? – с трудом я заставил себя взять эмоции под контроль. Смотрел на дочь, та разглядывала меня. Уже без страха, но всё ещё с лёгкой настороженностью. Попытался улыбнуться, но получилось дерьмово.

– А мама?

– Мама, – в глаза Кристины. – Мама поедет ко мне?