История о магии - Крис Колфер

– Боже праведный! – ахнула Бристал.

– Но это еще не все, – продолжал Брукс. – Олдрегейд ненавидит нашего отца еще со времен учебы в университете права. Когда они оба стали помощниками судей, отец не проиграл ни одного дела Олдрегейду как в роли обвинителя, так и защитника, а во время слушаний всячески унижал его. Потому-то он и назначил меня твоим защитником: помощнику судьи ни за что не выиграть подобное дело, а Олдрегейд хочет увидеть провал Эвергрина! И он с превеликим удовольствием приговорит тебя к смерти, если дать ему такую возможность.

Бристал не верилось, что ей так не повезло. Все работало против нее – и законы Южного королевства, и вселенская несправедливость.

– Тогда я обречена, – тихо проговорила она. – Мне никак не выбраться.

– Не забывай, кое-что все же играет тебе на пользу, – напомнил Брукс. – Как я уже сказал, это дело «Бейли против Южного королевства». Судья Олдрегейд не знает, кто ты такая. Слушания обычно не начинаются раньше, чем через два дня после ареста, поэтому будем надеяться, отцу хватит времени помочь тебе, прежде чем Олдрегейд обо всем узнает.

– Так вот почему ты притворился перед стражником, что мы не родственники. Ты не хочешь, чтобы кто-то догадался, кто я.

– Именно.

Бристал и представить не могла, как однажды будет благодарна за то, что Брукс – ее брат, но это случилось. Его расчетливость и коварство – качества, которые она в нем презирала, – сейчас помогали спасти ей жизнь.

– Мне так страшно, Брукс.

– Ясное дело. Даже если отец найдет способ тебе помочь, ты не окажешься на свободе. В лучшем случае тебя отправят до конца жизни в тюрьму, куда-нибудь далеко от Чариот-Хиллз.

– Думаю, ты считаешь, что я этого заслуживаю, раз поступила так глупо, – сказала Бристал сквозь слезы. – Я не хотела, чтобы так вышло. Я просто хотела другой жизни…

– Значит, ты получила, что просила.

Тут дверь в камеру открылась – это вернулся стражник. Он запыхался и вспотел, пока бегал вверх-вниз на четвертый этаж.

– Я передал ваше послание судье, сэр, – буркнул он.

– Вовремя. Я как раз ухожу.

Брукс взял свою сумку и направился к выходу, но Бристал крикнула ему вслед:

– Помощник судьи Эвергрин! Если увидите моих маму и брата, можете передать им, пожалуйста, что я их люблю? И сказать, что мне очень-очень жаль, что все так вышло?

Брукс кивнул так, чтобы стражник не заметил, и отчетливо проговорил:

– Я тебе не гонец, преступница. Увидимся в суде.

Брат зашагал по коридору, стражник вышел из камеры и запер дверь. Когда звук их шагов затих, на Бристал накатила такая грусть, какой она никогда прежде не испытывала. Она легла на каменную скамью, горько разрыдавшись, и плакала до тех пор, пока не осталось ни слезинки.

Брукс был ее единственной связью с домом, куда она больше никогда не вернется.

* * *

Посреди ночи Бристал резко разбудили: дверь камеры распахнулась, внутрь ворвались два стражника и, схватив ее под руки, заставили подняться со скамьи. Не говоря ни слова, они вывели ее из камеры, протащили по тюремному коридору, а затем повели наверх по винтовой лестнице. Стражники шагали быстро, и Бристал за ними не успевала, поэтому им приходилось волочить ее большую часть пути. Она не понимала, что происходит и куда ее ведут, а спросить боялась.

Поднявшись наверх, они вошли в главный холл здания суда, который оказался темным и безлюдным, хотя обычно здесь было полно помощников судей и самих судей. Бристал подумала, что сейчас, наверное, за полночь, и это напугало ее еще сильнее. Но зачем такая срочность?

В конце коридора, возле высоких двойных дверей, Бристал увидела Брукса, который сердито ходил взад-вперед и что-то бормотал себе под нос.

– Брукс! – крикнула Бристал. – В чем дело? Почему мы здесь в такой поздний час?

– Потому что судья Олдрегейд узнал, кто ты такая! Должно быть, стражник прочитал мою записку и доложил ему. Вот же мерзавец! Олдрегейд перенес слушание по твоему делу – он хочет вынести тебе приговор, прежде чем отец успеет вмешаться!

– Подожди, я не понимаю, – проговорила Бристал. – Когда состоится слушание?

– Сейчас.

Стражники открыли двери и затащили Бристал в зал суда. Брат зашел следом.

Когда Бристал оказалась внутри, у нее перехватило дух – она никогда не бывала в таком огромном помещении. Толстые мраморные колонны, стоявшие на каждой стороне, тянулись до самого потолка, который казался бесконечным. На деревянных трибунах, опоясывающих зал, могло поместиться не меньше тысячи свидетелей. В этот час зал освещался лишь двумя факелами – по одному с каждой стороны судейского кресла, стоявшего на высоком помосте в передней части помещения. На стене, прямо за возвышением, висел гигантский портрет короля Чемпиона XIV: казалось, правитель-великан осуждающе взирает на зал судебных заседаний.

Стражники заперли Бристал в высокой железной клетке посреди зала. Сквозь широкие прутья она мало что видела. Брукс занял место за столом слева от клетки, и Бристал предположила, что стол справа предназначается для обвинителя.

– Постарайся успокоиться, – шепотом сказал брат. – И лучше ничего не говори. Станет только хуже.

Дверь за возвышением открылась, и судья Олдрегейд вошел в зал суда из своих личных покоев. От одного его вида бросало в дрожь, и неважно, вел ли он слушание или занимался чем-то другим. Он был худощав, с черной как смоль бородой и кожей землистого цвета. Глаза его ввалились глубоко в глазницы, казалось даже, будто у него нет зрачков, а ногти на пальцах рук до того отросли, что походили на когти.

Олдрегейда сопровождали четверо стражников и – к полному ужасу Бристал – палач с огромным топором, который тоже вышел из личной судейской комнаты. Бристал повернулась к Бруксу в надежде, что тот подбодрит ее взглядом, но брат тревожился не меньше нее. Слушание еще не началось, а ее судьба, похоже, уже была предрешена.

Судья Олдрегейд поднялся на помост и, усевшись в кресло, уставился на Бристал с кривой ухмылкой, как кот на мышь, угодившую в ловушку. Затем он три раза ударил молотком, и слушание началось.

– Разбирается дело «Бейли против Южного королевства», – объявил Олдрегейд.

– Ваша честь, разрешите напомнить, что незаконно проводить судебный процесс без представителя обвинения, – заметил Брукс. – Кроме того, крайне неэтично допускать в зал суда палача, прежде чем обвиняемому вынесен приговор.

– Я знаю законы, уважаемый защитник, – осклабился судья. – Представитель обвинения будет здесь с минуты на минуту. Однако не вам читать мне нотации о судебной этике. До моего сведения дошло, что вы намеренно пытались скрыть информацию от суда. Это прямое нарушение морального долга помощника судьи, а все нарушители должны понести наказание.

Судья Олдрегейд подал знак стражникам, и те накрыли камеру Бристал большим полотнищем. Теперь она совсем ничего не видела.