Не пытайся скрыть свою любовь - Хелен Бьянчин

— Папарацци.

Фотограф сделал несколько быстрых снимков и удалился.

— Миссия выполнена, — объявила Шэнни.

— Друзья, нам нужно чаще встречаться, — сказал Франко, беря за руку Джинну.

Шэнни и Джинна тепло обнялись.

— Может, как-нибудь пообедаем все вместе?

— Позвони мне.

Следующие несколько дней стали для Франко очень тяжелыми. Он часами работал, рано вставая и разминаясь в спортзале. Ему приходилось часто путешествовать — как по стране, так и за ее пределами. Он мотался по миру, встречаясь с людьми и заключая сделки, обеспечивая корпорацию «Джанкарло — Кастелли» всем необходимо для того, чтобы она сохраняла ведущие позиции в мире.

Итак, я явилась и готова отчитаться, весело подумала Джинна, припарковав свой «БМВ» на стоянке около внутреннего дворика дома Анны-Марии.

Бабушка сможет скрывать истинную причину приглашения на десять минут, максимум пятнадцать, но потом она обязательно примется серьезно учить меня жизни.

Но Анна-Мария явно не собиралась ждать… Наверное, все намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

О, да все намного хуже… Джинна заметила, что на столе перед бабушкой лежит газета с той самой фотографией.

— Джинна, — без долгих вступлений начала Анна-Мария, указывая на злополучную фотографию. — О чем ты только думала?

— Мы с Шэнни встретились и поужинали, потом пошли в кино. После просмотра фильма мы решили выпить по чашечке кофе. Среди посетителей были наши друзья, которые, естественно, к нам присоединились.

— И в обществе которых вас сфотографировали.

Почему я чувствую себя как провинившаяся ученица, которую немилосердно отчитывает директор школы?

— Мы встретились совершенно случайно и не делали ничего предосудительного.

— Да, конечно. Но то, что здесь написано, дает серьезные поводы задуматься, — бабушка Джинны сделала глубокий вдох, а затем медленно выдохнула воздух, чтобы успокоиться. — И вообще, вся эта ситуация только подливает масло в огонь, который мерзкие журналисты раздули вокруг Франко и Фэмки.

Деликатный стук в дверь возвестил о том, что кухарка принесла поднос с чаем.

— Я была бы счастлива, если бы вы сделали публичное заявление.

— Это даже важнее, чем моя беременность? — язвительно заметила Джинна.

Глаза бабушки сузились.

— Тебя беспокоит, что ты никак не можешь забеременеть?

— Что меня действительно беспокоит, так это твои постоянные расспросы.

— Вы хоть… спите вместе?

— Ты имеешь в виду… занимаемся ли мы с Франко сексом? — Джинне стоило немалых усилий, чтобы не расхохотаться. — С завидным постоянством… И мы не предохраняемся.

Ей показалось или щеки бабушки действительно порозовели от смущения под слоем макияжа?

— Давай договоримся больше не обсуждать эту тему, — мягко предложила Джинна, — она уже начинает надоедать.

— Хорошо. Извини меня.

Джинна попыталась вспомнить, когда Анна-Мария последний раз перед кем-нибудь извинялась. Нет, такого прежде не случалось.

— Спасибо, — сказала Джинна.

Подобные антикварные аукционы проводились несколько раз в год. На сегодняшнем должны были выставить несколько предметов мебели ручной работы, принадлежавших к одной коллекции.

В предвкушении удачной покупки Джинна вошла в старинном дом.

Она внимательно рассматривала лоты, обратив особое внимание на потрясающе красивые стулья палисандрового дерева.

А потом Джинна увидела его… невысокий столик с изящной крышкой и прекрасными резными ножками.

Само совершенство.

Джинна осторожно прикоснулась к столику, провела пальцами по крышке, ощутив гладкое прикосновение дерева, и вдруг почувствовала, что влюбилась в эту вещь.

— Красивый, не правда ли?

Нет, это невероятно. Фэмки? Здесь?

— Я все забываю дать тебе копию своего ежедневника, — съязвила Джинна. — Тогда тебе не пришлось бы выбиваться из сил, пытаясь предугадать следующее мое движение.

Фэмки сделала попытку испепелить соперницу взглядом.

— Милая, с чего ты взяла, что я хоть пальцем ради тебя пошевелю?

— Ах да. Я всего лишь неудобное, но обязательное дополнение Франко.

— Именно.

Лаконичный ответ, полный яда. Ничего удивительного и нового.

Почему бы не ужалить противницу в ответ?

— Как поживает твоя дочь?

Голубые глаза Фэмки стали холоднее арктического льда.

— Моя дочь здесь совершенно ни при чем.

Джинна удивленно подняла бровь.

— Да неужели? — Она сделала эффектную паузу. — Наверное, ты оставила ее под очень хорошим присмотром, пока сама развлекаешься в другом полушарии.

— Я наняла няню.

— Несчастное дитя растет без матери! Не боишься, что тебя лишат родительских прав?

— Пытаешься меня напугать?

— Что ты, совсем нет. Мы просто беседуем.

— Я занимаюсь устройством своей жизни.

— Но не с моим мужем.

— Франко никогда не был по-настоящему твоим.

Аукцион начался в половине третьего. Торги были жаркими, участники торгов с готовностью повышали ставки. Один за другим с молотка ушли красивые стулья палисандрового дерева.

Изящный столик, который так понравился Джинне, вызвал оживление среди присутствующих. Пять минут яростного соперничества — и претендентов на него осталось четверо, затем трое…

И вот их уже двое.

Торги превратились в захватывающую игру. Джинна раз за разом перекрывала цену, которую называла Фэмки. Остальные участники торгов притихли, ожидая, когда ведущий объявит, кто же победил в этой странной борьбе.

Присутствующие чувствовали: на их глазах происходит нечто необычное.

Неожиданно раздался хорошо знакомый Джинне мужской голос — к торгам присоединился Франко.

Ему совершенно не нужен этот столик, подумала Джинна.

Тогда… для кого он хочет его купить?..

Далее поднимать ставки Джинна не собиралась. Она назвала свою последнюю цену и замерла: дело было уже не в столике, а в том, что ни одна из соперниц не желала уступить.

В этот момент Франко назвал астрономическую сумму. Сидящие в комнате затаили дыхание…

А потом раздался стук молотка аукциониста и наступила тишина, означавшая конец торгов и победу Франко.