КОТ и К°. Книга третья. На край Земли, и даже дальше… - Юрий Артемьев

комнате, тоже не знают причину того, от чего сейчас стоит на коленях и корчится, держась за глаз, здоровенный мужик в военной форме.

— Ну чего ты за глаз ухватился? Об этом надо было раньше думать, когда ты нарушал заветы божие…

Я жду, когда мои слова переведут этому болезному…

— Алехандро! Ты почему не переводишь?

Гото посмотрел на меня таким непонимающим взглядом. Но тут же стал переводить…

— Ты думал, что бог тебя не видит? Ты думал, что бог про нас забыл?

Снова делаю многозначительную паузу…

— Убери руки от лица! Посмотри не меня? Что? Твой правый глаз не видит? Но, слава богу, он на месте. Бог не стал отнимать у тебя глаз. Он только лишил твой нагрешивший глаз зрения.

А про себя всё время думаю: Не переборщил ли я с «божественной силой»…

— Теперь молись! Проси прощения у бога за свой грех! Моли его о том, чтобы он вернул тебе зрение! Бог добрый. Он простит тебя, если ты будешь искренне его просить.

Боец закивал головой. Он сейчас больше всего походил на темнокожего терминатора с красным глазом.

* * *

Не знаю, на кого больше оказало влияние шоу, которое я устроил проштрафившемуся бойцу… Но вечером того же дня кубинские бойцы при виде меня, старались обойти стороной и не встречаться со мною взглядом…

— Алехандро! А чего это твои храбрые коммандос шарахаются от меня?

— Ты их напугал. Они тебя боятся.

— Я что? Такой страшный?

— Не то слово… Они думают, что ты маг и колдун…

— Но ты же понимаешь, что я всё это делал лишь для того, чтобы поддержать дисциплину в твоём подразделении?

— Я понимаю. Но мне порой и самому страшно.

— Отчего? Ты тоже меня боишься?

— Нет. Тебя я не боюсь. Я боюсь той силы, которую ты используешь. Мне даже кажется, что ты сам не знаешь всех пределов той силы, которой владеешь…

— Ты прав, друг… Это мне самому до конца неизвестно… Просто я знаю одно: Сила, данная мне откуда-то свыше, велика. А я лишь использую частицы этой силы, в силу своего разумения.

— Откуда это в тебе?

— Это долгая история. Когда-нибудь я тебе обязательно всё расскажу. Но не сейчас. Ещё не пришло время.

— Хорошо. Я подожду… Но очень хочу всё знать… Я любопытный.

— Как ты думаешь, амиго: Подействовала моя терапия на моральный облик твоих солдат?

— Ещё как подействовала… Боятся теперь даже подходить к женскому общежитию.

— Это пройдёт. Просто нужно время, чтобы бывшие рабыни немного акклиматизировались и пришли в себя. Иначе они бы просто подумали, что из одного рабства попали в другое.

— Ты мудро мыслишь.

— Жизнь заставляет. Мне, как и тебе, приходится думать не только о себе, но и о других. Помнишь, был такой француз. Антуан де Сент Экзюпери?

— «Маленький принц»?

— Да. Это он написал эту книгу… Так вот. Там была одна фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручили!»

— Я помню.

— Но так же, мы в ответе за тех, кого спасли, или хотим спасти… За тех, кто нам доверился. За тех, кто рассчитывает на нас.

— Так можно всего себя истратить для других…

— Вот поэтому мы должны быть сильными и мудрыми. Потому что от нашей ошибки и нашей слабости могут пострадать другие люди.

— И снова ты прав, Саша! Один вопрос только… Зрение к моему бойцу вернётся?

— А он молится?

— Без остановки…

— Тогда, я думаю, что завтра с ним всё будет в порядке…

* * *

Мои девчонки меня удивили ещё больше. В комнате, которую мы делили на троих, меня встречало три… девушки…

Марта и Айла стояли с видом «невиноватая я», и ждали моей реакции. А на матрасе сидела давешняя негритянская девочка. Хотя она была в новой одежде, да и выглядела уже чистенькой и вымытой, но я её сразу узнал…

— И кто это у нас такой чёрненький, да симпатичный в гостях? — поинтересовался я у своих красавиц.

— Это Мария Алисе Да Силва.

— Ясно… Машка, значит? Или Алиса? Как лучше?

— Она согласна на Машу…

— Угу. Понятно… А что она у нас тут делает, на ночь глядя?

— Она теперь будет с нами жить…

— Вот как? А почему у меня никто не спросил? Или меня можно просто перед фактом поставить, что у вас появилась новая подружка, и теперь она будет жить с нами.

— А это у тебя надо спросить, господин колдун, зачем ты приворожил эту несчастную девочку?

— Я?

— Ну не я же…

— Марта! Давай ты мне толком объяснишь всё. А то я одного никак понять не могу… Мне теперь всех, кого я лечил надо в свой гарем забирать? Так что ли?

— Если бы ты просто лечил… Ты на глазах у всех творишь чудеса и хочешь, чтобы потом все к тебе относились, как к нормальному человеку.

— А по-твоему — я ненормальный?

— Не об этом сейчас разговор.

— Тогда, о чём?

— Она теперь изгой среди своих бывших соотечественниц.

— Это почему ещё?

— Ты просто не понял, где ты находишься… Это — Африка!

— Спасибо тебе, капитан очевидность! Ты мне открыла глаза.

— И народ здесь суеверный и мнительный.

— Ну и что?

— А то… Эта девочка теперь для них, как прокажённая.

— Только из-за того, что я её вылечил от раны, которая уже воспалилась? Она могла умереть от гангрены. Или от заражения крови… Да, что я тебе объясняю…

— Из-за того, что ты над ней колдовал при всех. Теперь она для них, как ведьма… Они с ней за одним столом даже есть не хотели.

— А откуда мне было знать, что тут, в Африке, нельзя спасать людей.

— Вот если бы ты, как доктор, помазал бы ранку кремом, и при этом поколдовал бы, чтобы заживало быстрее. Но сделал бы это так, чтобы никто не понял, что ты колдун.

— А я колдун, по-твоему?

— Ну а кто же ещё?

— А я думал, что твой будущий муж…

— Одно другому не мешает.

— Ну и что мне теперь с ней делать?

— Она будет жить здесь, с нами, и прислуживать господину колдуну.

— Это она так сказала?

— Да.

— Ты понимаешь по-португальски?

— Нет. Но мне перевели её слова.

— А если я против?

— Тогда она убьёт себя…

— Это угроза такая?

— Нет. Констатация факта. Она просто не выживет теперь среди своих. Все всё время будут ей вспоминать, что она заколдована. С ней никто не будет общаться… От неё уже шарахаются, как от смертельно больной.

— Очарована, околдована… Будто с тёмного неба сошедшая… — пропел я…

— Ну и что ты скажешь?

Марта стояла, уперев