Моритур - Алиса Медовникова

и мифами. Мы — бонумы, следим за светлыми существами. Есть еще малумы. Отвечают за таких же тварей, как и они сами.

— Мэш — малум? — пролепетала Лиза.

— Один из самых мерзких малумов и по совместительству любимчик мистера Дарка. Он такого как он лучше держаться подальше. — подтвердил догадку, но опоздал с предупреждением Ингвар. — Гадриэль, мой лучший друг, его на дух не выносит! И не просто так! Да ты и сама видела на что он способен.

Лиза-то видела, но верить не хотела. В ее голове два образа Мэша накладывались друг на друга. Один много часов подряд пытался отговорить ее от поездки в то место, где погибнет Кир, а другой перерезал шею ее лучшей подруге с лицом, не выражающим ни малейшего сожаления. Она хотела верить в то, что настоящий — первый, но знала, что истинное лицо — второй.

Собрав последние силы, девушка выдала:

— Чую я, что мы втянуты в дерьмовую игру. И она только началась…

— Боюсь, что ты права. — осторожно заметил Ингвар.

В отличие от лучшего друга Гадриэля, парень не относился к высшему руководству кустодиамов, потому не знал секретов, но даже ему было понятно, что девушка не ошиблась. Обряд, который должен был стать завершающей частью их почти годовой работы, стал только началом. И началом вовсе не доброй истории с радугой и единорогами, которые так нравились Селене.

— И это вот появилось не спроста. — задумчиво произнесла Селена, обратив внимание на странное колечко, украшавшее ее безымянный палец.

Повернувшись к Вару Селена раскрыла секрет:

— У Лизы очень хорошая интуиция, она ее никогда не подводит. И если она говорит, что дело плохо, так и есть.

Сама Лиза уже не могла подтвердить, что ее «паучье чутье» кричит о беде. Благодаря излишним стараниям Ингвара она отключилась прямо за кухонным столом. В ее сне, как в пугающем калейдоскопе, автомобильные покрышки становились залитыми кровью кругами, приятные улыбки скрывали волчий оскал, из протянутых рук помощи выскакивали окровавленные ножи, а на десерт жестокому Богу Автопрома подавали ее пульсирующее сердце.

Глава 5

Сколько стоит человеческая жизнь? Миллион, миллиард, триллион… Да и стоит ли ее мерять деньгами? Вряд ли. Ведь мы приходим на землю не для того, чтобы по итогу набить гроб бумажными купюрами. Мы приходим, чтобы оставить после себя След. И именно по этому следу, сотканному из поступков, нас и стоит ценить.

Совершил много добрых дел — твоя жизнь по итогу окажется цифрой с большим количеством нулей после единицы и на входе в золотые ворота тебя попросят повернуть направо, в зону для привилегированных постояльцев. Или в следующих воплощениях даруют поменьше кармических задач на отработку. Тут уж кто во что верит.

Творил много гадостей — вышел в минус и получил самый тоненький котел, самый жаркий костер и компанию исторических личностей, страдающим комплексом Наполеона. Ну или в следующей жизни переродился в навозного жука, которого через пару минут после рождения раздавил грубый армейский сапог.

Говорят, что человеческая жизнь бесценна и все размышления о ее стоимости, такие как выше, не больше, чем глупости. Но Мэшер точно знал, сколько стоит жизнь. Сто двадцать семь. Не 127 миллионов долларов или даже не 127 добрых поступков. А сто двадцать семь жизней, которые были загублены по приказу Дарка, чтобы сохранить одну единственную. Его.

Стоили все эти жизни жизни Мэша? Нет! В этом он был точно уверен уже после первого убийства, подстроенного Дарком еще при жизни парня. Мог ли Мэш не убивать всех тех, кого приказывал Дарк? Нет! Но он честно пытался. То первое убийство, еще будучи человеком, оставило шрам на сердце Мэша, и он поклялся никогда больше не отбирать человеческую жизнь. Хотя все и произошло случайно.

Мэш рос в городе, который не просто так величают «папой». Парни в нем жили суровые, особенно в его районе. И росли они не на добрых советских мультиках, а на музыке своих земляков-рэперов. Именно под эти треки они и гуляли по району, главной достопримечательностью которого был стадион. Маленький Мэш любил детскую железную дорогу, окружавшую этот стадион, а вот Мэш-подросток обожал сам стадион и футбол. К двадцати он был уже преданным фанатом желто-синих, пробившим три десятка выездов за любимой командой, и как истинный сельмашевец не признавал новое название клуба. Ясно дело, что парень с взрывным характером был не просто ультрас, потому всегда участвовал в футбольных драках. В одной из них, превратившейся из стандартной футбольной драки со строгими договоренностями в бойню без правил, погиб студент. Погиб по вине Мэша. В этой безумной куче, пытаясь найти выход и остаться в живых, Мэш оттолкнул паренька и тот напоролся на ножик одного из участников бойни. Дело было резонансным и гудело на весь город. В гибели студента обвиняли футбольных фанатов обоих клубов, но только Мэш знал, кто виноват. Вернее думал, что знал, ведь это мистер Дарк подстроил все так, чтобы обычная драка превратилась в бойню с оружием и смертью студента. Ну а потом, этот же мистер Дарк случайно «проговорился» пьяным друзьям погибшего паренька и о том, кто убил их лучшего друга и о том, где он любит гулять по вечерам, слушая музыку в плеере. Тем же вечером Мэшу, гуляющему по парку и слушающему новый третий альбом Басты, прилетела «ответка» в виде удара ножиком в живот. Парень корчился от боли, а хриплый голос в его наушниках пел «И раб станет свободным, когда тело умрет, но душа будет петь, слышишь, моя поет».

Друзья, с которыми Мэш должен был встретиться в тот вечер, нашли его спустя шесть минут и только по мелодии мобильного, которая и привела их в отдаленную часть парка. Они быстро вызвали скорую, да и ехать ей было не далеко, но врачи все равно не успели. Парень скончался под все еще играющие треки любимого исполнителя. И когда Ая с Васей пели «Обернись, мне не встать без твоей руки, не услышать биение сердца» сердце Мэша сделало последний удар.

Заново сердце Мэша забилось уже спустя тринадцать часов в малумском лазарете под слова все того же Басты:

Со мною все нормально, ну и что, что кровь из носа,

Со мною все нормально, просто я стал очень взрослым.

Со мною все хорошо, просто я забыл, как дышать.

Я начал игру, но забыл, как играть.

Подскочивший в больничной постели парень снова был жив. Но Дарк не возрождал в качестве малумов пацифистов, их он