Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

— Ошибаешься, господин, — спокойно возразила Эйслинн, пораженная собственной решимостью. — Раб страшится смерти и готов на любые унижения, чтобы остаться в живых. Если же дело дойдет до выбора, я предпочту искать прибежища в небытии и уйти на небо непокоренной.

Вулфгар, протянув широкую ладонь, сжал ее подбородок, привлекая девушку к себе и не давая ей шевельнуться. Взгляд его смягчился, а брови на мгновение сошлись. Она не лжет. И нет причин сомневаться в ее стойкости.

— Да, — тихо пробормотал он, — ты действительно не склонишься ни перед одним мужчиной. — И неожиданно отпустив ее, отвернулся и бросил через плечо: — Но не советую испытывать судьбу, девица, иначе я могу передумать и доказать тебе свою правоту.

Эйслинн снова вспыхнула, на этот раз от смущения.

— И что тогда будет? — взвилась она. — Я стану еще одной девушкой, ублажающей тебя какое-То время, а потом забытой, как эти рукавицы? Неужели нет такой счастливицы, что смогла бы тебя покорить?

— О, эти женщины старались как могли — строили глазки, выставляли себя напоказ, — тихо рассмеялся Вулфгар. — Но я делал с ними все, что хотел, и, получив удовольствие, тут же бросал. Ни одна из них не осталась в памяти!

Эйслинн, предчувствуя близкую победу, подняла изящно изогнутые брови в подражание Вулфгару.

— Даже твоя мать? — поддразнила она, считая, что выиграла спор. Не в следующий миг сжалась от страха. Лицо Вулфгара потемнело, глаза сверкнули таким бешенством, что девушка приготовилась встретить сокрушительный удар.

— Нет, — процедил он сквозь зубы. — Менее всех остальных я помню эту благородную даму.

Он повернулся и, широко шагая, покинул комнату. Эйслинн стояла как громом пораженная. Вулфгар переменился так мгновенно, что девушка поняла: его мать не дождется любви от сына.

Вулфгар рассерженно устремился во двор и поднял лицо к заходящему солнцу, ожидая, пока улетучится владевший им гнев. Внезапно невдалеке послышался крик. Посмотрев в ту сторону, Вулфгар заметил облако черного дыма, поднимавшееся к небу за холмом. Несколько человек немедленно вскочили в седло. Вулфгар и Суэйн последовали их примеру.

Вскоре они перевалили через холм и помчались к лежавшей у его подножия деревне, где ярко пылали большая копна соломы и крохотный амбар. Картина, представшая взору Вулфгара, заставила его задохнуться от ярости. На земле лежало семь или восемь трупов, и среди них два йомена[1], посланные Вулфгаром охранять деревню. В телах остальных, по виду оборванцев и грабителей, торчали длинные стрелы стражников. Приблизившись к лачуге, они увидели яркое пятно — девочка, жестоко изнасилованная и убитая, лежала среди обрывков красного платья. Старуха, покрытая ссадинами и синяками, выползла из канавы и, плача, припала к ногам мертвой. С десяток негодяев бежали по полю, но внимание Вулфгара привлекли шесть всадников, исчезавших в дальней роще. Приказав своим людям преследовать пеших, Вулфгар кивнул Суэйну, и они бросились в погоню. Огромные боевые кони были прекрасно обучены и неумолимо настигали уже уставших лошадей мародеров. Поравнявшись с неизвестными, Вулфгар выхватил меч и издал оглушительный боевой клич, от которого стыла кровь в жилах. Ему вторил Суэйн. Двое всадников придержали коней и обернулись к рыцарям. Но Вулфгар промчался мимо, а Суэйн налетел на них с такой силой, что один тут же оказался на земле, а тяжелый боевой топор вонзился в грудь второго. Вулфгар оглянулся, желая убедиться, что викингу не грозит опасность. Тот уже спешился и вступил в поединок с очнувшимся грабителем. Вулфгар бросился за остальными. Негодяи, посчитав, что их гораздо больше, чем преследователей, и опасаться нечего, натянули поводья и приготовились сражаться.

Громовой вопль Вулфгара вновь разорвал тишину леса; гигантский жеребец, не замедляя шага, ринулся на перепуганных лошадей. Меч Вулфгара затянул песнь смерти; щит звенел от ударов; длинное лезвие, просвистев в воздухе, разрубило грабителя до самых плеч. Ярость атаки потрясла незваных гостей. Вулфгар бросил поводья, и Гунн, повинуясь лишь легкому нажатию коленей, остановился и подался влево, чтобы дать хозяину как следует размахнуться мечом. Щит второго мародера разлетелся на куски, а меч Вулфгара глубоко вонзился в горло противника. Третий размахнулся было для удара, но тут же в немом ужасе уставился на окровавленный обрубок руки. Однако молниеносный взмах клинка положил конец его страданиям, и труп свалился на землю. Последний, видя страшную кончину своих товарищей, повернул было жеребца и попытался скрыться, но от удара в спину рухнул в клубящуюся пыль.

Суэйн поспешил на помощь хозяину, но заметил, что Вулфгар тщательно вытирает окровавленный меч. Норвежец почесал в затылке, глядя на оборванные, грязные трупы. При всех, однако, оказались рыцарское вооружение и щиты.

— Воры? — осведомился он.

Вулфгар кивнул и вложил меч в ножны.

— Да, и судя по всему, мародерствовали при Гастингсе. — Носком сапога он перевернул щит, на котором красовался английский герб. — Для этих стервятников нет ничего святого — не щадят даже своих соотечественников.

Рыцари поймали лошадей, нагрузили их трупами и повели небольшой караван к деревне. Солнце уже садилось: последние розово-фиолетовые отблески играли на горизонте. В сгущавшихся сумерках они похоронили мертвых, отметив могилы крестами. Одиннадцать человек, пойманные в открытом поле, сдались без борьбы.

Вулфгар отдал старухе одну из лошадей — малая плата за потерю дочери, — но та, потрясенная его. великодушием, приняла дар, удивляясь щедрости нового повелителя Даркенуолда.

Воров связали одной веревкой — горло каждого захлестывала петля, руки были скручены за спиной. Огромная круглая луна уже появилась на небе, и в ее неверном свете маленький отряд устремился к Даркенуолду.

Спешившись у дверей дома, Вулфгар приказал своим людям охранять воров, а сам направился в дом, но на пороге остановился, глядя на спящего Керуика. Рыцарь задумчиво нахмурился, но жажда, обычно одолевавшая его после битвы, напомнила о себе. Он и пересек зал и, налив себе чашу доброго октябрьского эля, устремился к побежденному саксу. Крепкий напиток огнем побежал по жилам. Глядя на несчастного молодого человека, Вулфгар с сожалением улыбнулся.

— Ты слишком высоко ценишь добродетель девушки, мой английский друг, — пробормотал он. — И что ты получил за это, кроме истерзанной спины?

Конечно, Вулфгар знал, что Керуик не поймет его слов, и поэтому молча отвернулся, разминая правую руку, и направился к бочонку с элем. Наполнив до краев чашу, он поднялся по ступенькам и осторожно приоткрыл дверь спальни. Там царил полумрак: горела лишь одна свеча, да отблески пламени из очага играли на полу и стенах. Вулфгар улыбнулся, заметив большую деревянную лохань, полную теплой воды, и котел с кипятком, висевший над огнем. Деревянный поднос с мясом, сыром и хлебом стоял на каменной плите над очагом. Что ж, по крайней мере от этой девчонки Эйслинн хоть какая-то польза, и к тому же ее можно научить повиновению, как всякую рабыню.