Принцесса с окраины галактики - Роман Злотников

Лорд-директор молча наклонил голову и, положив на столик тонкую пластинку носителя, двинулся к двери.

— Эйзел, а это что?

— Остальные сплетни, сир, — притормозив и развернувшись, поведал лорд-директор.

— Остальные? — Император усмехнулся.

— Да, сир.

— И там есть что-то, на что стоит обратить особое внимание?

— Они все небезынтересны, ваше величество.

— Однако аудиенцию ты просил только из-за одной. И в то же время явился ко мне с более расширенным набором. — Император покачал головой. — Ваша подчеркнутая честность даже в мелочах, лорд-директор, несколько… напрягает. Ибо напоминает о моем собственном несовершенстве.

— Вы еще очень молоды, сир. — Впервые за всю встречу лорд Эйзел улыбнулся широко и открыто. — Так что у вас еще очень много времени для самосовершенствования.

Император изумленно посмотрел на него и громко расхохотался:

— Это ж надо, Старый Лис соизволил пошутить!

Вот так, под раскаты императорского хохота, лорд-директор и покинул покои императора.

Вернувшись в свой кабинет, лорд-директор некоторое время сидел, молча глядя в противоположную стену. Пока все шло так, как он и планировал. Но лорда-директора это не особенно радовало. Поскольку то, что он собирался совершить, должно было либо обрушить под собой империю, либо позволить ей собраться с силами и выиграть эту чудовищную схватку с канскебронами. Потому что при том состоянии дел, в котором империя находилась сейчас, она была неспособна ни на какую серьезную схватку.

Первые приграничные сражения вопреки ожиданиям оказались не слишком ожесточенными. Враг, что было вполне ожидаемо, захватил около десятка наиболее слабо обжитых и защищенных систем и после неудачного удара по системе Эсгенты откатился назад. Так что, после того как прошел первоначальный шок, начавшаяся война, наоборот, вызвала в обществе довольно сильное оживление. И дело было не только в активизировавшейся после длительной стагнации промышленности. Жизнь забурлила везде. Появились новые шлягеры, новые голосериалы, в производство была запущена линия бытовой техники и кухонных приборов, корпуса которых были выполнены в виде обводов боевых кораблей. Последним писком стали ткани мундирных расцветок, и вот уже второй год модельеры лихорадочно искали новые силуэты и сочетания. Ну и, естественно, народ охватил довольно сильный патриотический подъем. Юноши горели желанием «надрать канскебронам их чугунные задницы», а девушки восторженно приветствовали новых героев, которых очень быстро раскрутили голоканалы. Короче, империя оказалась переполнена людьми, изо всех сил стремящимися так или иначе заработать на войне. В первую очередь деньги, но даже это было неважно, в ход шло все — известность, слава, моральный капитал… Политики наперебой лезли на трибуну, каждый пытался показать себя еще более непримиримым патриотом, чем конкурент. А кое-кто даже посчитал, что под этот военный шумок сумеет оттяпать себе еще больше власти, чем у него уже имелось. Тем более что на троне Эззара еще обживался молодой и не слишком искушенный император, хотя и являющийся сыном этого грозного правителя, но вроде как ничем не напоминающий своего отца…

И никто — ни артисты и шоумены, ни промышленники, ни даже самые искушенные политики — не подозревал, что эта война ничем не будет напоминать те, которые империя вела последние несколько столетий. Что начавшаяся война будет вестись не до победы или до казавшегося сейчас крайне маловероятным, но все-таки возможного поражения, пусть и тяжелого, а на уничтожение. Что вся будущая история империи, уж сколь далеко в будущее она еще ни протянется, отныне будет только историей начавшейся войны. В лучшем случае.

Минут через двадцать лорд Эйзел приказал вызвать к себе группу жандера Эстола. Жандер являлся одним из его наиболее доверенных сотрудников уже на протяжении многих лет. Он выполнял наиболее деликатные поручения лорда-директора. Но то задание, которое Эйзел собирался поручить ему теперь, не шло ни в какое сравнение с теми, что выполнял жандер до этого.

— Мой лорд?

— Заходи, Эстол.

Лорд-директор приподнялся из-за стола и поздоровался с жандером. Эстол опустился на стул напротив него и замер, весь воплощенное внимание.

— Эстол, у меня есть для тебя очень важная работа.

— Какая?

— Ты… — Лорд Эйзел на мгновение запнулся, уж больно то, что он собирался произнести, противоречило его собственной натуре и привычкам. Но отступать было некуда. — Ты должен будешь принять от меня несколько контейнеров. Скажу сразу — в них находятся носители, на которых заархивировано содержание всего архива департамента и моего личного. Получив их, ты перейдешь на нелегальное положение. Здесь, в столице. И будешь оставаться в нем, какие бы изменения ни произошли во внешне- и внутриполитической обстановке. До тех пор пока я не отдам тебе иного приказа, либо… — Лорд-директор помедлил, внимательно вглядываясь в лицо сидящего перед ним сотрудника. Но тот оставался совершенно спокойным, как и полагается опытному специальному агенту, получающему от руководства новое задание. — Либо ты получишь совершенно достоверные сведения о том, что меня уже нет в живых. В этом случае ты обязан находиться на нелегальном положении и обеспечивать сохранность переданных тебе материалов еще десять лет, а потом можешь поступить с ними по своему усмотрению. Ты меня понял?

— Да, мой лорд.

— Хорошо. Тогда я даю тебе два дня на подготовку первого этапа. Через два дня ты должен быть готов принять контейнеры.

— Разрешите вопрос?

— Задавай.

— Означает ли изменение обстановки, при которой я должен оставаться на нелегальном, тайном для структур государственной власти положении, антигосударственный мятеж?

— Да.

Жандер все так же спокойно кивнул:

— Вопросов больше не имею.

Эстол покинул кабинет, а лорд-директор поднялся из своего кресла и прошелся по кабинету. Только что состоявшийся разговор означал, что жребий брошен. Он вступил на очень опасный путь. Но другого лорд Эйзел не видел.

Признаки того, что лорд Эомирен взял курс на прямой мятеж, он уловил еще около полутора лет назад. Когда довольно яростные приграничные сражения, практически везде, кроме системы Эсгенты, закончившиеся поражением имперского флота, внезапно утихли и продвижение канскебронов остановилось. Имперские голоканалы вовсю кричали о героизме и мужестве офицеров и солдат, сломивших и остановивших врага, о могучих кораблях и грозных орбитальных крепостях, несокрушимой стеной вставших на его пути, но наиболее мыслящие офицеры и адмиралы чувствовали, что все не так просто. Потери канскебронов были не так уж велики, а возможности далеко не исчерпаны. Почему же, захватив с минимальными потерями не слишком укрепленные миры, они внезапно остановили продвижение? В чем дело?

Но пока одни отчаянно напрягали мозги и загружали работой штатных аналитиков, остальные обратились к тому, к чему привыкли. Эззар не раз использовал военные конфликты для жесткого перетряхивания всей верхушки империи, и для многих из числа его былых соратников звучание военных труб означало резкий всплеск интриг и политической активности. Как только загрохотали пушки, они тут же встрепенулись и окинули окрестности орлиным взором, примериваясь, кого бы подвинуть, скинуть с поста или вообще устранить из верхнего эшелона. Лорд Эомирен относился как раз к таким. Но его беда была в том, что он уже практически достиг всего, чего хотел, еще до войны. Он занимал вторую в империи должность, возглавлял самую влиятельную политическую группировку, а его старшая дочь была объявлена официальной невестой императора. Все его… даже не враги, а так, недруги отошли от дел, а те, кто остался, были слишком мелки или не особо опасны. За исключением одного — лорда-директора департамента стратегических исследований. Но — и это император дал понять своему будущему тестю совершенно ясно — пока Эоней находится на троне, Эомирену не удастся устранить лорда Эйзела с его поста. И вот с этой несправедливостью лорд Эомирен как раз и решил разобраться.