Эхо Миштар - Софья Валерьевна Ролдугина

Значит, услуга, – произнёс нараспев Сидше и прикрыл глаза. – Мне это подойдёт. Природу услуги мы оговорим после перелёта. Могу только обещать, что она не будет ни оскорбительной, ни обременительной для вас. К слову, Фогарта, знаете, сколько бы дали за вас на невольничьем рынке?

Он вдруг перегнулся через столик и коснулся её щеки пальцами, слегка влажными и горячими из-за пиалы. И не просто коснулся – провел вдоль скулы, к виску, затем к губам, словно лаская.

– Киморты не продаются, – ответила Фог, чувствуя себя стеклянной статуэткой.

– Продав на рынке юную красавицу-киморта, я получу сумму, дважды превосходящую по стоимости товары на моём дирижабле, – по-прежнему не открывая глаза, сказал Сидше. – Есть способы и спеленать киморта, и удерживать его потом. Вам не страшно, Фогарта?

Фог заставила себя глубоко вздохнуть, чтобы унять сумасшедшее сердцебиение.

– Я осведомлена об этих способах. Учитель считал, что я должна испытать на себе действие некоторых веществ, чтобы потом узнавать их даже по запаху… Не знаю, что подмешано в мой чай, но это не то, чего мне стоит бояться.

Сидше наконец отвел руку и засмеялся, и смеялся так долго, что даже хозяин питейного дома оглянулся с любопытством.

– В чай заварены ягоды одного пустынного кустарника, развязывающие язык даже лжецам. Отдаю должное вашей наблюдательности, госпожа, и спрашиваю снова: хотите ли вы лететь со мною на «Штерре» даже теперь, после всего, что было сказано и выпито?

Она ни секунды не колебалась.

– Да.

– А если я скажу, что спать придется в моей каюте? – спокойно предположил Сидше, склоняя голову к плечу. – На «Штерре» нет места для пассажиров.

– Тогда я попрошу прощения за то, что мне придется стеснить вас, – смиренно поклонилась Фог. – Но не беспокойтесь, я киморт, а мы можем спать не только на полу, но даже на стене или на потолке.

Капитан поднялся.

– Тогда добро пожаловать на «Штерру». Надеюсь, что вы подружитесь с нею.

Через час, на закате, в питейном доме появились трое рослых, жилистых мужчин, одетых почти так же, как капитан. Поклонившись и выслушав короткий приказ Сидше, они попытались приподнять сундук, чтобы отнести его на дирижабль. Фог, задремавшая было, тут же вскочила:

– Нет-нет, не надо! Вы не сможете, там же сплошной металл, да ещё и сам сундук укреплённый!

– Они потомственные носильщики, – усмехнулся Сидше, удерживая Фог за локоть. – Не торопитесь, госпожа. Пусть попробуют.

Фог было жутковато смотреть, как тужатся носильщики, как вздуваются жилы на мощных шеях и на ногах, как краснеют от натуги лица… А капитан, кажется, наблюдал не за своими подчинёнными, а только за нею.

– В чём секрет? – спросил он тихо, наклонившись к ней. – Дело не в одной тяжести.

– Он прикручен потоками морт к полу, – так же тихо созналась Фог. – Чтобы не украли и не открыли. Не то чтобы там были какие-то особые ценности, просто больше у меня ничего нет. Вообще.

Капитан снова развеселился, но спустя несколько минут всё же попросил Фог поднять сундук. Носильщики, взмокшие от усилий, ни единым взглядом не дали понять, что они сердятся или недовольны.

«Наверно, Сидше не в первый раз их так испытывает».

Подняться по трапу на «Штерру» капитан помог ей сам. В двух шагах позади него следовали носильщики, а последним плыл сундук. Заведя Фог в небольшое помещение прямо рядом с выходом, капитан хлопнул в ладоши, созывая команду. Откликнулись шесть человек; дождавшись, пока все соберутся вместе, Сидше громко произнёс, положив руку на плечо Фогарте:

– Эта госпожа киморт – моя личная гостья. Она путешествует с нами до Шуду. Будьте почтительны и молчаливы. А теперь ступайте и готовьтесь к взлёту.

После этого капитан провел её по дирижаблю, показав, где располагается отсек с двигателем, каюты экипажа и свою, продемонстрировал склад и настрого запретил ходить в помещения для товара, занимающие большую часть гондолы, а затем повел к навигаторской. Большую часть её занимали приборы – и огромное, укреплённое стекло, через которое было видно площадь и заходящее солнце.

– Вечером потоки воздуха наиболее благоприятны, – пояснил он негромко. – В полёте «Штеррой» управляют два пилота, но за взлёт и посадку всегда отвечаю только я и старший пилот. Вы можете уйти в мою каюту и пока прилечь – а можете остаться тут и посмотреть. Вид очень красивый.

– Я останусь, – ответила Фог. Голова у неё по-прежнему кружилась от странного травяного чая.

– Хорошо, – довольно кивнул Сидше. – Присядьте вон там.

Затем в навигаторскую вошел старший пилот – мужчина с выбритой головой и подрисованными краской бровями, по возрасту вполне годящийся капитану в отцы. Не обращая внимания на Фог, пилот занял своё место. Сидше потянул за рычаг, и по гондоле разнёсся пронзительный звон. Дирижабль загудел, его охватила мелкая дрожь, словно живое существо…

…а потом взлетел.

Фог смотрела за стекло и едва могла дышать. А «Штерра» всё поднималась и поднималась, сперва вдоль шпиля, а затем свободно, очень долго, пока город внизу не превратился в подобие сшитого из цветных обрезков платка. Мягко сиял в наступающих сумерках цех кимортов – тем тёплым молочно-розоватым светом, само воспоминание о котором вызывает чувство покоя и уюта.

– Нравится? – спросил вполголоса Сидше, остановившись за плечом у Фог. Она вздрогнула