Рассказы, изданные на бумаге. Мистика - Александр Тимофеевич Филичкин

четыре стороны света. Вот только находилась странная мыльня слишком далеко от жилья. Да и реки или озера, рядом не видно.

Может быть, под данной избушкой бьёт какой-то источник, к которому изредка приходит народ? Такое часто случается, если родник кажется людям очень целебным. Иногда весть о подобных местах разносится на десятки километров вокруг.

Кроме такой несуразицы, имелись ещё некие странности. Во-первых, сверху виднелась очень странная, остроконечная, круглая крыша, крытая серой от времени, осиновой дранкой.

Нужно сказать, что это весьма непривычно для Трёхреченской области. Тут тебе не Юго-Восточная Азия с их круглыми пагодами. Здесь кровли делают вальмовые. То бишь, обычные, скатные.

Во-вторых, домик покоился не так, как все остальные, на твёрдой земле. Он стоял на четырёх толстых столбах. Скорее всего, это были останки деревьев, росших когда-то давно. Об этом говорили узловатые корни, уходившие в почву.

Неведомый зодчий спилил четыре ствола на высоте чуть более метра. Так получились короткие пни, торчавшие из плотной земли. На них уложили нижний венец скромного здания, а потом, возвели стены из брёвен.

Издали эта постройка напомнила парню избушку на «курьих ногах». В том самом виде, в каком её обычно рисуют в детских сказочных книжках. Только птичьих конечностей на картинках всегда было две, а здесь их имелось целых четыре. Причём, расположены они, оказались не так, как у курицы, почти посерёдке, а равномерно, в каждом углу.

Глеб устремился по узкой тропинке, пересекающей скошенный луг. Света луны хватало на то, чтобы всё хорошо рассмотреть. Родника под зданием не было. Там оказалась голая ровная почва.

Парень без боязни приблизился к небольшому строению. Он поднял глаза от земли и с удивлением понял, что не сможет попасть внутрь странного домика. Он не увидел ни двери, ни даже маленького слухового окошка.

Обогнув «баньку» по кругу, Глеб попал на дорожку, по которой явился из леса. Абсолютно все стены у «баньки» оказались совершенно глухими. Не было никакого намёка на вход.

Заинтригованный парень стоял перед домиком и не верил своим утомлённым глазам. Для чего кто-то построил избушку, в которую невозможно войти? Не через верх же они в неё забираются? Да и лестницы рядом не видно.

Глеб хмуро глянул в сторону тёмного леса. Ему показалось, что среди толстых стволов, он различает огонёк самокрутки. Она хорошо разгорелась от длинной затяжки.

— Приглядывает за гостем старик. — с большим раздражением сказал себе парень и решил, больше не думать об этом. Нужно просто выполнить указанье Латимира Серковича и поскорее дойти до деревни. Может быть, удастся немного поспать до утра?

Шагнув к высокой стене, Глеб постучал кулаком по ошкуренным бревнам, и насторожённо прислушался. Из избушки наружу не доносилось ни единого звука. Неожиданно до него дошёл весь комизм ситуации.

Он, современный, образованный парень, стоит в предрассветном лесу и выполняет нелепые ритуальные действия: — Может быть, вогул просто решил подшутить надо мной? — мелькнуло у него в голове: — Силён этот дед! Ну да ладно. Делать мне нечего, придётся подыграть старику.

Глеб ещё раз ударил в толстую стену. С трудом сдержав тихий смех, он прокричал: — Бáба Ягá, костяная нога, прими калику убогого. — в избушке, как прежде, не было слышно ни единого шороха.

Парень вдруг разозлился и твёрдо решил: — Всё, хватит мне маяться дурью! Пора топать назад! — он сделал шаг по тропинке и увидел пожилого мужчину, стоящего с краю поляны. Латимир Серкович несколько раз властно махнул правой рукой. Его жест безмолвно приказывал: — Давай, братец, стучи!

Тяжко вздохнув, Глеб снова вернулся к стене. Он поднял кулак и грохнул по брёвнам ещё один раз. Чтобы поскорее закончить с утомительным розыгрышем, парень серьезно сказал: — БаБá Ягá! Прими пешего странника!

Ответ прозвучал так неожиданно, что Глеб чуть не подпрыгнул на месте от страха. Лишь через пару секунд, парень пришёл немного в себя и осознал, что ему приказали: — Входи!

Как показалось удивлённому Глебу, грубый начальственный голос шёл откуда-то снизу, прямо из-под тесной избушки. Он наклонился и настороженно глянул под небольшое строение. Время приближалось к полуночи. Дно странной «баньки» заливало непроницаемым мраком.

Парень опустился на корточки и напряжённо всмотрелся в плотную тьму. Он с трудом различил настил из ошкуренных брёвен, плотно подогнанных друг к другу боками. В центре настила обнаружилось продолговатое световое пятно. Глеб сощурил глаза и разглядел слабый свет, сочившийся из избушки наружу.

Переступая гусиным, «гимнастическим» шагом, парень продвинулся немного вперёд. Лишь после этого, он догадался, что накат не сплошной. Оказалось, что два бревна, лежавшие в серёдке покрытия, вовсе не круглые. Они были стёсаны до продольной оси.

Между ними имелся узкий проём, не более восьмидесяти сантиметров в длину и сорока в ширину. Именно из этой округлой дыры слабо сочился мерцающий призрачный свет.

Не выбираясь из-под днища избушки, Глеб повернулся на пятках и неуверенно взглянул на вогула. Тот энергично махнул правой рукой. Гостю дистанционно приказывали: — Двигайся внутрь, как можно скорей!

Ни с того, ни сего, Глеба вдруг, разобрало любопытство: — «Что же там за жрица такая сидит? Избушка у неё очень тесная, а голос громкий и властный, как у отставного полковника».

Шагая на корточках, он продвинулся к самому лазу и, на какое-то время, застыл точно под ним. Затем, парень начал, не спеша, выпрямляться. Затаив невольно дыханье, он сунул голову в небольшое отверстие.

Прямо перед собой Глеб разглядел какие-то непонятные кучи, покрытые тканью. С большим интересом парень пошарил глазами вокруг. На правой стенке избушки висел ржавый светец. Из примитивной держалки торчала лучина, тлеющая слабым огнём. Гость повернул голову влево и увидел невероятно старую женщину.

Она находилась на тёмных мешках, видимо, набитыми травами. Лицо древней жрицы избороздило множество глубоких морщин. Голову украшал довольно высокий остроконечный клобук. Тело покрывала одежда, едва различимая в мерцающем свете.

Несмотря на почтенные годы, хозяйка жилья держалась неестественно прямо. Она сидела так ровно, словно кол проглотила. Тонкие смуглые руки безмятежно покоились на её животе.

Глянув на четвёртую стену избушки, Глеб не увидел там ничего интересного. На голом полу, лежали всё те же непонятные торбы. Получалось, что кроме старухи в маленьком домике никого больше не было.

Парень повернулся лицом к древней жрице. Не желая того, он встретился с её очень властным пронзительным взором. Глаза у неё оказались настолько большими и тёмными, что у парня даже голова закружилась.

Волнение, и настороженность разом ослабли, а все неприятные чувства и вовсе исчезли. Глеб тотчас успокоился, и вяло подумал: — «Вряд ли эта старушка приносит здесь кровавые ритуальные жертвы.