Среди дикарей и пиратов - Уильям Кингстон

Через несколько минут дикари были на берегу. Я не раздумывал больше; хотя я знал, что у берега много акул, но все же нырнул, проплыл под водой, сколько мог, и поплыл к лодке. Мне некогда было снять куртку, и я бросился в воду совсем одетый. Бросив взгляд назад, я увидел дикарей не более как в двенадцати ярдах от меня. Если они поплывут за мной, у меня нет надежды на спасение. Но эта мысль не остановила меня. Я смело продолжал плыть, а мои друзья в лодке гребли изо всех сил.

Я лег на спину, чтобы отдохнуть, но продолжал плыть и увидел, что дикари, добежав до края воды, бешено грозили мне кинжалами, не решаясь плыть в погоню. Я почувствовал сильное облегчение, но все же у меня могли сделаться судороги, я мог ослабеть от утомления. Существовала еще большая опасность быть схваченным громадной акулой. Мои друзья знали все это так же хорошо, как я, и продолжали грести изо всех сил. Но время казалось очень, очень долгим, и я почти лишился чувств от усталости, когда почувствовал, что чья-то сильная рука схватила меня за ворот куртки и Медж — это был он — втащил меня в лодку и положил на корму.

Я скоро пришел в себя, и мой первый взгляд упал на лицо Гарри. Радость при виде его быстро возвратила мне силы. Он рассказал мне, что бежал так же, как я, но ему пришлось несколько дней скрываться между утесами. Как только он добрался до гавани, он рассказал Меджу, который уже не надеялся увидеть меня в живых, о моем плене и сговорился с ним о том, как спасти меня. Гарри намеревался пристать к берегу с наступлением темноты и смело отправиться в селение; он знал, где находилась моя хижина, и рассчитывал найти меня и отвести к лодке до рассвета. Но сначала лодку надо было перевезти на восточную сторону. Медж, Гарри и Том прошли островом и привели ее.

На следующий день они уже укладывали в лодку провизию, когда Попо, отправившийся на охоту с луком и стрелами, вдруг прибежал назад, говоря, что он видел отряд туземных дикарей, очевидно, направлявшихся к гавани. Мои друзья только что успели вскочить в лодку, бросив много провизии, и отъехать от берега, когда дикари бросились к берегу с угрожающими жестами и криками. Из рассказа Гарри видно было, что они походили на дикарей, от которых я убежал, и мы решили, что, вероятно, это та часть племени, которая уходила и вернулась теперь в «землю Табу».

Медж повернул лодку и мы поплыли от берега. Друзья сказали, что они думали было починить четверку, так как наша маленькая лодка была плохо приспособлена к дальнему плаванию. Но они опасались, что, если мы долго останемся на берегу, новоприбывшие дикари могут погнаться за нами в челноках, и потому решили отплыть подальше, в надежде встретить какое-нибудь китобойное судно или добраться до острова с более гостеприимным народонаселением.

К несчастью, у нас не было паруса, а только два весла грубой работы.

Было у нас несколько соленых рыб и дичи, корзинка с яйцами и кокосовые орехи. В небольшом количестве запас воды хранился в двадцати скорлупках кокосовых орехов, из которых бедный Тамаку сделал бутылки. Провизии не могло хватить на много дней; если бы запас ее истощился до тех пор, пока нам удалось доплыть до какого-нибудь острова или встретить судно, мы были бы обречены на голодную смерть.

Вот каково было наше положение, когда мы отплыли от берега без карты и компаса, без чего-либо, что могло указывать нам путь, за исключением звезд ночью и солнца днем.

Мы идем к юго-западу. — Недостаток воды и пищи. — Ловим летучую рыбу. — Мучения от жажды. — Ветерок. — Парус. — Взяты на «Вайолет». — Посещение Новой Каледонии. — Прочь от австралийского берега. — Ураган. — Крушение брига. — Надежды на спасение. — Подходим к берегу на лодках. — Мой отец остается на бриге.

Всю ночь мы гребли по очереди. И на следующее утро с восходом солнца земля уже исчезла у нас из глаз. Медж решил идти к югу в надежде, что обитатели тамошних островов не такие варвары, как те, от которых мы бежали. Мы думали также встретить китобойное или купеческое судно с грузом сандала из Нового Южного Валлиса. Медж говорил, что такие суда часто посещают эти острова. Мы знали, что на островах к югу живут миссионеры, и надеялись на ласковый прием. В то время миссионеры работали на островах Товарищества; некоторые побывали на островах Тонга, Самоа и Фиджи; миссионеры из новообращенных туземцев проникали и к более диким племенам, не боясь угрожавших им опасностей.

Медж предложил, чтобы нам сразу выдавалась известная порция еды и воды; мы охотно согласились на это. Мы гребли целый день, но, хотя море было спокойно, мы делали не более трех миль в час и не знали, сколько миль нам придется сделать. Днем мы гребли каждый по часу сразу, а по ночам по два, чтобы поспать подольше. К счастью, погода была все так же хороша, и мы делали от шестидесяти до семидесяти миль в день.

Мы делали все возможное, чтобы поддержать бодрость духа: иногда мы пели, иногда рассказывали истории — и правдивые, и вымышленные. Будь жив бедный Дик Тилльярд, сколько он рассказал бы нам! Мы часто говорили о нем и оплакивали его смерть. Медж много видал на своем веку, но у него не было таланта бедного Дика.

Мы плыли уже несколько дней и с каждым днем все нетерпеливее смотрели во все стороны, в надежде увидеть землю или корабль. Запасы пищи быстро уменьшались; воды у нас оставалось только на два дня по стакану на человека. Но мало ли что может случиться за два дня? Медж уговаривал нас не падать духом. Томми ворчал по временам и выражал сожаление, что попал на море. Гарри и Попо не проронили ни одной жалобы. В свою очередь они гребли изо всех сил; сменившись, ложились на дно лодки и засыпали. Труднее всего бывало днем, когда лучи солнца падали на наши непокрытые головы. Тяжело было бы даже в том случае, если бы у нас был большой запас пищи и воды; в данное время мы страдали вдвое. Но наступала прохладная, освежающая ночь; два часа непрерывного сна нас оживляли, и к утру мы чувствовали себя гораздо лучше.

Не могу описать чувства, с которым мы выпили освежительную жидкость последнего кокосового ореха.

— Надеюсь, дети мои, что через несколько часов мы пристанем к земле, — сказал Медж насколько возможно веселым тоном, — а может быть, встретим какое-нибудь судно. Я предпочел бы последнее, в особенности если это будет английское судно с хорошим запасом воды.

— А что, если не встретим? — мрачно сказал Томми.

— Не надо и думать об этом, мой мальчик, — сказал Медж. — Мы смело можем продержаться еще сутки, и у нас есть еще несколько кокосовых орехов, которые можно пожевать для утоления жажды.

Мы считали часы. Пока еще мы не очень ослабели. Правда, руки у нас болели, но мы все же механически принимались за работу, лишь только садились на весла; сомневаюсь, однако, чтобы мы делали хотя три узла в час.

Следующая ночь была самая ужасная. Утром мы не завтракали; не было ни капли воды, чтобы освежить пересохший язык и омочить растрескавшиеся губы. Если бы мы были экономнее раньше, то воды могло бы хватить на лишний день, но теперь поздно было жалеть об этом. Жара стояла невыносимая. Том предложил окунуться, но взобраться назад на лодку было трудно. Медж посоветовал просто помочить нашу одежду в воде и потом надеть ее. Он запретил нам пить соленую воду, указав на ужасные последствия.