Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

Задыхаясь, они влетели в подземный переход и проскочили через стеклянные двери.

У Ланы дрожала рука, она никак не могла просунуть в щель турникета карточку.

– Я так и знала, – почти простонала Лана. – Лучше поезжайте домой. А то с вами беда случится.

– Нет, – отрезал Андрей.

– Вы не понимаете, – устало покачала она головой.

– Но я же все равно вас провожу.

Она только прикусила губу.

Лану он проводил до самого дома, тем более что жила она рядом с Киевским вокзалом – от Остоженки рукой подать на метро.

Домой она его не позвала. Встала спиной к двери квартиры, виновато улыбнулась:

– Если надо переждать… Ну машину вызвать…

Андрей покачал головой.

Лана никогда не рассказывала о своей жизни. Вот и сейчас Андрей видел, что ей очень не хочется приоткрывать дверь, за которой жила тайна ее жизни, но оставить его на растерзание черному страшилищу для нее куда тяжелее.

– Я не боюсь, – сказал Андрей. – Доброй ночи.

Лана кивнула, и в глазах ее он заметил явное облегчение.

«И пошел суслик домой, и по дороге никого не встретил», – бормотал Андрей себе под нос, как заклинание. И никого не встретил.

Но когда он уже перешел Дорогомиловскую улицу к метро, на площадь вывернула черная машина и со свистом пронеслась по Бережковской набережной. Тот ли это был лимузин или нет, да и вообще, может, была это совсем другая машина – кто знает?

Назавтра Андрей рассказал про пластилиновую машину Витьке. Тот выслушал рассказ неожиданно серьезно, без своих обычных шуточек, даже рассказ о том, как автомобиль пролезал через дыру в заборе, не вызвал язвительного комментария насчет того, что пить надо меньше. В том, что Витька принял рассказ всерьез, Андрей убедился на следующей тренировке «женского Шаолиня».

Витька вежливо, но твердо настоял на том, чтобы проводить Лану до дому. Это повторилось и на следующей тренировке, и на последующей.

И, слава богу, ничего с ними не случилось.

Так прошло еще недели две. И уже ближе к европейскому Рождеству, когда повсюду гудели предпраздничные распродажи с Дедами Морозами, снегом из ваты и снежинками из фольги, Лана явилась на тренировку веселая и оживленная. На тренировке она на удивление удачно отработала все тао-лу и, видимо, в том же приступе вдохновения ухитрилась снести Андрея вместе с макиварой под общий смех.

После же тренировки Лана так же радостно сообщила, что нашла хорошую работу и завтра уезжает. Девицы слаженным хором пожелали ей удачи.

– Как устроишься, обязательно звони. Или пиши. Ладно, Свет? – попросила Наталья.

– Да уж как-нибудь…

Лана распрощалась со всеми, клятвенно пообещала Витьке, что каждый день будет делать все упражнения и цигун, и упорхнула.

Витька с тоской посмотрел ей вслед.

Больше они ничего о ней не слышали.

До поры.

Когда наступает зима, приходит покой. Даже призраки Моего Города становятся ленивы и по улицам не гуляют. Зато уж балы, приемы и представления идут вовсю. Другое дело, что надо знать, где они, и уметь попасть. А это редко кому дается.

Я больше всего люблю осень. Но и зиму люблю тоже, за Рождество, Новый год, и еще одно Рождество, и за Старый Новый год, и Восточный Новый год, и еще кучу разных праздников, которые напридумывали себе люди. Это время, когда они очень верят в чудо. А когда очень веришь в чудо, оно приходит. Только у него нет на пузе надписи – «Здрасте, я ваше чудо!».

Чудеса приходят незаметно. И потому они еще более чудесны, когда вдруг осознаешь – а ведь чудо!

Миновала осень, и наступила зима.

Игорь все так же упрямо старался прижиться в доме, дом все так же был недружелюбен к нему. Если в нем и был домовой, то этот домовой откровенно Игорю вредил. Иногда он являлся в виде непарного носкоеда и селился в стиральной машинке, и в результате все носки становились непарными.

То он заставлял кран на кухне капать нудно и оглушительно, на всю квартиру, не давая уснуть. Он прятал предметы и важные записи. Он пережигал лампочки на другой день после того, как Игорь их менял. Он устраивал протечки и замыкания.

Игорь, стиснув зубы, упорно боролся за дом. Было тяжело, и он стал ходить в гараж, где стояла отцовская «Волга» – старой модели, голубая, с серебряным оленем на капоте. В последние годы отец хоть и редко ездил, но отреставрировал машину, заменив движок на какой-то особый, кажется мерседесовский. Игорь свозил красавицу в мастерскую, привел в полный порядок, но ездить на ней каждый день не мог набраться отваги. Это была отцовская машина, руль и рычаг передач еще помнили его руки. Игорь снова возвращался в настороженный дом, оставляя «оленьку» дремать в темном боксе.

Прямо накануне Нового года, вдобавок ко всем неприятностям, пропал Вилька. Бывало, кот уходил на пару дней, но тут он отсутствовал уже неделю. В квартире он, не в пример Игорю, чувствовал себя прекрасно. Игорь подозревал, что котяра уже успел договориться с местными бесплотными и невидимыми обитателями. Без Вильки Игорю стало совсем невыносимо – дома его больше никто не ждал.

Кот порой удирал во двор по водосточной трубе, но подняться сам назад не мог и ждал Игоря у подъезда. А то и у двери – соседи уже знали, что Вилька – Игорев кот, и впускали его. Но кот никогда прежде не уходил из двора на улицу. Игорь повсюду развесил объявления, обещая вознаграждение. И к нему зачастили какие-то небритые и пахнущие перегаром и бомжатиной личности, пару раз являлись две сизые бабы с фонарями под глазом – у одной под левым, у другой под правым. Потому, когда днем накануне Нового года в дверь позвонили, Игорь сразу приготовился послать подальше очередного котоносца. Открыл дверь, придав лицу самое мерзкое выражение. На лестничной клетке, освещенные ярким светом мягкого розового дня, падавшего из большого окна, стояли две женщины. Одна была в белой шубе и белой шапке с огромным помпоном, с большущими карими глазищами, хитрыми-хитрыми, и румянцем во всю щеку. Наверное, она улыбалась, но, поскольку была она замотана по самые глаза в розовый шарф, определенно этого сказать было нельзя. Ей было лет шесть. В одной руке она держала пластиковую башенку, набитую, вероятно, конфетами, в другой – маму. А на мамином вытертом замшевом плече удобно и вполне удовлетворенно сидел черномордый одноглазый гад Тэвильдо.

– Извините, это не ваш? – сказала мама.

Игорю даже не надо было раскрывать рот, потому как Вилька перепрыгнул на плечо хозяина и что-то заурчал, целенаправленно вылизывая и покусывая хозяйское ухо.

– Спасибо, – радостно и растерянно сказал Игорь. – Я уж и не надеялся.

– А я девочка Катя, – заявила младшая женщина, высовываясь из шарфа.