Левиафан и либерафан. Детектор патриотизма - Юрий Поляков

Вчера поздно вечером позвонил хороший человек и спросил: «Ты проголосовал за лауреатов „Большой книги“»? Я ответил, что в этот окололитературный «лохотрон» давно не играю. «Проголосуй! — задушевно попросил он. — Понимаешь, либералы тащат Светлану Алексиевич и заваливают Захара Прилепина, ей ставят десять, а ему ноль, нарочно за патриотическую позицию. Разрыв минимальный, буквально несколько баллов. Поддержи, сделай как они!» Сознаюсь, «Обитель» я так и не осилил, хотя дважды принимался читать. Не мое. Не люблю прозу со спущенными чулками. Да и писать сегодня про ГУЛАГ такое же «безумство храбрых», как в 1937-м повествование о декабристах «во глубине сибирских руд». Впрочем, и патриотизм автора напоминает мне корпоративную майку, какую вручают при поступлении на фирму. «Знаешь, не буду я голосовать… Много лет уже не голосую…» «Я тебя прошу! — взмолился хороший человек. — Нашему издательству это очень нужно!» А печатаемся мы с создателем «Ботинок, полных теплой водки» в одном и том же крупном издательстве. И я, грешно-слабый, все-таки сделал это. Не смог отказать хорошему человеку. Но главное: чувство справедливости сдетонировало с бинарной оппозицией «патриот-либерал» и получился направленный взрыв. Не исключено, что именно мои баллы сыграли решающую роль, хотя возможно хороший человек в тот вечер обзвонил еще дюжину экспертов, и кто-то не устоял, как и я. Не важно. Механизм «олаурячивания» незатейлив и, в сущности, к самой литературе отношения не имеет. Но вот что печально: если признание (в том числе и премиальное) приходит к автору раньше мастерства, то мастерство не приходит к нему уже никогда. Во всяком случае, за сорок лет работы в литературе обратных примеров мне видеть не доводилось. Всё! Выхожу из жюри БК, а то через год снова позвонит кто-нибудь и скажет, что талантливый молодой писатель потерял на баррикадах демократии полромана, но за оставшуюся половину ему непременно надо дать премию. И я не смогу отказать. Парень-то прямо с баррикад!

Сообщение пресс-службы ПБК 03.12.2014

Член Литературной академии (жюри) «Большой книги» г-н Поляков Ю.М. в очередной раз оскандалился, заявив в социальной сети Facebook, что голосовал в девятом сезоне под давлением неназванного собеседника. В связи с этим мы должны дать несколько комментариев.

1. В составе жюри литературной премии более ста человек. Члены жюри, которое состоит из ведущих литературных критиков, редакторов, издателей, деятелей культуры, представителей медиа-индустрии и бизнес-сообщества, и представляет самые различные взгляды и литературные вкусы, голосуют независимо. За все девять лет работы не было ни одной жалобы и даже намека на какое-либо давление. Мы уверены: ни дирекция премии, ни совет попечителей — ни один человек, имеющий отношение к премии, никогда не опустился бы до такого поступка. Считаем данное высказывание ложью и — с учетом особенностей личности высказавшегося — вполне понятной попыткой уже не первый раз повредить репутации премии «Большая книга» и Литературной академии.

2. Г-н Поляков и возглавляемая им газета неоднократно высказывали недовольство итогами голосования, а также «столичностью» премии, «игнорированием провинции» и т. д. Сам г-н Поляков за эти годы имел право лично выдвинуть 9 произведений, его газета — еще 45: как и любое другое СМИ, по 5 в каждом сезоне. Вместо бесконечной критики можно было повлиять на итоги премии, номинировав неизвестные таланты. Однако за девять лет не было выдвинуто ни одной работы!

Представляется, что г-н Поляков Ю.М. уже давно настаивает на своем особом месте в литературе. Он считает свой бюллетень «решающим», свою позицию «определяющей». Мы не беремся судить, чего тут больше — писательской зависти, каких-то маний или неудовлетворенных амбиций. Мы относимся к репликам г-на Полякова Ю.М. с жалостью. И, судя по многочисленным звонкам и письмам — не только мы. Возможно также, что резкий тон высказываний о «Большой книге» возник как раз после того, как эксперты премии не включили произведение г-на Полякова в «Список финалистов». Нас не удивляет, что после этого решения член совета экспертов, работавшая под началом г-на Полякова, лишилась работы в «Литературной газете». Можно ли в таком случае ставить под сомнение объективность, непредвзятость и высокую нравственность г-на редактора?

3. В связи с признанием в нечестности и недобросовестном голосовании, дирекция премии сегодня поставила перед Советом попечителей вопрос об исключении г-на Полякова из состава жюри.

Мой ответ супостатам

По поводу комментария, размещенного на сайте премии «Большая книга» (ПБК), имею сообщить следующее.

1. Репутации ПБК повредить невозможно, как невозможно повредить репутации женщины известного поведения.

2. В самом деле, кажется, в 2005 или 2006 профессор-литературовед В. Агеносов, несмотря на мои насмешки, номинировал на ПБК мой роман «Грибной царь», который не вошел даже в длинный список, о чем я профессора и предупреждал, догадываясь, зачем учреждена эта самая премия. С тех пор «Грибной царь» переиздан более десяти раз, экранизирован, инсценирован, переведен на иностранные языки. Если вы мне назовете хоть один роман, получивший ПБК и имевший потом такую же судьбу, я уйду в монастырь.

3. Действительно, какую-то сотрудницу в ту пору уволили из ЛГ, ибо, подобно большинству экспертов ПБК, она ничего не смыслила в литературе.

4. Свое несогласие с принципом отбора книг, а главное с тем, как их пропускает сквозь экспертный сепаратор человек с говорящей фамилией «Бутов», я высказывал не только в ЛГ, но и на страницах газеты, издаваемой оргкомитетом ПБК. Призывал: ставьте каждый год нового модератора, меняйте экспертов, зовите людей разных взглядов — вы увидите другую литературу. Нет, все оставили как есть. В тот год меня уговорили стать сопредседателем жюри ПБК, рассчитывая, видимо, повязать кровью зарезанных литературных младенцев. Я согласился из любопытства. Увиденное вблизи лишь укрепило мой скептицизм, и я больше никогда не участвовал в голосовании, отдавая присланные мне, как члену жюри, книги номинантов рецензентам ЛГ (не покупать же эту за редким исключением чушь в магазине!) Увы, в силу занятости и незначительности явления, именуемого «Большой книгой», я так и не удосуживался по почте послать заявление о выходе из этой кассы взаимной помощи литературных второгодников. Послал через фейсбук — так вышло. Но экспертное сообщничество решило задокументировать мой добровольный уход и поставило «херем» на голосование. Молодцы! Перед банкирами и Агенпопом (Роспечать) надо отчитываться.

5. Пресс-служба ПБК, кажется, обронила в мой адрес слово «зависть»? Боюсь, бедные, вы имеете о реальной отечественной литературе такое же представление, как оклахомские бакалейщики о Великой русской равнине. Кому завидовать? Напишите в три столбика имена лауреатов Букера, ПБК и Нацбестселлера за последние 10 лет, потом попытайтесь вспомнить, кто что написал, а главное — зачем? И вам станет смешно. Конечно, я завидую… Гоголю, Чехову, Булгакову, Катаеву… Если вы завидуете Юзефовичу, то о чем нам говорить?

6. Последнее. Херем православному не страшен.