Анонс для киллера - Юлия Алейникова

И Вика, взяв записную книжку мужа, уселась возле телефона.

Она задумчиво листала записную книжку, размышляя о том, что же могло случиться в жизни Олега, что он был вынужден обращаться за помощью к Серебрякову, с чем эти неприятности могли быть связаны?

На глаза Вике попалось знакомое имя. Девятов Алексей. Алеша. Что-то давно он им не звонил и в гости не приезжал. Да, ведь он даже на похоронах не был. Сообразила Кайданова вдруг. После смерти Олега ей ни до чего не было дела. Организацией похорон занимались родственники и коллеги Олега. Она даже плохо помнила, а точнее, не интересовалась, кто оплатил гроб, оркестр. Институт, наверное? Господи, она так погрузилась в себя, что до сих пор не удосужилась поблагодарить их. Надо будет завтра же позвонить директору и вообще узнать у мамы, кто еще помогал, и всем сказать «спасибо». Завтра, но не сегодня. Сегодня она должна подумать.

И кстати, об Алеше. Его совершенно точно не было на похоронах, да и на поминках она его не видела. Может, забыли ему позвонить? Может, он вообще не знает о смерти Олега?

Вика потянулась к телефону. Алеша всегда был очень близок с мужем, когда-то он был его аспирантом, и Олег всегда очень высоко отзывался о его способностях, рекомендовал парня на высокооплачиваемую, интересную, перспективную работу в фармакологический концерн, в котором сам работал до перехода в НИИ. Алексей раньше часто бывал у них. Стал почти своим человеком в доме, ребята его очень любили, особенно Никита, а потом он как-то пропал. Сперва перестал бывать, но это, конечно, объяснимо. Молодой мужчина, работа, личная жизнь, родители, когда ему по таким скучным гостям ходить? А потом стал реже звонить и совсем пропал. Последний раз звонил, кажется, на Новый год, поздравлял с праздником.

И Вика набрала его номер, сперва городской, потом мобильный. Первый не отвечал, второй был вне зоны действия сети. Может, в отпуск уехал или за границу на какой-нибудь симпозиум? Олег говорил, что Алеша серьезно занялся наукой, полностью оправдывая его ожидания.

Вика взглянула на часы. А может, Алексей просто на работе? Мобильник, вполне возможно, отключен, чтобы не отвлекал. Олег тоже часто так делал.

«Ладно, попробую позвонить позже», — решила Вика, а пока продолжила изучать книжку, вспоминая, кому еще можно позвонить. Сперва она позвонила Сергею Турову, институтскому другу Олега. Он был и на похоронах, и на поминках, но понятно, что Вике тогда было не до разговоров.

Сергей обрадовался ее звонку, долго расспрашивал, как дела, как дети, предлагал помощь, денег в долг и горящую путевку к морю по смехотворной цене. У Сергея было свое турагентство. О неприятностях Олега он ничего не знал. Что ж, это было неудивительно. Кроме студенческой дружбы и юношеских воспоминаний, их ничего не связывало. Сергей никогда не работал по специальности и никакого отношения к миру химии давно не имел.

Потом она позвонила Павлу Молчанову, другому институтскому приятелю мужа. Павел был ближе к фармакологии, владел небольшой сетью аптек, но и он, как и Сергей, ничего стоящего сообщить Вике не смог. Хотя тоже был внимателен и даже звал в гости в ближайшие выходные на дачу. Вика всегда хорошо ладила с Мариной, его женой, можно сказать, даже дружила. И, кажется, Марина после поминок помогала ей провожать гостей. Поминки были устроены в каком-то зале, кто его нашел и организовал все, Вика тоже до сих пор не задумывалась.

— Да не бери в голову. Будут нас хоронить, тоже поможешь, — как-то смущенно, суетливо проговорил Павел, явно не желая вдаваться в подробности.

— Павел, прости меня, я до сих пор никого не отблагодарила, восприняла все как должное. Прости, — с искренним раскаянием сказала Вика, она даже руку к груди приложила от полноты чувств. — Значит, это вы с Сергеем все устраивали? И гроб, и кладбище, и венки?

— Нет, Викусь. Мы только поминки. Гроб, оркестр и прощание взял на себя институт. Директор оказался мужик порядочный, сам предложил, — отмежевался от чужих лавров Павел. — Место на кладбище и так семье Олега принадлежало, тут мы просто документы предъявили, и все. Венки каждый сам от себя заказывал, твой, в смысле от семьи, мы с твоей свекровью выбирали. Ольга Леонидовна молодцом держалась, везде с нами ездила.

— Спасибо вам, ребята. Вы мне скажите потом, сколько я вам должна, я все отдам. Честное слово.

Слушать ее заверения никто не стал, Павел отругал за глупости, велел приезжать на дачу, а про деньги больше не вспоминать. Вика, растроганная такой теплотой, расплакалась, придя в себя, только когда дети явились из школы. Так и вышло, что ничего ценного она так и не узнала.

Потаповой в этот вечер она так и не дозвонилась, сочтя, что сведений, достойных внимания журналистки, пока нет, а беспокоить по пустякам ее не стоит.

Всю пятницу Женька в поте лица зарабатывала деньги, точнее, отрабатывала гонорар за слабительное, вооруженная справкой от врача в качестве алиби и отличной дикцией в качестве орудия труда. Поле боя к вечеру осталось за ней. Гонорар тоже.

Сложнее было с гостями. Как ни пыхтела Женька, а набрать больше двадцати двух человек не удалось, включая родственников, друзей, коллег, начальство, мага Лаврентия, майора Суровцева, противного режиссера слабительного и квартирную хозяйку. Что делать? Как оказалось, Женька вела скромный, замкнутый образ жизни.

Так что заказанный Сеней Кулебякой банкет обошелся ей со всеми скидками в смехотворные деньги, пришлось купить себе норковую шубу для солидности. Все-таки двадцать семь лет уже — приличный возраст, ко многому обязывает. И еще, проснувшись утром, Женька дала себе слово, что, как только закончит расследование обстоятельств смерти Олега Кайданова, сразу же примет предложение Платона и выйдет за него замуж. Пора.

Но маме сообщать эту весть она пока не стала. Вероятно, из суеверия.

— Женечка! С праздником! — Лиза, сияющая, с букетом таких же нежных, как она сама, розовых роз бросилась Жене на шею.

— С праздником, подруга! — подошла вслед за ней Ольга Милованова. — Шикарно выглядишь. И шубка тебе идет. Чей подарок?

Женька была в своем репертуаре. Начав с утра готовиться к собственному банкету, она, как всегда, запуталась в выборе нарядов и, как итог, вместо того чтобы встречать прибывающих гостей, заставила их ждать себя не меньше получаса.

— Женечка, ну, наконец-то! — протолкалась к Жене мама. — Гости давно собрались, мы уже не знали, что делать. Девочки, помогите ей с цветами, а ты быстренько раздевайся!

— Женечка, с праздником! — тут же подоспел Платон. — Давай я помогу шубку снять.

— Что это за увалень? — провожая Платона скептическим взглядом, спросила Ольга.

— Это не увалень, это Платон, — строго заметила ей Женя, только вчера еще принявшая судьбоносное решение по поводу своего замужества. — Между прочим, очень добрый, заботливый, умный, и к тому же большой начальник.

— Да! — тут же поддержала ее Лиза, собственно говоря, и сосватавшая Жене Платона, которой приходился ее мужу любимым начальником. — Между прочим, его в ближайшее время планируют в совет директоров ввести! — горячо прошептала она. — А еще он очень глубокий, образованный, интеллигентный человек. Редко сейчас встретишь мужчину, который цитирует Мандельштама, Гумилева и Пастернака!