Вечер, полный сюрпризов - Нина Харрингтон

Кусочки разорванного листа кружились в воздухе.

– Вот почему я не удивляюсь, когда люди находят меня ужасным. Я отчаянно пытался доказать всем, что могу чего-то добиться в жизни, и не позволял никому и ничему вставать у меня на пути. Самое подходящее слово «непреклонный».

– Она согласилась? То есть она вернулась с тобой из Таиланда?

– Она отправилась в самый лучший реабилитационный центр, который можно было найти за деньги, и я знал, что она там пробудет долго. Отец ездил к ней, когда позволял бизнес, брал с собой Шона, когда в центре сказали, что она стала вести себя достаточно стабильно. Но, несмотря на это, мы были вдвоем против всего мира. Я думал, будет достаточно вывести ее из черной полосы в жизни, и это волшебным образом вернет все, она снова станет той милой мамочкой, которую я знал, и все будет как раньше. Я был так наивен и мало знал о душевных болезнях. Потому сильно ошибался. Очень сильно. О, она могла прожить год или полтора без приступов, потом снова влюблялась в какого-нибудь напористого парня, и жизнь вновь становилась прекрасной. До определенного момента. Мне приходилось вмешиваться, собирать ее из обломков и начинать все сначала.

Лотти не знала, как спросить.

– В ту ночь в галерее о чем ты больше всего волновался? Что она не выдержит и снова сорвется?

– Нет. Меня больше волновало, что это может случиться на глазах критиков и журналистов после убийственного сочетания лекарств и шампанского. Продать новость о возвращении через восемь лет художницы с вдохновляющими картинами труднее, чем репортаж о вернувшейся из психушки матери Роба Бересфорда. То, что нужно. Еще и скажут, что я сам все подстроил.

Она взяла его за руку:

– Адель повезло, что ее защищает такой сын, как ты.

– Да? Я не всегда был с ней, Лотти. Долгое время мы жили порознь. Я заменил ее в жизни матерью Шона именно в тот момент, когда ей нужен был сын. А от чувства вины не так-то легко освободиться.

– Но ты сдержал слово.

Ее глаза наполнились слезами, она попыталась разжать пальцами его крепко сжатые кулаки. Это прикосновение заставило его посмотреть ей в лицо, кулаки разжались, и он обнял ее.

– У меня есть идея. Ты можешь сказать, что это не мое дело, но я выскажусь. Я понимаю, ты хочешь, чтобы твоя мама была в наилучшей форме, и хочу помочь. Она замечательная художница, я восхищаюсь ее работами. Если хочешь, она может пользоваться моей студией в любое время, когда вы будете в Лондоне. Полное обслуживание и столько лимонного бисквита, сколько она сможет съесть. – Она сжала губы, будто боялась услышать ответ. – Что ты думаешь?

Роб несколько секунд смотрел ей в лицо:

– Ты хочешь это сделать? Для нас?

– Не задумываясь.

В ответ он крепко сжал ее руку и медленно встал:

– Спасибо, Лотти. Да. Я думаю, ей это очень понравится. Хотя хочу предупредить, что для тощей художницы эта женщина поглощает чертовски много пирожных.

Лицо Роба светилось, он не привык к проявлениям доброты и пытался скрыть, насколько это глубоко тронуло его. Черт, она понимала, каково ему сейчас. Просто не ожидала такой реакции. В этот момент чувство негодования, которое она испытывала к нему последние три года, лопнуло, как шарик. Исчезли и воображаемые способы мести. Ушли. Закончились. Растаяли. Пришло время обновить отношения с Робом.

Она неуверенно взяла его за руки, он помог ей подняться со скамейки. Они пошли по дорожке, держась за руки, будто делали так всегда.

Роб никогда не узнает, что у нее вспотели руки не от теплого ветерка, а оттого, что он нежно поглаживал их. Она избегала смотреть на него, боялась выдать себя, показать, насколько ей хорошо сейчас. Это бы стало возможно, если бы она была его девушкой.

Но разве сейчас у них не свидание? Почему бы не насладиться моментом? Это будет еще одним счастливым воспоминанием, которое останется с ней, когда Роб и Адель вернутся к захватывающей бурной жизни.

В голове одна за другой пролетали неведомые ранее мысли, она не заметила трещины на дорожке, пока не ударилась носком босоножек о камень и не начала падать. Ее подхватили сильные руки.

Лишь несколько мгновений спустя она осознала, что стоит рядом с Робом, он обеими руками обнимает ее, прижимая к груди.

На секунду Лотти закрыла глаза и замерла в теплом сильном объятии. Тонкий аромат лосьона, дезодоранта и чистого белья. Запах лимона смешивался с мускусными специями и теплым летним вечерним воздухом и с чем-то еще уникальным, с запахом самого Роба. Странное магнетическое притяжение становилось все сильнее и сильнее.

Он так действовал на нее, что она вдруг почувствовала себя легкомысленно и просто повисла на его груди.

Это была ее мечта, ее фантазия. На несколько драгоценных секунд она превратилась в обыкновенную девушку, пришедшую на свидание. Представила себе, что этот мужчина выбрал ее и хочет быть с ней.

Сквозь тонкую ткань платья она ощущала его сильные мышцы. Давно ее никто так не обнимал.

Черт побери этого Роба. Она не должна этого делать. Зачем только согласилась пойти с ним прогуляться? Он улетит в свой мир, а она вернется в свой.

– Ты в порядке? – спросил Роб заботливо; у нее снова перехватило горло.

Она отпрянула и улыбнулась ему, но вместо того, чтобы сделать шаг назад, он просто сомкнул руки у нее на спине, удерживая на месте и давая возможность прийти в себя.

– Да, думаю, да. – Она посмотрела на туфли. – Какая я неуклюжая. Спасибо, что не дал мне упасть и разбить лицо.

Лотти откинулась назад и увидела, что он рассматривает ее лицо, словно ища в нем что-то, прежде чем заговорить. Его губы расплылись в широкой открытой улыбке, теплой и заботливой. Она просто ослепляла.

– Я рад, что оказался здесь в нужное время.

Она понимала, что должна что-то сказать в ответ, но не могла заставить себя открыть рот.

Чудовищная ошибка.

Роб сменил положение, и, пока Лотти шептала: «Спасибо», его дыхание уже ощущалось у нее на щеке. Она уперлась ладонями ему в грудь. Идущее от него тепло согревало и растапливало остатки ледяного сопротивления в душе.

Мимо прошла молодая парочка, проехал велосипедист, но Лотти не слышала ничего, кроме дыхания, которое вырывалось из его губ, прижатых к ее виску, не чувствовала ничего, кроме щетины, слегка царапающей щеку. Ощущение длилось всего секунду. Затем она поняла, что он обнял ее за талию и его рука медленно, медленно скользила к вырезу на спине.

Ощущения были такие неожиданные, такие нежные, что ей стало тяжело дышать.

Тем самым она словно подала ему сигнал одобрения.

Пока его пальцы гладили ее кожу, чувственные губы медленно и нежно целовали ее сладчайшим и нежнейшим поцелуем.

Поцелуй вышел очень коротким, Роб отдвинулся, оставив ее мечтать о продолжении.