Тихий омут - Анатолий Галкин

Со вторым вопросом все было просто. Баскаков свободно представлял себя и не совершающим ошибок Корниловым, и Наполеоном, который не трогает Россию, позволяя ей самой мерзнуть в своих снегах, и Пиночетом…

Надо только непременно найти эту точку, этот маленький рычаг, поворот которого выбросит его, Баскакова на вершину и даст ему возможность превратить эту вакханалию, развал, хаос с спокойствие и порядок.

И он находил также точки, но только тогда, когда колесо истории уже проскакивало их. Можно же было и Беловежскую пущу предотвратить, и избежать чеченской войны, и…

Правда, все эти «точки» виделись Баскакову в образе конкретных людей: если бы вовремя ликвидировать этих, этих, этих…

Управление, которым руководил Илья Константинович Баскаков, ведало собственной безопасностью. Это задумывалось как некая контрразведка внутри контрразведки. Приходилось следить за своими. Но генерал воспринимал это спокойно, даже с определенной гордостью. С детства он считал сотрудников госбезопасности элитой страны. А сейчас он поставлен контролировать эту элиту. Значит, он выше этой элиты, чище, честнее, достойнее.

Правда, работа в последнее время становилась все сложнее, запутанней, опасней, грязнее. Стали множиться дела о мелких взятках, запрещенном «совместительстве», о квартирных махинациях…

Была еще группа заданий важных, серьезных, но… малоперспективных.

Вот и на сегодняшнем совещании за одно из таких дел Баскаков получил от «шефа» накачку. Нет, крика или угроз не было – только суровый взгляд и требовательные фразы: «Ужу год наши люди в плену. Надо найти любые пути для освобождения. Это ваша забота, Илья Константинович. Чечня – территория России и мы должны всеми силами…»

Хорош гусь! «Наша территория». Может быть он мне еще даст телефончик Грозненского управления ФСБ, всех райгоротделов, расстановку нашей агентуры и других «сил и средств» в республике. На нашей территории!

И что это за фраза – «любые пути для освобождения». Может, туда танковый взвод направить или группу захвата… Любые пути… Надо выкупить. Так законно никто денег не дает – принципиальные соображения. А достать незаконно – сам же потом в дерьме окажешься… Или менять. Так на кого? В тюрьмах из чеченцев одна мелочь осталась. На нее только солдатиков выменять можно. А у нас там майор, два капитана, прапорщики. Здесь на обмен зубры нужны, авторитеты. И есть ведь такие в Москве, но… на свободе. Вчера третий отдел докладывал материалы на Хултаева. Бандит, жулик, крестный отец, а юридически – чист. Официально такого тронуть – только шума наделать и адвокатам дать зарабатывать… А если неофициально…

В приемной Баскакова ожидало трое. Они с разной скоростью повскакивали со своих мест и вытянулись. Проходя в кабинет, генерал взял у помощника папку с текущими документами и повернулся к полковнику Лютикову:

– Давай, Виктор Сергеевич, через пять минут заводи свою команду.

… Документов сегодня было много. В большинстве просто формально требовалась его подпись. Были любопытные «агентурки», три обзора и очередная сводка – та, которую он ждал. Та, которую он будет внимательно читать и анализировать, как и три предыдущие сводки по Тучкову. Этот парень начал активно играть свою игру. Так не договаривались!

В кабинет робко постучали и Баскаков отложил недочитанную сводку. Придется провести беседу с кандидатом. Впрочем, он, капитан Фролов, уже практически сотрудник – пройдены все дополнительные проверки, изучался в ходе специальных поручений, даже приказ подготовлен на подпись. Трудно ожидать, что на этой заключительной беседе капитан ляпнет что-то такое, что угробит его карьеру. Вместе с Высшей Школой у этого Фролова десятилетний стаж. Уж что-что, а разговаривать с начальством должен был научиться. Нужен прямой, открытый взгляд с почтением, но без подобострастия. Отвечать после легкой паузы. Больше слушать и никогда не перебивать. В нужных местах – спокойная улыбка или сосредоточенно сдвинутые брови. Меньше говорить о своих успехах – особенно, если уверен, что о них и так известно… Да, мало ли что еще. При таком разговоре даже угол наклона корпуса важен…

Фролов действительно знал все эти правила. После десятка общих вопросов Баскаков вдруг вспомнил набор стандартных фраз из положительных служебных аттестаций: «… производит впечатление профессионально подготовленного, вдумчивого сотрудника… успешно зарекомендовал себя… внешне подтянут, опрятен… хороший семьянин…»

На вопросы о партийных пристрастиях Фролов отвечал грамотно – то есть, очень уклончиво: наше, мол – дело служить закону и россиянам, которые на основе демократических принципов и всенародно одобренной Конституции… Молодец!

Два раза в паузах в разговор вступал полковник Лютиков – ему очень надо было показать полную осведомленность о своем будущем сотруднике.

Грузный кадровик с толстой синей папкой личного дела Фролова смирно сидел в дальнем углу кабинет и ждал вопросов. Баскаков обратился к нему всего один раз:

– У кадров возражений нет? Приказ готов?

– Так точно.

– Хорошо… Вот еще что, капитан. Служить закону – это святое дело. Но законы бывают писаные и неписаные. Есть, знаете, буква закона, а есть – дух. У нас специфическое подразделение. Иногда приходится руководствоваться этим самым духом… Как будете действовать, капитан, если полковник Лютиков даст вам приказ… несколько выходящий за рамки действующих норм?

Пауза затягивалась. Баскаков опять мысленно похвалил кандидата: «Молодец, Фролов. Было бы значительно хуже, если бы ты отрапортовал, что готов выполнить любой приказ. Именно такие в нужный момент срываются…»

– Я не могу однозначно ответить на этот вопрос, товарищ генерал… В определенных случаях я готов отходить от закона, но как далеко… Это надо в каждом конкретном случае решать.

– Это я так спросил, на всякий случай. Я же уверен, что полковник Лютиков не будет вам давать преступных приказов… Хорошо, будем считать, что познакомились. Дальнейшие встречи – в рабочей обстановке… Поздравляю с назначением…

Как только закрылась дверь, Баскаков положил перед собой ту самую сводку… Он быстро пробежал ее глазами и начал читать сначала, оценивая каждое предложение… Ему не удавалось сосредоточиться, в голове крутились беспокойные, злые фразы: «Зря это вы, майор Тучков Павел Васильевич. Жалко мне вас. Не стоило нарушать конвенцию. Мы так не договаривались. Я не дам вам развалить группу «К». Не получится это у вас…»

Баскаков откинулся в кресле, закрыл глаза и занялся счетом: до двадцати пяти и в обратном порядке. Простенько, но это всегда его успокаивало. Помогло и на этот раз. Он снова начал читать, уже спокойно, внимательно, не отвлекаясь на посторонние мысли:

«В 14.51 объект вошел в третий подъезд дома 38 по ул. Петровка. Пропуск не заказывал и не получал. По оперативным соображениям контроль в здании не велся. Объект покинул здание в 15.33.

В 16.06 объект подъехал к известному нам особняку фирмы «Дронт». Машину припарковал за два квартала. В здание фирмы не входил, но произвел его осмотр по всему периметру с заходом в соседние проходные дворы.