А боги здесь мертвые… - Макс Крынов

Возле створок стоял мордатый охранник. Вид человека сисполосованным шрамами лицом будто советовал поберечь здоровье инепытаться пролезть, незаплатив. Интересно, яодин знаю, что этот человек— совсем даже нечеловек?

Вэтой безумной суете, каждый пытался продвинуться вперед, побыстрее протянуть свои десять монет ипосле кивка охранника— соблегчением зайти внутрь. Наконец ияпротянул десять медяков впотной ладошке, испустя пару секунд прошел впрохладный иширокий коридор. Здесь люди уже нетолкались, арасходились полестницам наразные стороны арены.

—Ставки, ставки! Делайте свои ставки!— бродя покоридору, голосил пацан сподбитым глазом. Вруках ондержал деревянную дощечку, стопку бумажных квитков икарандаш.

Паренек больше посматривал накошельки людей, чем налица, ивыглядел чрезвычайно плутовато. Напервый взгляд, обратиться ктакому подозрительному мальчишке казалось плохой идеей, ноязнал то, что вэтом мире мало кому известно: пацан— доппельгангер. Распорядитель арены, который объявляет поединки иголосит вовремя соревнования, подогревая внимание публики, обладает редким архетипом Создателя доппельгангеров. Класс этот экзотический иредкий. Такие люди обладают способностью создавать точные копии себя или других людей, включая ихповедение, внешность инавыки. Разумеется, копии подчиняются Создателю.

Самое интересное, что любой человек вэтих стенах, принадлежащий икприслуге, икруководству, является существом, созданным распорядителем: отмальчишки, принимающего ставки, довладельца арены— крупного мужчины, занимающего почетное место вложе богатеев. Аеще сотрудники арены славятся неподкупностью. Доппелям безразличны деньги, потому нибрать взятки, ниворовать никто изних непытался— репутация узаведения была отличнейшей.

Создатели доппелей могут использовать своих миньонов вразличных целях— отличных помощников или шпионов доэлитных бойцов. Этот жерешил заменить своими подчиненными целую систему, иунего отлично вышло. Представляю, сколько онэкономит назарплатах…

—Яхочу поставить наГлебоса, мечника,— быстро сказал я.

Взгляд мальчишки пробежался помоим изношенным штанам, повылинявшей рубахе. Пацан шумно высморкался прямо напол исделанным превосходством вголосе спросил:

—Деньги есть? Меньше десяти медяков непринимаю, инепроси.

—Есть две сотни медных монет. Что там поставкам?

Пацан цыкнул зубом, для виду прищурился, исообщил:

—Напацана сдвуручником никто ставить нехочет, ноесли готов рискнуть, заэти две сотни меди можешь срубить двенадцать серебряных! Ну, если поставишь наего победу сразу вобоих сегодняшних поединках.

Ябез вопросов отдал кошелек. Доппельгангер пересчитал монеты, вернул мне кошель, амелкие медные кругляшки ссыпал владони другому пацану, очень вовремя подбежавшему слестницы.

—Держи,— вручил пацан мне квиток, куда вписал ставку.— Если выиграешь, после соревнования мечников подойди сквитком либо комне, либо ккому-нибудь изобслуги— мыскажем, где забрать монеты. Вквитке ничего нечеркай инеправь, иначе денег неполучишь.

Якивнул ипошел клестнице, ведущей натрибуны.

Ступенька заступенькой яподнимался все выше, слыша бушующий рев толпы. Когда янаконец достиг трибун, замер потрясенный открывшимся зрелищем, иесли бывспину нетолкнули, нетронулся сместа. Меня потрясло незрелище, азрители— ихбыло очень много: люди стояли налавках, чтобы освободить больше места для других, кричали, свистели. Каждый удачный удар воинов сопровождал восторженный рев. Каждый промах— негодующий гул. Слыша шквал криков иаплодисменты, япроникся атмосферой.

Арена отсюда казалась маленькой— ееразделили начетыре зоны, ивкаждой сейчас проходили поединки. Вдвух зонах сражались мечники, крепко сжимающие двуручные мечи. Ихдвижения были быстрыми иточными, металл вихруках сверкал насолнце. Боевое оружие, без всяческих поддавков— кроме дежурящего уарены лекаря никаких страховок небыло. Стоит пропустить страшный удар, иесть шанс отъехать напрямую кусопшим богам.

Надругом участке сражались големы под контролем своих поводырей. Эти мощные существа, созданные изкамня ибронзы, выполняли каждую команду, которую выкрикивал поводырь. Каждое движение было согласовано исильное, големы наносили мощные удары ипрыгали поарене, ошеломляя соперников идемонстрируя зрителям свои возможности.

Япротолкался ккаменной стене, откуда меня оттеснить уже немогли, иувлеченно следил глазами засоревнованиями, восхищаясь навыками исилой участников. Яникогда еще несмотрел напоединки стрибун, именя быстро накрыло общими эмоциями. Язадыхался, наблюдая запоединками, икричал вместе столпой, несмея оторвать взгляда отарены. Вэти моменты время исчезало, аяполностью погружался вграциозное сражение, что мне показывали.

Мечи вспарывали воздух, сталкивались, разбрасывая искры. Металлический звон сливался сдовольным ревом зрителей. Заголемами янеслишком следил— поводыри устроили шоу, растягивая поединок: големы бились друг сдругом красиво, эффектно, нонеэффективно. Мощные удары камня ометалл вызывали восторженные возгласы, ноязнал, что при нужде големы будут двигаться гораздо быстрее, исмогут как разобраться друг сдругом, так иустроить кровавую баню среди зрителей.

Наконец один измечников неудачно шагнул— споткнулся, упал напесок иедва непопал под удар другого. Споткнувшийся выронил меч ивскинул вверх руки, признавая поражение. Толпа яростно взревела, послышался мат— кто-то проклинал труса.

Иногда натрибуны вкачестве зрителей поднимаются июные подмастерья— приходят, чтобы смотреть засоревнованиями. Наблюдение запоединком более высоких рангов может вызвать уних вдохновение, которое позволит прорваться нановый ранг мастерства. Однако для меня лично поединки воинов сдвуручниками непредставляют особого интереса. Ябыпонаблюдал забоем големов, нонеэтих кривляк, этот уровень ядавно перерос.

Голос распорядителя, усиленный каким-то артефактом, пролетел над ареной:

—Победитель натретьей арене— Нимбан! Следующие соперники— Калеб иГлебос! Приветствуйте Калеба, который впрошлом году попал водну восьмую финала!

Изворот внизу трибун наарену медленно вышел брюнет лет двадцати пяти ивстал ближе ксередине арены. Его встретили радостным криком, откоторого задрожал воздух.

—Глебос!

Изтой жедвери вышел паренек, как бынемладше меня. Громадный меч паренек нес наплече, и, что меня удивило— пацана неклонило всторону под весом меча— оншел ровно, иесли бынеостающиеся напеске глубокие следы, ябыподумал, что меч избумаги.

Шум утих, апотом зрители дружно засвистели. Кто-то закричал, кто-то кинул наарену надкусанный помидор.

—Несмотря наюный возраст ибезызвестность, нанего сегодня поставили две серебряные монеты!— подначил распорядитель

—Иди кмамке вместе сосвоими нищими друзьями!— заорал рядом сомной мужик сперекошенным отярости лицом.

Похоже, подростков здесь нежалуют.

Тем удивительнее было смотреть, как Глебос разделывает противника. После удара гонга Калеб попытался напасть, номеч Глебоса был впостоянном движении, кружился вокруг, защищая пацана, илюбой удар двуручником мгновенно отводился всторону. Причем втом, как Глебос крутил мечом, угадывалась системность: движения повторялись, чередовались, меч временами двигался так быстро, что сливался вполосу. Уменя возникла догадка, что даже если Глебос закроет глаза, нопродолжит крутить мечом тосправа, тослева, как онкрутит его сейчас, тоуКалеба неполучится его поразить. Глебос чересчур умел.