Право на жизнь - Андрей Альтанов

Окна без стекол, местами обвалившаяся отделочная плитка на стенах, горы всевозможного мусора, растрескавшийся асфальт, кое-где проступающий сквозь навалы листвы и земли, клином крыша подвала, под ней ржавые прутья ограждения и ступени — пейзаж тот же, что и везде. Веселенький, аж завыть хочется.

— Держись подальше от подвала, он фонит радиацией. Передай дальше, — прошептал сталкер, подождав, пока его догонят несколько человек.

Обогнув этот подвал, наш проводник сел на корточки у последнего окна первого этажа и стал осматриваться, водя ружьем по сторонам. Спустя минуту мы все, как грибочки, сидели вокруг него. Те из нас, кто был с оружием, изобразили подобие круговой обороны.

— Теперь нам наверх, в окошко, — начал шепотом сталкер, — только старайтесь все делать очень и очень тихо. Когда я сюда на разведку ходил, на втором этаже кто-то ножками шаркал. Я так и не глянул, кто это. Возможно, зомби, а может быть, кто и похуже. Поэтому, еще раз повторяю, двигайтесь как мышки между спящих котов. И еще, все это здание напичкано аномалиями, там «электра» на «электре». Я гаечками дорожку для вас выложу, идите строго по ней. Все уразумели?

Мы закивали головами. Седой быстро организовал живую лестницу, по которой все поочередно забрались внутрь.

Как только я оказался в здании, то сразу ощутил запах озона и услышал характерное электрическое потрескивание с гудением. Окинув взглядом облезлый, полуразрушенный холл КБО, я заметил слабое синеватое свечение, которое растекалось по всему полу комбината. Редкие вспышки света в тоненьких голубых нитях разрядов гуляли по пустующим залам.

Дорожка из ржавых гаек уходила налево к ступеням. Я осторожно отправился по ней и, стараясь не задеть подножный мусор, поднялся на второй этаж. Проходя мимо дыры в стене на промежуточной лестничной площадке, я окинул последним прощальным взглядом мрачные корпуса школы, в которую нас десантировали неизвестные люди неизвестно с какой целью. На секунду померещилось, что я услышал радостный гомон и смех детворы, резвящейся после уроков, а потом строгий голос мамы одного из учеников, требующий от чада идти домой сейчас же…

Вдруг вспомнил свою маму. Я здесь, в призрачном городе, посреди зоны отчуждения, а она дома одна, и даже не знает, что со мной случилось. Дай Бог выбраться отсюда, иначе пропадет она без меня.

И здесь, на втором этаже, был везде разлит этот голубой свет, а тонюсенькие молнии, которые периодически испаряли пыль, казалось, так и тянулись к моим ногам. Дальше дорожка из гаек уходила круто влево и вела через холл мимо остатков ограждения какого-то отдела комбината к служебному выходу. Я проследовал туда и, как оказалось, это был вовсе не выход, а вход, ведущий в уборную.

За дверью в коридоре уже столпились все, кто передо мной запрыгивал в окно, и ожидали остальных. Седой стоял на одном колене в ответвлении коридора, что вело в соседний отдел, и держал под прицелом этот проход. Как только он меня увидел, сразу призывно махнул и шепотом попросил занять его место. Второй его приказ мне не понравился, но командир уже успел заслужить мое доверие, и я утвердительно кивнул, соглашаясь с ним. Меня назначили в арьергард. Я должен был стоять здесь и охранять проход, пока все не пройдут к этому «телепорту», и уходить мне предстояло самым последним.

Я сидел на корточках, держа двумя руками «кольт», и, слушая удары своего сердца, ждал, пока все остальные проходили к «аварийному выходу». А за стеной в соседнем отделе и вправду кто-то изредка шаркал ногами и кряхтел. Выяснять, кто это, желания не было. Даже вредное назойливое любопытство сейчас забилось в темный уголок сознания и не подавало признаков жизни.

А в голове уже гуляли нехорошие и пугающие мысли. Надо же, я крайний, как всегда. «Повезло» же мне последним уходить из этого проклятого места. А вдруг он, этот самый «телепорт», именно на мне и не сработает, поломается как-то? Вон сколько через него людей проходит, а если эта штука не рассчитана на такое количество? Тогда я останусь совсем один в этой глубочайшей заднице мироздания. От осознания подобной «веселой» перспективы по моему телу противно забегали мурашки. Полчища мурашек.

Тем временем вся группа уже исчезла в уборной. Из проема дверей выглянул Женька и призывно махнул рукой. Я оставил свой пост и тихонечко юркнул в сортир. Кроме Женьки тут еще ждала своей очереди одна перепуганная девушка, та, которую я случайно определил в разряд «путан». Во время нашего запоздалого завтрака я даже успел немного с ней пообщаться, но по свойственной мне идиотской привычке забыл спросить, как ее зовут.

— Слушайте меня внимательно, — шепотом наставлял нас Женька, — вот смотрите, в правой кабинке над чашей воздух кольцами плывет. Нам туда. Анютка, ты идешь сразу за мной. Кобзон, ты замыкаешь, только стволом своим в этот «телепорт» не тычь, засунь пистолет за пояс или в карман. Макс сказал, что при контакте с этой хренью крутанет один разок, но зато очень сильно, так что из рук вырвет все, что в них будет.

— Понял. — Я пристроил «кольт» за пояс и с подозрением глянул на аномалию, образовавшуюся в нужнике. — А как оно вообще работает?

— Прыгаешь в него, и все, — Женька закинул «калаш» за спину и тихо засмеялся, обозревая сливной бак туалета под самым потолком. — Надо же, почти в буквальном смысле смываемся отсюда. Ну, помогай, Господи…

Жека глубоко вдохнул, задержал дыхание и прыгнул в аномалию. Ничего такого особенного не произошло, не было ни вспышки света, ни какого-то необычного шипения, он просто исчез в одно неуловимое взглядом мгновение.

— Давай, теперь твоя очередь, — я кивнул девушке.

— Я сейчас, мне по маленькому нужно, — пропищала эта Анютка, озираясь по сторонам, и только сейчас я заметил, что она нетерпеливо «пританцовывает», — на холоде у меня всегда такое, и я давно уже терплю. Если меня крутанет аномалия эта, то может авария случиться.

— Блин, ну давай в соседнюю кабинку зайди, только быстро, — я стал немного злиться.

Неожиданная задержка лишний раз ударила по нервам, но я собирался честно выполнить приказ командира и гордо покинуть эту преисподнюю последним… как должно поступать настоящему капитану тонущего судна. И пока я морщился от этой неприятной ассоциации, которая вдруг возникла в моей голове, Анютка, видимо, постеснявшись моего присутствия, юркнула назад в коридор. По шуршанию ее ног стало ясно, что она отправилась в тот самый проход, который я до этого охранял.

— Куда? С-с-стой… — злобно прошипел я и кинулся за ней, но было уже поздно.

Я выскочил в проход, но девушки там уже не было — она решила справить свою нужду в том отделе, где бродило неизвестное порождение Зоны. Из помещения донесся грозный гортанный рык, а следом за ним дикий крик несчастной девушки. Стало очень страшно, и я, растерянный, задержался на секунду в коридоре, не зная, что же мне делать. А тем временем за стеной раздался звук глухого удара и еще один вопль Анютки. Я выхватил «кольт» и ринулся к двери в тот отдел.

Передо мной в проем выпрыгнула перепуганная девушка, и сразу же за ней в коридор вылетел ржавый ацетиленовый баллон, благо что пустой. Железная торпеда ударила по ногам Анютки и переломала их, как спички. Проскочив по инерции чуть дальше дверного проема, я перепрыгнул через возникшее препятствие, стараясь не смотреть на два ужасных открытых перелома. Выглянув из-за края проема, я выстрелил из пистолета в единственное, что заметил в просторном зале среди пустых облупленных стоек. Это была приземистая, но очень широкая фигура в черном плаще с балахоном.