Око волка - Михаил Кузнецов

– Это необходимый инструментарий для вашей миссии. Мы не влияем на ваш выбор, лишь предоставляем возможности. Что с ними делать, вы решаете сами. Джон выбрал быстрое перемещение в Пространстве, мы его обеспечили. Так же Джон захотел узнать о клубе Катича, мы ему рассказали. Но все это вы могли бы осуществить и без нас, пусть и с некоторым опозданием. Мы всего лишь упрощаем процесс. Ходу Пространства через Время это не мешает.

– Кто вы такие, Барфи?

Белый улыбнулся, почесал аккуратную бороду.

– Ты спрашиваешь про маридов вообще? Или про меня и Бони?

– Тебя и Бони.

– Мы разные ипостаси одного эфирного сущего.

– То есть вы одно сущее.

– Угу, – Барфи растянулся в улыбке и стал похож на сатира.

– А зачем вы разделились тогда?

– Ну, вас же двое. Мы представлены к каждому из вас как индивидуальный помощник. Я – твой. Бони – Джона. Но мы неотрывно связаны, ведь являемся единым целым.

Эд замолчал, уставившись куда-то в сторону.

– Если есть еще вопросы, то задавай. В твоем распоряжении около тысячи осознанных тобой лет. Пока Время тебя не переварит.

– Кто тот волк, которого мы ищем? – Эд поднял взгляд.

– Извини, этого я не могу сказать. Игра, которая сейчас ведется, куда весомей, чем вы с Джоном предполагаете. Но вы сделаете свое дело, так, как должны сделать. Просто помни о своей миссии, Эд, и помни об ответственности, что на тебя ляжет, если ее провалишь. Еще вопросы?

Эдвард покачал головой, но как-то неуверенно. Пожалуй, сейчас был бы удобный момент, чтобы расспросить Барфи о своих личных проблемах. Узнать, почему именно его, простого боевика послали в Россию с таким маэстро сыска, как Джон. Почему по эту сторону Днепра существует целый мир, о котором не знают на Западе. Почему ему встретилась Даша, и почему она никак не хочет забываться. Но он всего лишь покачал головой.

– Хорошо, – Барфи положил руку на плечо охотника. – Скажу напоследок, что ты узнаешь все тебя интересующее. Ведь у тебя в запасе вечность, друг мой.

И он стиснул плечо с такой силой, что Эд вскрикнул от боли. И в то же мгновение вместо Барфи образовался черный проем. В лицо брызнуло холодом и влагой. Небо над городом оказалось затянуто плотной простыней туч, унылых, серых, нагнавших преждевременной тьмы. Несильный, мелкий и колючий дождь промочил волосы и футболку, и Эд поправил кожаную куртку, застегнул ее, огляделся. Площадка, на которую его выбросил Барфи, представляла собой дворик то ли складской зоны, то ли небольшого завода – позади трехэтажное здание из белого кирпича, сама территория огорожена невысоким бетонным забором, с распахнутыми настежь воротами. Что-то вроде парковки для хозяйских машин, с двумя мусорными баками возле двери. Вот только парковочные места пустовали, и весь он, дворик, был завален разного рода хламом и строительным мусором. Баки же так и остались пусты. Неподалеку от ворот стоял Джон, закуривал сигарету. Под дождем она намокла, но в своей задумчивости учитель даже не заметил этого, лениво чиркал по барабану зажигалки.

Эд покосился на закрытую за ним дверь. Нет, мариды (точнее сказать марид) не появятся здесь. Он знал наверняка. В этом городе Кирове витал какой-то другой дух. Манящий и густой ураган Москвы сменился спокойной и плотной завесой однородных намеков на ароматы. О нет, они больше не будоражили, не заставляли живот заходиться от спазмов, не крутили голову. Здесь, в этом небольшом провинциальном городе, безусловно, жили и мифы, и еще какая-то непонятная чехарда, с которой успел познакомиться Эд, но все они были инертны. Если Москва бесилась от постоянного действия всевозможных потусторонних сил, то в Кирове эти силы сонливо существовали, совершенно не испытывая неудобства от своей апатии. Дух спокойствия витал здесь всюду.

Еще раз глубоко вдохнув ароматы города, Эд почувствовал что-то иное. Это же учуял и Джон: он перестал пытаться зажечь огонек и понял голову. Выезд из переулка окрасился синим светом, раздался скрип шин. И тишина. Лишь синий свет перемигивался в дождливых сумерках. Джон выкинул сигарету, приосанился, несмотря на дождь, оправил рубашку и пиджак, пошел к выходу. Эд догнал наставника, по пути нащупав пистолет.

Узкая длинная улица была на удивление пустынной. И вроде время непозднее, но кругом ни одного прохожего, в окнах домов темно, лишь одинокие машины у обочин. Поперек улицы стоял джип дорожной постовой службы, беззвучно освещал тусклую улицу синей мигалкой. И только Эд взглянул на этот джип, как внутри него все похолодело. Возле машины стояли три офицера полиции. Их серая униформа, какую он видел в Москве, казалось черной в синем свете мигалки, а лица будто укрывались тенями от козырьков кепок. Один из них, на плечах которого поблескивали сержантские лычки, стоял чуть впереди, засунув большие пальцы за бляшку портупеи, оглядывал незнакомцев. Двое других, в бронежилетах и при автоматах, высовывались у сержанта из-за плеч, и гадко ухмылялись. Джон нахмурился, когда все трое двинулись к ним.

– Ваши документы, – козырнув, потребовал сержант.

Наставник молча достал свое удостоверение ФСБ, потом забрал удостоверение из рук Эда и протянул корочки сержанту. Полицейский не спеша раскрыл сначала один документ, потом второй, начал вдумчиво их изучать. Под плохим освещением и начавшим лить сильнее дождем, лицо полицейского было в тени, но Эд смог разглядеть кое-что. Офицер выглядел, как железное изваяние, сошедший с постамента памятник воинам победителям, какие Эд видел в Европе. Суровое, широкое лицо, с глубокими мужицкими морщинами и выдающимся вперед подбородком. Но запах, исходивший от него, оказался далеко не так человечен, как могло показать. Это были нити холодного мрака, каким его видел Эд, когда впервые столкнулся со Слепотой. Даже не запах, а скорее тонкие морозные щупальца залезли ему в нос. Охотник перевел взгляд на других офицеров, которые уже успели окружить двоих чужаков. Похожи друг на друга в своей униформе, среднего роста, они отличались от сержанта, были словно меньше его во всем. Даже их лица нельзя было уловить. Они словно сгустки темноты, в которых выныривали то глаза, то сморщенные носы, то искаженные в ухмылке губы.

И тут сверкнула молния. В ее ярком свете офицеры полиции показали свои истинный лик. О, этих морд он не забудет никогда – злобные, зубастые, черные, словно уголь. Вместе со вспышкой пронесся высокий визг, так и остался в сознании охотника. И под раскат грома Эд понял, кто перед ним. Офицер, что стоял справа, начала тихо хихикать, и звук его голоса отдавался в голове ударом молота. От взгляда этого чудовища начало ныть тело, будто дряхлеть и ссутулиться. Эд отвернулся, и тут же попал под давящую силу того, что стоял слева. Тот офицер не хихикал, но мощь свою показывал более явно – Эду будто ударили в грудь кулаком, и еще раз и еще. Волк отступил, опустив глаза. В тупом ужасе, он не заметил, как начал бормотать «Отче наш».

Сержант, что так долго изучал корочки, поднял взгляд и зарычал себе под нос. Офицер справа зарычал громче, подался к Эду. Джон медленно поднял руки и полуобернулся к ученику, взял того за ворот куртки, встряхнул.