Рассвет для тебя - Ольга Баскова

— Ну и что же?

— Дочь хотела забрать свои старые вещи.

На аргументы женщины никто не обращал внимания.

— Не все тщательно готовятся к самоубийству, — сказал ей Киселев. — Некоторые кончают с собой под влиянием минутной слабости, потом сознавая, что наделали, и пытаясь спастись. Женя, к сожалению, избрала такой способ, когда помочь ей уже никто не мог.

Антонина Михайловна предприняла последнюю попытку:

— Значит, это ваше окончательное решение?

— Да, — твердо ответил Мамонтов.

Она невидящим взглядом обвела кабинет:

— Я не смирюсь с этим.

— Тогда нанимайте адвоката и ищите доказательства для продолжения ведения дела, — посоветовала ей Лариса.

Потерпевшая снова горестно вздохнула и тихо вышла из комнаты.

— Жалко ее до слез, — проговорила Кулакова.

— Жалко, — согласился Игорь, — да только она меня не убедила. Я закрываю дело за отсутствием состава преступления.

Выйдя из здания прокуратуры, Лариса заметила сидящую на скамейке Антонину Михайловну. Женщина опустила голову на колени, выражая полное отчаяние. Оперативница подошла к ней.

— Я не могу доказать, что моя дочь не кончала с собой, — произнесла мать погибшей, увидев Кулакову. — И все же… Есть материнское чутье, которое подсказывает: я не ошибаюсь. Верите?

Лариса кивнула.

— Что вы мне посоветуете? Все так и оставить? Ведь у меня нет денег на адвоката.

Кулакова порылась в сумочке и достала визитку.

— Сходите по этому адресу или позвоните по телефону и договоритесь о встрече, — сказала она, — я думаю, вам обязательно помогут.

— Спасибо, — тихо произнесла Крошина.

Катя Зорина сидела за компьютером, готовя материал для завтрашней газеты. В полной тишине резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Не отводя взгляда от экрана, она сняла трубку:

— Зорина слушает. Кто? Ну, хорошо, заходите.

Закончив разговор, журналистка задумалась. Не далее как вчера Костя рассказал ей о новом происшествии.

— Игорь решил закрыть дело, — констатировал он.

Жена удивленно посмотрела на супруга.

— С чего это? На него не похоже.

— Не будем же мы расследовать чистое самоубийство.

Катя пожала плечами:

— Ну, раз вы уверены…

Костя взглянул на нее с недоумением:

— То есть ты не рада, что муж за последние полгода наконец-то вовремя придет домой?

— Глупый! — Молодая женщина обняла его за шею.

К удивлению журналистки, только что позвонившая дама назвалась матерью погибшей Евгении Лаковской и попросила о встрече. Зорина не представляла, зачем могла понадобиться Крошиной, и уже хотела отказать, однако любопытство взяло вверх, к тому же женщина назвала имя Ларисы, по чьей рекомендации она звонила. Катя закрыла документ, над которым работала, и включила электрический чайник. Чаепитие всегда располагает к откровенности и стимулирует работу мысли.

Мать покойной робко постучала в дверь, вошла и остановилась на пороге.

— Можно к вам? Я Крошина.

— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась ей Катя. — Проходите, пожалуйста, садитесь.

Антонина Михайловна присела на краешек стула. Зорина расположилась напротив.

— О чем вы хотели поговорить?

По щеке посетительницы поползла слеза. Журналистка вздохнула, погладила мать по плечу.

— Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но постарайтесь успокоиться, иначе мне нелегко будет понять, чем я могу вам помочь.

Крошина кивнула и вытерла глаза.

— Вот и хорошо, — одобрительно заметила Зорина. — А теперь рассказывайте.

— Прокуратура хочет закрыть дело по поводу убийства моей дочери.

— Вы хотите сказать, самоубийства? — уточнила Катя. Антонина Михайловна дернулась:

— Нет, именно убийства. Женя не могла покончить с собой.

Журналистка развела руками:

— Я в курсе некоторых деталей. Мой муж оперативник, он занимался расследованием.

— Знаю. Его фамилия Скворцов, верно?

— Верно, — подтвердила Катя.

— Они почему-то не захотели меня слушать, — Крошина комкала платок.

— Наверное, они не увидели в данном деле ничего необычного. А ведь это опытные люди, профессионалы.

Антонина Михайловна с отчаянием посмотрела на Зорину:

— Но вы-то мне поможете?

— Не знаю, — призналась журналистка. — Однако давайте попробуем. Почему вы считаете, будто вашу дочь убили?

— Во-первых, у нее сильный характер, — начала несчастная мать, — она привыкла к трудностям и перенесла бы любую. Во-вторых, Женечка собиралась приехать домой, чтобы забрать старые вещи. «Мамочка, — сказала она мне в последнем нашем разговоре (он состоялся позавчера), — отыщи все шмотки, в которых я ходила в школу. Их, по крайней мере, в институте еще не видели». — «Но у тебя же был полный шифоньер!» — ответила я. «С дорогой одежкой пришлось распрощаться, — объяснила дочь. — Все либо пришло в негодность, либо продано». — «Хорошо, — сказала я. — Когда тебя ждать?» — «Через пару дней. Уже билеты купила». Я поинтересовалась: «Одна или с Виталием?» — «Одна». Понимаете? — Крошина с надеждой взглянула на собеседницу. Катя пожала плечами:

— А что я должна понять?

— Девочка собиралась домой, была в хорошем настроении. Ни о каком самоубийстве не помышляла.

— Милая Антонина Михайловна, — обратилась к ней Зорина. — Мне, как журналисту, известно много случаев. Например, живет себе человек, да не просто прекрасно, а замечательно. И вдруг однажды приходит домой с работы и, ни слова не говоря, пускает себе пулю в лоб или режет вены. Предсмертная записка отсутствует. Несчастная семья не знает, в чем дело. Самоубийство — вещь непредсказуемая. В противном случае…

— Да, я понимаю, — перебила мать Лаковской. — Давайте подойдем с другой стороны. Милиция думает, что правы они. Я думаю, что права я. Если они не ошибаются, кто помешает закрыть им дело чуть позже? А если не ошибаюсь я и убийца будет разгуливать на свободе? Как быть тогда?

Катя на секунду закрыла глаза. В самом деле… Материнское сердце редко обманывает.

— Вы можете провести свое журналистское расследование, — продолжала женщина. — Конечно, если захотите. Мне нечем платить адвокату, и вас я ничем не смогу отблагодарить.

Зорина улыбнулась. Она знала, что возьмется за это дело. В любом случае может получиться интересная статья. Крошина не только не станет препятствовать изучению личной жизни покойной дочери, а наоборот, поможет.