Проклятие клана Топоров - Виталий Сертаков

— Это они так деревню напротив Хедебю называют, — скрипнул зубами Свейн. — Ты молчи, кивай, мы тут недолго.

Чинно развернулись и отправились в трапезную. Кормили и рассаживали в доме посланника совсем не так, как при датском дворе. Маркграф не подошел запросто поболтать, а прислужники вели себя, как немые. Молча скользили вдоль стола, открытый огонь не разводили, все кушанья вносили под большими серебряными крышками. Зато стены были увешаны гобеленами, с изображениями разных видов охоты, о которых Северянин прежде не слыхал. Он вертел головой, а с тяжелых полотнищ скалились умирающие львы и леопарды. Северянина удивило, что под столами бегают и выпрашивают пищу домашние псы. Он с детства привык, что собака должна снаружи охранять дом и скотину. Но похоже, у германцев царили совсем другие обычаи. Наглые псины едва не вырывали мясо из рук пирующих.

Кушать пришлось при помощи двузубой вилки и тупого ножа. Словно в насмешку, рядом с юным викингом посадили троих ровесников. Роальд приходился послу близким родственником, он все время поправлял свою ярко — красную одежду и ненароком выставлял дорогой кинжал. Его сосед Гуго не удосужился представиться, он был старше года на два, но тоже походил на попугая, особенно своими блестящими пуговицами. А еще он постоянно рыгал. Дагу этот заносчивый тип живо напомнил придурков, с которыми приходилось драться в Свеаланде. Но самое обидное, что напротив усадили девчонку, красивую, но насмешливую. Даже во время еды она не снимала с головы дурацкий остроконечный колпак, подвязанный на подбородке. А еще — она громче всех хихикала, когда Северянин не смог управиться с вилкой и ножом.

Северянин улавливал обрывки беседы.

— Наши друзья утверждают — протяженность этого моря такова, что позволяет при попутном ветре за тридцать три дня дойти из Дании до Острогарда, — негромко вещал высокий священник. — По словам отца Бруно, ширина этого моря не больше восьмидесяти миль. А указанный вами залив между Алабургом и камнями Нормандии можно пройти за сутки…

У Дага возникло нехорошее предчувствие, будто эти зазнайки готовы делить исконные земли Северного пути.

— Однако, выйдя из Алабурга, моряк встречает снова широкую пучину и совершенно теряет ориентир, — вставил казначей маркграфа. — Причем не может получить помощь ни со стороны готов, ни со стороны вильцев, отличающихся кровожадностью.

Вилка Дагу просто — напросто мешала, а нож оказался слишком тупым и неудобным для выковыривания мяса из глубоких мисок. Особо радостный смех соседки напротив вызывали пузатые бутыли с соусами, которые Даг по ошибке слишком щедро опрокинул к себе в миску. В дому у матери и уж тем более на палубе «Золотой девы» никто не пользовался замысловатыми жидкостями для поливания готовых блюд. У Дага моментально глаза полезли из орбит, едва он хлебнул зеленого варева. Девчонка засмеялась, а Гуго слева пробубнил что — то вроде «неотесанный болван» и толкнул его под локоть. Даг схватился за пояс, но меча там не оказалось. А дядя Свейн лишь укоризненно покачал головой.

Ужин продолжался. Под стук барабана внесли длинные факелы, укрепили по углам. За стенкой кто — то запел, подыгрывая на струнном инструменте. Служанка обнесла гостей чашей для омовения рук. Роальд громко прошептал на ухо девице, что «деревенщина может есть только лапами, как медведь».

Этого Даг не мог спустить просто так.

— Давай выйдем и поговорим один на один, — предложил он.

Однако паяц в красном кафтане сделал вид, точно не расслышал.

Свейн толкнул Дага под локоть, указывая вверх. Двое слуг залезли под потолок, что — то там сделали, и вдруг… прямо с несущей балки развернулся и повис в воздухе ковер. Он был очень большой, закрывал собой полстены. Не сразу до Северянина дошло, что на ковре… изображена карта. Даг перестал есть, моментально забыл про глупых обидчиков. Карты юный кормчий видел и прежде, но никогда не встречал такой большой и подробной. Опытный мореплаватель отдал бы гору серебра за такое сокровище! Здесь угадывался Большой и Малый Бельт, извилистые линии рек, колючие уступы норвежских фиордов и россыпь таких знакомых островов у датского побережья. Серой шерстью была вышита далекая Англия и манящие сладкие берега Исландии. А на юге… на юге огромный массив суши пересекала надпись на латыни.

— Там сказано — «Священная римская империя», — величественно перевел отец Бруно.

— Вот как? Римская? — язвительно приподнял бровь Свейн.

— Отныне все германские города и марки считают себя наследниками тысячелетнего рейха Цезарей, — вежливо пояснил епископ Поппо. — И наш величайший император Отто, и его сын принимали венец и порфиру из рук римских пап.

Даг удивился, но ничего не сказал. По отзывам морских товарищей, весь громадный континент ну никак не мог быть владением старика Оттона. Фризы что было сил цеплялись за свои прибрежные земли, полабы неустанно жгли то Гамбург, то Бранденбург, а чешские князья не признавали папских нунциев. Кроме того, дядя Свейн шепнул под большим секретом, — об этом не стоило напоминать в доме посланника, — на юге Италии вообще хозяйничали сарацины.

Тем временем отец Поппо поднялся на скамью, чтобы лучше объяснять присутствующим, что находится на карте. Но первые его слова принесли Дагу большой вред.

— Я считаю, ваша светлость должны вдвойне отблагодарить этого мальчика, поскольку он не только спас меня, он спас это сокровище, — клирик указал на свисавшую с потолка карту. — Мне удалось завернуть карту, спрятать ее под одежду и вырвать из рук грешников!

— А что он спрятал под одеждой? — прыснула девица.

— Да, что ты припрятал в своих вонючих кожаных штанах? — ощерил гнилые зубы Гуго.

Даг незаметно взвесил в руке деревянную вилку. Одним точным ударом, перегнувшись через стол, он мог бы выбить мерзавцу зубы.

— Вдоль залива живут даны и свей, которых мы называем норманнами, — увлеченно продолжал пресвитер. — На южном же берегу моря живут полудикие склавены, вильцы и прочие. Те племена, что обитают за Данией, римляне звали гипербореями, впрочем, слава их давно угасла, и нынче лишь свет христианства может вернуть их на истинный путь…

— Не стоит забывать, ваше преосвященство, что гамбургское архиепископство уже достигло светом знаний вплоть до реки Одера, — добавил маркграф. — Вполне вероятно, что мы доживем до времени, когда длань папского престола облагодетельствует не только померанов и поланов, но и русичей.

— Что ты еще намотал себе под штанами? — нарочито громким шепотом, чтобы услышала девушка, осведомился у Дага Роальд.

— Я тебе покажу, — улыбнулся Северянин. — После обеда приходи за ваш дровяной склад.

Когда вышли во двор, отец Поппо сердечно распрощался с Дагом, Свейном и Иваном Обрубком. Посол и его свита заспешили в дом, аудиенция закончилась.

— Мне они не нравятся, — поделился со спутниками Северянин.

— Мне тоже, — согласился херсир. — Но это не наш город и не наши гости.

За высокими воротами Даг хлопнул себя по лбу и заявил, что скоро догонит остальных.