Три танкиста из будущего. Танк прорыва времени КВ-2 - Анатолий Логинов

«Разведсводка штаба ЮЗФ от 22.00 1 июля:

Противник, нанеся сильные удары при поддержке авиации по частям 15 м(еханизированного) к(орпуса) и 37 а(рмейского) к(орпуса), занял Буск, Броды, Золочев. Главные усилия он по-прежнему прилагает на броды-тарнопольском направлении».

1 июля. 1941 год. Украина. Сергей Иванов

Ну что ж, друзья, коль наш черед… Вот теперь нам предстоит действительно серьезное испытание, и я слегка мандражирую. Черт, только бы подчиненные не заметили. Еще и с «Рыжим» придется временно расстаться, среди танкистов хороших механиков-водителей не оказалось. Поэтому поставлю командовать Колодяжного, все равно «Рыжий» с места стрелять будет. А сам за рычаги «трешки» сяду.

Во, наконец-то и погранцы появились. Так, и чего мы имеем?

— Внешним наблюдением выявлено, что охранение немцами усилено. Внешние посты вот тут и тут, с пулеметами. Патрули, до пяти, в каждом по три человека, обходят улицы. Отмечено наличие стационарных постов в этих местах. У этого и этого дома — часовые. Здесь и здесь расположены броневики, а дорога с этого направления прикрыта самоходной установкой на базе танкетки или легкого тягача типа «Комсомолец» с противотанковой пушкой. Что часть штабная, подтверждается наличием большого количества легковых и радиоавтомобилей, кроме того, нами засечены несколько десятков грузовых автомобилей и несколько автобусов, — доложил старшина Григорьев.

— Отлично, старшина. Ну что ж, сверим часы, и ровно через полчаса начинаете рвать связь. Товарищ Бридман, у вас все готово?

— Так точно! Генератор установлен, к использованию готов.

— Тогда все по местам! Сигнал к обстрелу — первый выстрел КВ.

Интересно, как себя покажет гранатомет? Расчет вроде с ним освоился. Нечипорук клятвенно обещал, что отстреляются нормально. Правда, одно дело тренировки, другое — реальная стрельба, да еще сразу в боевых условиях. Кроме того, ленту выделили всего одну, пятнадцать гранат и каждые две из трех с трубкой… Зато, если получится, немцы решат, что там целая минометная батарея. Нам такое на пользу, глядишь, и численность нашу преувеличат.

— Ну, не подведи, Семен. Да, ты к пулеметчикам не лезь, вообще особо не рискуй… Смотри. Зазря под пули подставишься — накажу!

— Да понял я, Сергей, понял. Не волнуйся, все будет тип-топ…

— Язык!

— Ну, не нервничай, никто не услышит.

— И у кустов бывают уши, Сема.

— Да ладно, не парься, Сергей. Пошли лучше по местам.

— Рановато, но, пожалуй, пошли.

Ну, вот я и в танке…

— Как, лейтенант, не забыл? Стреляем только с коротких остановок, команду «Короткая» даешь после предварительного прицеливания. Выстрел — и вперед. Запомнил?

— Да помню. Я вас уверяю, товарищ военинженер второго…

— А вот если кто начнет так во время боя распинаться, из танка выставлю и заставлю сзади с криком «ура» бежать, чтобы дошло. Говорить надо коротко и ясно, по-спартански.

— А как это, товарищ военинженер?

— Все, некогда, после боя объясню…

А теперь — сюрприз! Хороший такой осколочно-фугасный, килограммов сорок весом, сюрпризец рвется где-то в поселке. Надеюсь, Колодяжный опять подтвердит свою славу снайпера, и противотанковой самоходке резко поплохеет. Хотя теперь не до размышлений. Захлопываю люк, запускаю движок и говорю сидящему рядом, на месте радиста, бывшему мехводу Т-38 Леониду Орлову:

— Включи рацию, Соколов!

— Простите, товарищ воен… — Боец вспоминает мою нотацию и продолжает: — Но я Орлов.

— Сокол ты, Орлов, поэтому и путаю.

В наушниках раздается смех экипажа, слышавшего наши переговоры по ТПУ. Ну и отлично, пусть смеются, а не переживают перед очередным боем с уже успевшим потрепать их противником. Наконец Орлов включает рацию, и в наушниках раздается рваный, громкий и все заглушающий звук, напоминающий визг бензопилы. Хм, Сема не подвел, и теперь весь прием в радиусе километров двадцать, а то и на все пятьдесят, заблокирован начисто. Давайте, паникуйте и вызывайте подкрепление, сволочи!

— А теперь потанцуем! — невольно кричу я в боевом азарте, и, быстро набрав мощность, с ревом двигателя мы устремляемся к ближайшему посту. Мне, конечно, видна только дорога, хотя приборы наблюдения в «трешке» и получше, чем на КВ. Но теперь за обстановкой должен следить лейтенант как командир. И вводные в бою решать ему же… А я смотрю на дорогу, «рулю» и все жду — дойдет ли до немцев, что мы не удираем от русских, а атакуем. Судя по молчанию Бориса, все идет так, как мы задумывали. Ага, вот уже и окопчики видны. Пора, ближе подъезжать опасно, можно и на гранату нарваться, успеваю подумать я, и в этот момент, услышав приказ Махрова: «Короткая!» — притормаживаю. «Бамс» — непривычно резко хлопает пушка. Куда ей до солидного грохота шестидюймовки «Рыжего». «Осколочным!» «Бамс» — еще раз. Тэк-с, спаренный заработал. Леонид тоже слегка добавил из курсового. Правильно, главное — побольше шуму. Ого, что-то разошелся командир: «Осколочный заряжай!» Не пора ли? Ага, вот оно.

— Направо, полный ход!

Во, по-спартански заговорил. Молодец. А вправо сворачиваем потому, что там кустарник и ложбинка. Не близко, но нам на полной скорости и не далеко, вряд ли фрицы успеют среагировать и нам в бок влепить какой-нибудь подарочек.

— Левее! И стоп!

Понял, понял, резко делаю отворот влево и успеваю заметить, как правее впереди вырастает несколько «кустиков». Разрывы. Маловато для чего-то солидного, пожалуй, что-то вроде автоматической пушки БМП, миллиметров двадцать или тридцать… Бл… Разведка чего-то упустила.

— Вправо десять и короткая!

Машинально кручу рычаги, выполняя команду, а в голове вихрем проносятся фото- и тактико-технические характеристики оружия вермахта. Прочитанное, увиденное на фото, в кино и в Интернете мигом всплывает в памяти, автоматически сортируется, и вот уже маячит ответ — двадцатимиллиметровка или тридцатисемимиллиметровка, автоматическая, зенитная, или не зенитная, а установленная на броневике. Хрен редьки не слаще. Чего медлит командир?

— Молодец Колодяжный! Как он ему влепил!

— Чё было-то, командир?

— Огонь! Осколочный!

Очередной выстрел, команда Махрова:

— Вперед направо! — и затем он поясняет нам с Леонидом: — Бронеавтомобиль немецкий с пушкой автоматической. Чуть в нас не попал. Колодяжный засек и рядом снаряд влепил. Броневик перевернуло несколько раз, да так вверх ногами… Короткая! Огонь! Осколочный!

Но всякой забаве, как всегда, приходит конец. Вот и этой, «второй гусарской», тоже. По команде Махрова даю задний ход, и мы начинаем отползать в сторону леса. В этот момент танк как-то странно дергается, раздается непонятный скрежет — не скрежет… что-то явно пробило броню… Но командир молчит, я лишь добавляю оборотов и, достигнув первых же деревьев, разворачиваюсь и, маневрируя, проскакиваю между ними в лес, чтобы обследованной заранее полянкой выскочить на знакомую дорогу. В этот момент ТПУ оживает, и Махров сообщает слегка севшим голосом: